– Сотрите все, потом уничтожьте катушку, – приказал он, поднимаясь со стула. – Как обычно, вы ничего не слышали.

– Как обычно, генерал.

– И, как обычно, вы получите премиальные.

Было 4.17, когда Родченко вернулся в свой офис и сел за стол, изучая записи. Это было невероятно! В это было трудно поверить, но факты есть факты: он сам слышал слова и голоса, их произносившие!.. Не те, что касались парижского монсеньора; он теперь был второстепенен, с ним можно связаться в любую минуту при необходимости. Это подождет, но другой – нет, ни минуты промедления! Генерал поднял трубку и позвонил секретарю.

– Мне сейчас же нужен спутниковый канал к нашему консулу в Нью-Йорке. Все возможные шифраторы должны работать.

Как это могло случиться?

«Медуза»!

Мари хмуро кивнула Мо Панову через комнату отеля, слушая голос мужа в трубке телефона.

– Откуда ты звонишь? – спросила она.

– С автомата в Plaza-Athene, – ответил Борн. – Вернусь через пару часов.

– Что происходит?

– Кое-какие осложнения, но есть и прогресс.

– Это мне ни о чем не говорит.

– Да и нечего особо рассказывать.

– Что это за Крупкин?

– Оригинал. Он привез нас в советское посольство, и я говорил с твоим братом по одному из их каналов.

– Что?.. Как дети?

– В порядке. Все в порядке. Джеми там нравится, а миссис Купер не подпускает Джонни к Элисон.

– Значит, Бро не очень-то и хочет к ней подходить.

– Возможно.

– Какой там номер? Я хочу позвонить.

– Холланд налаживает безопасную линию. Через час-другой мы узнаем.

– Это означает, что ты говоришь неправду.

– Возможно. Ты должна быть с ними. Если я задержусь, то позвоню тебе.

– Погоди минутку, Мо хочет поговорить с тобой…

Короткие гудки. Панов медленно покачал головой, видя реакцию Мари на резко прерванный разговор.

– Забудь, – сказал он, – меньше всего он сейчас хочет говорить со мной.

– Он снова взялся за свое, Мо. Это больше не Дэвид.

– У него сейчас другая цель, – сказал Мо тихо. – Дэвид с этим не справился бы.

– Кажется, это самое ужасное, что я когда-либо от тебя слышала.

Психиатр кивнул.

– Очень может быть.

Серый «Ситроен» припарковался в нескольких сотнях футов по диагонали от крытого входа в здание, где была квартира Доминик Лавьер, на фешенебельной авеню Монтейн. Крупкин, Алекс и Борн сидели сзади, Конклин снова на откидном сиденье. Они разговаривали очень тихо, поглядывая на стеклянные двери здания.

– Ты уверен, что это сработает? – спросил Джейсон.

– Я уверен только в том, что Сергей – чрезвычайно талантливый профессионал, – ответил Крупкин. – Его тренировали в Новгороде, знаете ли, и его французский безупречен. К тому же у него при себе столько удостоверений, что их хватило бы, чтобы заморочить голову даже Службе документации Второго бюро.

– А другие двое?

– Тихие подчиненные, верные своему начальнику. Тоже профессионалы в своем деле… Вот он идет!

Они видели, как Сергей вышел из стеклянных дверей; он повернул налево, пересек широкую улицу и подошел к «Ситроену», обогнул капот и сел за руль.

– Все в порядке, – сказал он, повернув голову к сидевшим в машине. – Мадам еще не вернулась, ее квартира – номер двадцать один, на втором этаже справа. Ее тщательно проверили, помех не обнаружено.

– Вы уверены? – спросил Конклин. – Здесь нельзя ошибаться, Сергей.

– У нас лучшее оборудование, сэр, – ответил кагэбэшник, улыбаясь. – Мне больно об этом говорить, но разработано корпорацией «Джэнерал Электроникс» по заказу Лэнгли.

– Два очка в нашу пользу, – сказал Алекс.

– И минус двенадцать за то, что позволили украсть технологию, – заключил Крупкин. – Кстати, кажется, несколько лет назад в матрац мадам Лавьер могли вшить жучок…

– Проверили, – перебил Сергей.

– Спасибо, но, по-моему, Шакал вряд ли сможет следить за всем своим персоналом по всему Парижу. Это слишком сложно.

– А где другие двое? – спросил Борн.

– В коридорах на первом этаже, сэр. Скоро я к ним присоединюсь. У нас есть машина поддержки дальше по улице, радиосвязь и все такое, конечно… Сейчас я вас подвезу.

– Минутку, – прервал Конклин. – Как мы войдем? Что нам сказать?

– Все уже сказано, сэр. Вам не придется ничего говорить. Вы – секретные агенты французской эс-вэ-дэ-ка…

– Чего? – перебил Джейсон.

– Службы внешней документации и контрразведки, – ответил Алекс. – Это ближайшее местное подобие Лэнгли.

– А Второе бюро?

– Специальное подразделение, – небрежно бросил Конклин, думая о чем-то другом. – Некоторые говорят, что это элитное подразделение, другие – нет… Сергей, а они не будут проверять?

– Уже проверили, сэр. Показав консьержу и его помощнику мое удостоверение, я дал им незарегистрированный телефонный номер, по которому им подтвердили мой статус. После чего описал им вас троих и попросил, чтобы они просто пропустили вас в квартиру мадам Лавьер… Теперь я подъеду к дверям. Это произведет должное впечатление на портье.

– Иногда простота, подкрепленная властью, – лучший способ обмана, – заметил Крупкин, пока «Ситроен» маневрировал среди редкого движения, приближаясь к подъезду белокаменного жилого комплекса. – Поставь затем машину за углом вне видимости, Сергей, – приказал офицер КГБ, берясь за дверную ручку. – Да, и мое радио, пожалуйста.

– Да, сэр, – отозвался помощник, передавая Крупкину миниатюрную рацию. – Я дам вам знать, когда займу позицию.

– Я со всеми из вас могу связаться?

– Так точно, товарищ.

– Пойдемте, джентльмены.

Войдя в мраморный вестибюль, Крупкин кивнул консьержу в униформе, стоявшему за стойкой. Джейсон и Алекс шли справа от него.

– La porte est ouverte[107], – сказал консьерж, не поднимая на посетителей глаз. – Я куда-нибудь исчезну, когда мадам прибудет, – продолжил он по-французски. – Как вы попали внутрь, я не знаю; хотя сзади здания есть служебный вход.

– Если бы не официальный этикет, мы бы им и воспользовались, – сказал Крупкин, глядя прямо перед собой, пока они шли к лифту.

Квартира Лавьер была настоящим музеем мира высокой моды. Стены обклеены фотографиями знаменитых кутюрье и манекенщиц, посещающих важные показы и события, и оригинальными набросками известных дизайнеров. Мебель в стиле Мондриана была совершенна в своей простоте, цвета резкими, с преобладанием красного, черного и темно-зеленого; стулья, диваны и столы лишь отдаленно напоминали стулья, диваны и столы – они казались более пригодными для использования в космических кораблях.

Конклин с русским сразу принялись исследовать столы, рыться в записках, лежавших у перламутрового телефона на стильном изогнутом темно-зеленом столике.

– Если это письменный стол, – недоумевал Алекс, – то где, черт возьми, ручки у ящиков?

– Это последний шедевр от Леконте, – ответил Крупкин.

– От теннисиста? – спросил Конклин.

– Нет, Алексей, от дизайнера мебели. Надави, и они выдвинутся сами.

– Шутишь.

– Попробуй.

Конклин попробовал, и еле заметный ящичек выдвинулся.

– Будь я проклят…

Неожиданно из нагрудного кармана Крупкина подало сигнал его миниатюрное радио.

– Это, наверное, Сергей рапортует, – сказал Дмитрий, доставая прибор. – Ты на месте, товарищ? – произнес он в рацию.

– Более чем, – пришел тихий голос помощника, слегка искаженный помехами. – Лавьер только что вошла в здание.

– Консьерж?

– Его не видно.

– Хорошо. Конец связи… Алексей, отойди от стола, Лавьер поднимается сюда.

– Мы будем прятаться? – шутливо спросил Конклин, листая телефонную книжку.

– Я бы не хотел портить с ней отношения, а так вполне может получиться, если она, войдя, увидит, как ты копаешься в ее личных вещах.