Аналитик помолчал, глядя на Настю и, видимо, надеясь, что до нее дошло, но быстро понял, что это бесполезно.

— Ты куда их послала, а? — со вздохом спросил он. — Они уже двое с лишним суток торчат на территории старейшего музея деревянного зодчества России, живут там, спят, едят, испражняются… Повредить строениям почему-то не могут, хотя пытались, а вот реликтам и эндемикам на холме ущерб уже нанесен: снежный покров вытоптан, повсюду ямы от дестроеров, мусор, опять-таки…

«О боги! Святилище Рода!..» — пронеслось в голове, и Настя, отчаянно краснея, укрылась одеялом с головой: не хотелось, чтобы учитель увидел, как она ржет.

— В общем, так. Мы, конечно, соблюдаем Женевскую конвенцию в полной мере, о чем представители Цитадели поставлены в известность. Кормим, поим, оказываем медицинскую помощь, — продолжил Кот-Ученый. — Но уйти оттуда пленные сами не могут, и увести их мы не в состоянии — уже пытались, не вышло. Видимо, для этого нужно, опять-таки, твое желание. Сама прокляла, а значит, как ни крути — тебе и проклятие снимать. О формулировках подумаем позже, когда выясним, куда их теперь послать… Тьфу, где их готова Цитадель принять.

В палату вернулась Зинаида с подносом, на котором стояла тарелка, полная дымящейся геркулесовой каши с маслом, и лежали три гематогенки в обертках. Кот-Ученый вежливо отошел к окну, дав Насте возможность поесть без разговоров.

— Кушай, кушай, доченька… — умилялась Зинаида, глядя, как Настя уплетает кашу за обе щеки — голод действительно чувствовался нешутейный. — Я доктора твоего спросила, может, в банк крови сходить, а он говорит, не надо: тебе уже закачали три капельницы, пока ты без сознания-то была. Так что ешь гематогенки-то, ешь…

Настя с удивлением глянула на сгиб локтя — действительно, там виднелась красная точка и следы пластыря от катетера. То-то ей так тепло!

А может, все-таки это действие напитка Грааля?

«И ТО, И ДРУГОЕ… МЫ РАДЫ, ЧТО ТЫ СРЕДИ ДРУЗЕЙ…»

Тарелка в руках дрогнула.

«Вы что, всегда теперь со мной будете?!»

«ВСЕГДА. НО ТЫ НЕ ВОЛНУЙСЯ, МЫ НЕ СМОТРИМ…»

«Не смотрите на что?!» Вот уж не хватало ей этой толпы в голове!

В ответ раздался знакомый смешок — и тишина.

«Ну, ладушки! — пообещала самой себе Настя. — Доберусь — разберусь. Уверена, мы достигнем разумного компромисса…»

— Ну, получше? — осведомился Кот-Ученый, заметив, что она уже без особого аппетита дожевывает вторую гематогенку. — Тогда собирайся, навестим кое-кого. А потом пресс-конференция будет…

— Какая такая пресс-конференция?! — всплеснула руками Зина. — Вот сейчас к доктору схожу, он вам, Федор Богданович…

— Зинаида, неужели вы будете отвлекать доктора от по-настоящему тяжелых раненых? Кстати, идите лучше к ним, — очень спокойно сказал Кот-Ученый, и архетип продавщицы, поджав губы и покачав головой, удалился из палаты. — Вставай, Насть, у тебя только ушибы головы и копчика. Сильные, но всего лишь ушибы, сотрясения и переломов нет.

Настя откинула одеяло и снова удивилась: она, оказывается, в чистой теплой пижаме — однозначно, ее помыли, пока она была в бессознательном состоянии. Волосы даже пахли шампунем.

Она встала и первым делом подошла к окну: хотелось полюбоваться на Дуб.

Да, он был там и по-прежнему закрывал полнеба. От этого зрелища веяло покоем.

«Остаться бы здесь на несколько дней, съездить все-таки на Буян… — пронеслось в голове. — Побродить по улочкам, дома эти пофоткать, пейзажи заснеженные…»

И вдруг до нее дошло.

— Это что, госпиталь?

— Райбольница Лукоморья. Временно переоборудована в госпиталь. Раненых из Китежа очень много, там осталась только маленькая медсанчасть в кремле, а больница сгорела. Очень жаль — ценнейшие магические и технические новинки медицины в ней испытывались… — сокрушенно покачал головой эксперт. — А здесь и персонала мало… Но справляются — волонтеров вон вызвалась толпа, даже Зина сельпо на сменщицу оставила… Насть, ну давай уже, поторопись!

Она обнаружила в шкафчике у двери в палату больничный халат, еще одну пижаму и свою одежду — чистую, выстиранную. Не хватало только пуховика, и Настя подумала, что и спрашивать о нем не будет. Одеться решила в свое.

Пока натягивала свитер, случайно задела шишку на голове и зашипела сквозь зубы: больно, оказывается, еще было, и весьма! «Надо поаккуратнее стулья выбирать…» — подумала она, вспомнив про ушибленный копчик.

В коридорах госпиталя людей было много: туда-обратно носился персонал и волонтеры в белых халатах, прогуливались группами и поодиночке ходячие больные, некоторые сидели на стульях вдоль стен. Хлопали двери.

— Это ты у нас в одиночной вип-палате лежала, а в остальных мест не хватало, жители не только кроватей, даже надувных матрацев натащили — прокомментировал эксперт. — Самых тяжелых, правда, в спецгоспиталь московский отправили, кто транспортабельный… Кто полегче — амбулаторно приходят, поселили в домах у лукоморцев.

Они прошли через холл, где больные сгрудились у телика. Показывали репортаж о расчистке завалов в Китеже, и Настя увидела в углу экрана логотип Blood-ТВ. Голос корреспондентки, правда, был незнаком.

Спустившись вместе с Настей на этаж, Кот-Ученый толкнул дверь с табличкой «Отделение ортопедии и костной хирургии». Настя шла за ним по пятам, недоумевая, куда это ее затащило…

Наконец эксперт остановился у открытой двери в палату.

— Марго! — Настя остановилась на пороге, разрываясь между радостью видеть ее живой и страхом как-то потревожить названую сестру, случайно нанести ей вред…

Маргоша лежала на спецкровати — одна задняя лапа на вытяжке, подвешенная к тяжелым гирям, вторая в аппарате Илизарова. И гипс на передней.

— Сеструха! Иди сюда, не бойся, тут даже присесть можно на краешек… — Телохранительница показала куда, но Настя наконец увидела стул в углу и подтянула его поближе. — Ты справилась!..

— Марго… — Настя поняла, что у нее нет слов, и сумела только пробормотать: — Как же ты…

— О, это было прекрасно! — расцвела та. — Пусть это оказался мой последний бой, но это был бой, достойный называться последним! Я заставила их уничтожать друг друга, представь! Видела бы ты, с каким остервенением они дрались между собой, когда я уже отползла! Это восхитительно!

— Верю… — глядя во все глаза на свою спасительницу, кивнула Настя. — Но… Как же…

— Брось, Насть, — отмахнулась свободной лапой Марго. — Каждый телохранитель знает, что работает ради жизни вип-персоны, и понимает, чем эта работа может кончиться. Я свою карьеру завершила блестяще. Пора заняться тренерской деятельностью…

— Будет тренировать тебя, Насть… — бросил Кот-Ученый, стоявший позади. — Не отвертишься: в твоем положении надо уметь защищаться!

Настя вздохнула: зачем он напоминает о ее Предназначении сейчас, когда ей стало так хорошо на душе? Неужели нельзя оставить ее в покое и дать просто порадоваться? Хотя бы ненадолго?

— Не унывай, — правильно поняла ее Маргоша. — Он прав, но не надо думать о предстоящей жизни как о череде обязанностей и ограничений. Наоборот — любое Предназначение предполагает и какие-то ништяки…

Марго подмигнула Насте, та улыбнулась, удивившись сленговому словечку, но в этот момент в палату вошла медсестра и вежливо выставила их, сославшись на процедуры по расписанию.

Настя направилась к лестнице.

— Ты куда это? — удивился эксперт. — Экскурсия не закончена!

Она опять удивилась, но покорно поплелась за учителем и названым братом в торец длинного коридора.

Опять знакомые голоса за дверью палаты… Но на этот раз Насте пришлось покопаться в памяти, чтобы узнать Хранителей. «Верно, Марго же говорила, что Кисмерешкин ранен…» — пронеслось в голове.

Ожидая увидеть обоих магов, она притормозила у дверей палаты, размышляя, как их приветствовать и что сказать…

…Они рассказывали что-то, по обычаю, перебивая друг друга, потом замолчали, и вдруг им ответил кто-то… Тихо, с усилием…

— Что?!.. — прошептала Настя самой себе.