— Ну ты и вырядился! Будто восходить на Эверест едем! — покачала головой Настя.

— Нам положено любить комфорт и тепло! — с достоинством заявил обозреватель.

«Не до такой же степени, чтобы вскипеть!» — подумала Настя, но ничего не сказала.

Красная парка Кота-Ученого с торчащим из нее толстенным воротником свитера и плохо сгибавшиеся при ходьбе простроченные штаны на толстой подкладке, по ее мнению, слишком привлекали внимание к их скромным персонам. Сама она, исходя из стоящей перед ними задачи, оделась скромно, в серый пуховичок, купленный бабушкой еще перед ее отъездом в Москву на работу и с тех пор почти не надеванный, и джинсы.

Впрочем, исходя из какой такой стоящей перед ними задачи? Она вдруг поняла, что не представляет себе, почему и зачем ввязалась в это приключение. Аналитик просто сказал, что поедет в Лукоморье, проверит, что там да как, предложил ей поехать вместе, а она согласилась.

— Слушай… — протянула она, пораженная своим открытием. — А что мы там делать-то будем?

Но Кот-Ученый отвернулся: электричка показалась в конце платформы. Он следил за тем, как она подъезжает, и Настя вдруг заметила, как забавно топорщатся его усы и развеваются пушистые бакенбарды от потока воздуха. А когда поезд затормозил, аналитик вжал голову в воротник свитера, прижал уши и даже ощерился.

— Ух! Шайтан-машина! — выдохнул он, когда двери открылись. — Сколько лет в Москве, регулярно в отпуск на поездах езжу, а до сих пор никак не привыкну!

— Летайте самолетами Аэрофлота! — поняв, что независимый политобозреватель просто-напросто испугался, решила сострить Настя.

— Самолеты — еще более непостижимое зло! — убежденно сказал он и шагнул в тамбур. — Пошли.

В вагоне было очень тепло и стояли современные полумягкие кресла — по два с одной стороны и по три с другой. Настя удивленно завертелась, оглядываясь: в электричках она последний раз ездила в Белгородской области, где родилась, и выглядели они совсем по-другому.

— Прогресс! А ты чего хотела? Скоро и в Завихряйск какой-нибудь такие поедут. Если уже не ездят, — правильно понял причины ее растерянности Кот-Ученый. — Нам, кстати, еще и поесть-попить по пути предложат: экспресс же! Садись!

Он указал ей на место у окна, и она благодарно кивнула: путешествие обещало быть интересным.

Электричка тронулась.

— Ты извини, — пробормотала она, отстегнула со спинки переднего сиденья откидной столик и, водрузив на него пакет, принялась рыться в нем. — Я очень голодная.

— О, шаурма… — протянул Кот-Ученый и отвернулся, брезгливо дернув лапой. — Ешь, конечно, но я с твоего разрешения смотреть не буду.

Настя замерла, потом вдруг поняла и рассмеялась.

— Ты всерьез думаешь, что во времена, когда наши просторы рассекают вот такие электрички, шаурму по-прежнему готовят из кошатины?

Он вздохнул и помолчал.

— Нет, наверное… Но у меня стойкое предубеждение. Тем более, она привокзальная. И вообще, это кошмар моего детства: приехать в Москву учиться и быть съеденным в шаурмячечной на вокзале! — с пафосом закончил он.

— Когда ты был маленьким, шаурмой у нас еще не торговали! — заспорила она.

— Ну, в пирожковой! Какая разница? — отбрил Кот-Ученый.

Настя почувствовала себя немного пристыженной, хотя понимала, что проблема ей навязана.

— Ну извини… Если хочешь, выброшу ее. Тут еще бутерброды есть… — Она попыталась снова зарыться в пакет, но аналитик остановил ее:

— Да ладно, ешь уже. Я как-нибудь сам справлюсь со своими детскими страхами. Ты, по-моему, о чем-то спросить хотела?

— Ага, — кивнула она. — Что мы там делать-то должны, в Лукоморье? В смысле, за чем таким едем? Как это все… связано?

Она неопределенно покрутила в воздухе рукой, пытаясь найти слова, чтобы описать то, что произошло с ними в последние два дня, но Кот-Ученый понял и так.

— М-н-да… Ты, видимо, не понимаешь еще масштабов происходящего. Помнишь, на Съезде я рассказывал тебе о пределе Блэккастла: на Западе очень скоро случится так, что либо вампиры, либо человечество?.. Заметь — пропаганда в Цитадели давно работала над этой проблемой. Все эти «Сумерки» и так далее, великая любовь между вампиром и человеком…

Настя снова рассмеялась — с риском поперхнуться.

— О боги, ты бы знал, как у нас на селе девчонки балдели от этих книг и фильмов! Не представляешь! Зачитывали до дыр и смотрели по сто раз! Не только, конечно, про вампиров, я имею в виду все это фэнтези — «Выйти замуж за эльфа, демона, вампира, дракона — нужное подчеркнуть»! Феерический бред!

— Насть, мне кажется, причины твоего смеха — не те, что ты думаешь… — вкрадчиво проговорил обозреватель. — Не в гламурности персонажей вовсе. Просто внутри ты понимаешь, что, если бы твои подружки действительно знали, что ты вампир, их реакция была бы совсем иной, чем на эти слащавые книжки и фильмы. Совсем-совсем иной, даже в наше время, когда вот такие электрички бороздят наши просторы.

Вот теперь Настя поперхнулась по-настоящему: «Это он в точку! Никто бы и не поверил, что из нашей семьи только бабуля действительно высушила нескольких… Да и то во время Великой Отечественной, и только фашистов. Но это все по ее словам, ага…»

— Помнишь, я толковал тебе позавчера про общинность и крестьянский «мир»? В деревнях по-прежнему живут люди простые, и живут на земле, — продолжил Кот-Ученый. — Для них вампир — и сейчас чудовище, страшный упырь, а кладбище — вот оно, всего-то за околицу пройти…

— Но мы — просто другой вид, а не умертвия! — заспорила Настя. — Мы не ночуем в гробах и тем более в могилах! Нормальные вампиры, по крайней мере. А жажда крови — всего лишь жизненная необходимость. У нас метаболизм другой, что-то там с гемоглобином, забыла…

— Да, но твои подруги-то этого не знают! — мурлыкнул Кот-Ученый. — Кстати, заметь, как элегантно в Средние века твои сородичи направили людей по ложному следу! Все эти великолепные суеверия — что вампиры боятся чеснока, не переносят серебро, не отражаются в зеркале… Думаю, ты согласишься со мной, что для того времени это было прекрасно разыгранное специальное информационно-психологическое мероприятие по дезинформации и демотивированию вероятного противника!

Подумав с минуту, Настя согласно кивнула, а аналитик продолжил:

— Так вот, мечты твоих девчонок о галантном вампире или там демоне — не более, чем подростковые грезы о красивой любви, которой от прыщавых деревенских кавалеров не дождешься. Но внутри-то они еще помнят ужас, пусть даже изначально он был воображаемым! А вот в городах все иначе. Тебя ведь еще никто из однокурсников не раскрыл? Ну так готовься. Вызовешь море интереса, смешанного с восхищением. Многие мальчики внезапно захотят быть твоими навсегда!

Аналитик захихикал, Настю передернуло.

— И своими гематогенками ты никого не убедишь! Я слышал о паре таких случаев. Будут слоняться за тобой тенью, и сами предлагать попробовать их. Во многом благодаря всем этим книжкам и фильмам. Ах, ах, позволь мне быть твоим первым! — аналитик кокетливо закатил глаза и прижал лапу к груди.

— Перестань, пожалуйста! — попыталась одернуть его Настя. — А то я действительно буду говорить, что мы с тобой любовники… Всем растрезвоню! И даже что это у нас с тобой навсегда, большая и вечная!

— А потом! Потом придут какие-нибудь долбанутые сектанты, которым до зарезу нужен вампир, — безжалостно продолжил независимый обозреватель. — Может, чтобы вместе весело справлять какой-нибудь бал у сатаны, а может… Может, и наоборот, действительно «до зарезу» — чтобы уничтожить нечисть, в смысле!

— Ну хватит! — взмолилась Настя. — Не нравятся мне такие перспективы, и разговоры об этом тоже! Вот прямо весь аппетит потеряла, — пожаловалась она, глядя на недоеденную шаурму на пластиковой тарелке, и принялась заворачивать ее обратно в пакет.

— Дело не в разговорах, а в шаурме! — с мстительными нотками в голосе прошипел Кот-Ученый. — Привокзальная же…

Настя тихонько выругалась и отвернулась к окну. Там маячил силуэт Останкинской телебашни — они только выезжали из Москвы. «Долго еще ехать… — подумала она. — Чувствую, нелегко будет…»