Неожиданно Богдану улыбнулась удача — его однокурсник предложил непыльную, но высокооплачиваемую работу. Раньше ему уже поступали подобные предложения, которые приходилось отметать сразу же — связываться с криминалом Богдан наотрез отказывался. Однако в этот раз всё было по-другому. Ну или почти…

Курьер — звучало не слишком гордо, но зато предлагаемая оплата кружила голову. Решающим фактором для его согласия послужило знакомство с девушкой. И это была не просто девушка — ослепительная красавица и умница, каких поискать. Удивительно редкое сочетание! И, конечно, Богдан влюбился, а почувствовав взаимность, совершенно потерял голову. А имя её — песня! Вот только что небогатый аспирант мог предложить своей восхитительной Ангелине? А он хотел бы подарить ей весь мир!

Предложение о работе он принял, не раздумывая. Самое главное — не наркотики и не оружие, а вполне мирный, но очень ценный груз. Небольшие антикварные предметы, ценные бумаги — это не так страшно. Было и кое-что другое, но щедрое вознаграждение притупляло чувство опасности. Совесть же Богдана и вовсе не мучила, ведь он не наносит вред людям.

Ангелина действительно была его половинкой. Внимательная, ласковая, изобретательная и неутомимая в постели, она к тому же оказалась хорошей хозяйкой и, что самое удивительное, — совершенно не требовательной и не капризной. Какой мужчина не мечтает о такой женщине? Богдан сам себе завидовал и не мог понять, чем заслужил такое счастье. За полгода они даже не поссорились ни разу. За эти же полгода материальное положение Богдана стало на порядок привлекательнее.

Очередная курьерская вылазка была приурочена к межрегиональной медицинской конференции, проходившей в Санкт-Петербурге. Туда ему приходилось мотаться довольно часто, поэтому Богдан был удивлён внезапной нервозности Ангелины. Перед самым отъездом у неё даже истерика случилась. Она плакала, просила отменить поездку, сославшись на болезнь, говорила, что видела плохой сон. Богдану было и приятно, что его любимая женщина настолько чувствительная, и тревожно, потому что он прекрасно осознавал риск. Но у него были планы, требующие серьёзных денежных вливаний, а ещё для своей любимой он выбрал роскошный подарок — не время паниковать и отступать.

О том, что его ценный груз подменили, Богдан узнал сразу после его передачи по нужному адресу. И не поверил. Вначале решил, что его разводят, как лоха, и чуть не прибил заказчика и эксперта, не подтвердившего подлинность товара. Но все его трепыхания оказались бесполезны — он профукал груз, стоящий, как самолёт. А ведь его Ангелина как чувствовала, что случится беда.

Правду из Богдана выбивали долго и страшно. Он бы и рад был сдохнуть, вот только жизнь его ничего не стоила. Зато у него были родные, и за их неприкосновенность он готов был расплачиваться до конца своих дней. А дней этих Богдану теперь требовалось очень много, чтобы успеть закрыть долг.

Впрочем, даже в такой ситуации его жизнь не показалась ему никчёмной, ведь дома его ждала любимая женщина — она согреет, приласкает и поможет быть сильным. Хорошо, у Богдана хватило ума не сообщать, что Ангелине уже было известно о роде его деятельности. Он даже представить не мог, чтобы её допрашивали посторонние, а тем более касались чужие руки. Это только его, Богдана, ответственность. И он выдержит всё ради любимой женщины и их совместного счастливого будущего.

То, что Ангелина не ждала его дома, Богдана расстроило. Но он даже не сразу понял, что в квартире отсутствуют её личные вещи. Наверное, дезориентировали её расчёска и комнатные тапочки, словно в насмешку оставленные на виду.

Тогда из его жизни разом ушло всё хорошее и светлое. Остались только молчаливые неподвижные пациенты.

К тридцати годам, когда каждый уважающий себя мужик давно сколотил устойчивую материальную базу и обзавёлся приличным багажом знаний и опыта, Богдан уже не первый год тянул свой неподъёмный багаж. Два гигантских кредита и ещё более тяжёлый и опасный долг перед беспощадным физическим неславянским лицом с громким прозвищем Тамерлан. Редкостная беспредельная тварь!

— А ты Ангелину свою искать не пытался? — сую в руки осоловевшему от недосыпа парню очередную чашку кофе.

— Пытался — это не то слово, — сокрушается Пила, — рыскал, как пёс, но она будто сквозь землю провалилась. Я даже в Питер мотался, она ведь оттуда, но… Три года — тишина. Я уж думал — всё…

— А Баев здесь при каких делах? — осторожно интересуюсь, потому что пазл никак не складывается.

— Слышал фамилию ещё тогда от своих кредиторов, — с ненавистью выплюнул Пила. — Они из-за его бабла здорово на измену подсели. Сам-то я и не знал о нём ни хрена, может, и забыл бы, но недавно в интернете увидел его… с Ангелиной, и всё срослось. Она такая грустная была…

— Может, затяжку на чулке сделала или ноготь сломала. Главное, что нашлась! — усмехаюсь невесело, а Пила взрывается:

— Ты не врубаешься? Это же он её во всё втянул, а она не хотела! Она ведь рисковала, отговаривая меня!

— Стоп! Где логика, Богдан? Ты сказал, что Баев её забрал, но увидел их вместе только сейчас.

— А где бы я их раньше увидел? Мне до них как до звёзд, да мне и не до светских сплетен было. Главное, что она жива.

Интересно, все влюблённые такие самоотверженные придурки? Но, откровенно говоря, обвинения против Баева на слух воспринимались бредово. Гнилым он мне никогда не казался. Может, я сейчас тоже рассуждаю, как придурок, потому что не хочу допускать, что моя правильная добрая мама могла любить беспринципную сволочь? И Ева… У подлого отца не могло быть такой дочери. Такой… как моя Ева.

— Ладно, Богдан, спасибо за предостережение. Опасения твои мне понятны, я и сам знаю, что Баев не прост. Но хочу тебе напомнить, что каждый сам за себя решает — быть сукой или человеком. Твоя Ангелина сделала выбор. И ты сейчас в этой клоаке в первую очередь благодаря ей. Хотя, твой финиш всё равно бы настал…

Взгляд Пилы, наполненный яростью, призывает меня заткнуться, но не справляется. Парень своё мнение высказал, и оно меня не впечатлило, в отличие от истории о влюблённом идиоте, которому роковая страсть спалила мозги.

— Что хоть за товар был, не скажешь?

Пила отрицательно качает головой и поясняет:

— Меньше знаешь — дольше проживёшь.

— Поэтому ты и решил разжечь мой интерес? Ну, если не наркота, то ставлю сто к одному, что камни. Я прав?

Хмурый взгляд Пилы подтвердил мою догадку. Вот же, мать их, эстеты! И как только угораздило влезть в такой замес.

— Ну и что теперь, ты так и собираешься до старости в дерьме барахтаться?

— А у меня есть варианты? — Пила разложил раскладушку и теперь аккуратно стелил постель. — Сам бы я уже давно свалил, но родителей я с собой не потащу в бега. А у сестёр семьи, дети…

Представить себе, что Баев станет угрожать старикам или детям, хоть убей, не выходит.

— А с самим Баевым перетереть не желаешь?

В ответ Пила наградил меня непечатным эпитетом и растянулся на раскладушке, которая была ему явно не по росту.

— Если только ему челюсть в порошок перетереть, — почти мечтательно произнёс он. — Но по факту Баю всё равно предъявить нечего. Мне бы с Тамерланом расплатиться, а то у него проценты, как в микрозайме. А с кредитами уже легче будет. Ну а пока буду молить Всевышнего уронить на меня мешок с зелёным лямом.

— М-м… Как бы сказал сейчас Его Преподобие отец Анатолий — «Лучше сперва украсть мешок с лямом, а потом всю жизнь молить бога о прощении».

— Он фуфел не посоветует, — Пила зевнул и уже сонным голосом пробормотал: — Таблетки выпей, я там всё расписал, как принимать. Проснусь, потом укол сделаю.

О содержании последней фразы я, скорее, догадался, чем расслышал. Мой квартирант уже спал без задних ног. Они, его задние ноги, свешивались через край раскладушки, впечатляя своим размером. Ему, похоже, и обувь нужна на заказ.