Мы слишком непостоянны. Слишком сломлены. И мы ненавидим так же сильно, как и любим.

Мы не созданы друг для друга. Не навсегда.

Но то время, которое мы провели вместе? Я уже сейчас знаю, даже если проживу еще сто долбанных лет, я никогда не забуду его.

Или ее.

Ее глаза встречаются с моими после долгого мгновения, и она делает дрожащий вдох, когда я глажу ее по щеке, стараясь не обращать внимания на бледно-белый шрам над ее глазом, который я туда нанес.

— Я не уверена, — тихо отвечает она мне, ее голос хриплый. Разбитый.

Мое сердце болит, и мне приходится сопротивляться желанию провести большим пальцем по грудине, пытаясь держать себя в руках. Пытаюсь не сломаться прямо здесь, прямо сейчас, блядь.

— Я просто подумала… — она прерывается, ее плечи сужаются, когда она, кажется, еще больше сжимается в себе, но она не отводит от меня взгляда. — Я просто подумала, что мы с тобой навсегда, — она смеется, как будто эта идея безумна. — Но я думаю, что мы убьем друг друга, не прожив и года.

Я прикусываю внутреннюю сторону щеки и чувствую, как давление нарастает за моими глазами.

Потому что она права.

Я искал ее целый год. В течение последнего месяца я делал то же самое. Но что я понял о нас с Лилит?

Охота между нами? Это самое лучшее.

Потому что все, что после этого? Ловля?

Это ведет только к убийству.

При въезде на улицу, с которой меня увезли, у меня трясутся руки. Узел скручивается в моем нутре, и я кладу ладонь на живот, стараясь не думать о том, что у меня под футболкой. Буква, вырезанная на моей коже.

Хотелось бы мне надеть что-нибудь еще. Толстовку. Одеяло. Чертов пуленепробиваемый жилет, потому что теперь, когда Люцифер знает, что между нами ничего не получится, теперь, когда я выронила свой чертов нож, я думаю, что единственная защита, которая у меня есть это Мейхем.

И даже это не продлится долго.

Он всегда выберет Люцифера вместо меня, и я его не виню.

Я сделаю то же самое для Джей.

Мав подъезжает к подъездной дорожке Люцифера — моей подъездной дорожке — и я жду с затаенным дыханием, поворачивая голову, чтобы посмотреть в окно на клетку, на прижатый к ней брезент. Я должна вытащить его оттуда, и я могу только надеяться, что он все еще без сознания. Что, как и я, он не будет помнить о своей травме.

Кто из танцовщиц был убит? Это была Синди? Это случилось, когда я была там? Я должна спросить, но часть меня не хочет знать. И я должна чувствовать себя хуже из-за этого, но… я, блядь, не чувствую. Тем не менее, факт, что кто-то убил человека, работающего на Джей, сфотографировал меня… и мертвого охранника Элайджи…

Я вытесняю это из головы. Сначала я должна вытащить Джея из этой гребаной клетки.

Дверь гаража закрыта, за ней предположительно стоит M5 Люцифера, и я думаю о том, каково это иметь собственную машину. Чтобы иметь возможность ездить куда хочу и когда хочу, не быть целью. Не одержимость. Не грязный маленький секрет, которому нужно постоянно угрожать смертью, чтобы держать меня в узде. Не то чтобы это сработало, конечно. Но все же.

Должно быть, приятно иметь это. Свобода.

Люцифер распахивает дверь грузовика, свет фар заливает кабину. Он стоит на дороге, пригнув голову, чтобы посмотреть на меня, за своим сиденьем. Он тянется к регулятору, чтобы откинуть сиденье вперед, но я не двигаюсь.

И мне не нужно ничего говорить, потому что Маверик заговорил первым.

— Она вернется со мной. Закрой дверь.

Люцифер улыбается, на его бледном лице вспыхивает ямочка.

— Нет, — его глаза остаются на моих. — Это ее дом, — он держит одну руку на крыше грузовика, а другой щелкает выключателем, когда переднее сиденье откидывается вперед, давая мне возможность выйти и спуститься вниз, в теплую весеннюю ночь.

Но я все еще не двигаюсь.

Мои руки лежат на коленях, и я качаю головой, не желая сдвинуться с места.

— Я собираюсь…

— Вылезай из этого гребаного грузовика, Лилит.

— Если ты не закроешь эту чертову дверь, Люци, я тебя выебу, — слова Маверика раздражены. Нетерпеливы.

Голубые глаза Люцифера сужаются, его тощая челюсть сжимается. Он выдыхает, но я знаю, что он не собирается сдаваться. Но прежде чем он успевает что-то сказать, мы слышим крики.

С соседней улицы.

Злобные. Громкие. Кто-то называет свои имена.

Люцифер вскидывает голову и смотрит в сторону источника шума.

— Что за хрень? — шипит Маверик, глядя в зеркало бокового обзора.

— Это из дома Эзры, — говорит Люцифер своим хриплым голосом, звучащим обеспокоенно.

— Черт побери! — это ругательство переходит в рычание, и Маверик нажимает на экстренный тормоз, глушит грузовик и выпрыгивает, захлопывая за собой дверь.

Оставляя меня с Люцифером.

Глаза Люцифера находят мои, как будто он думает именно об этом, уголки его рта растягиваются в лукавую улыбку.

— Попалась, малышка.

Затем он забирается в кузов грузовика, расстегивает ремень безопасности и хватает меня за запястье, выдергивая меня наружу, прижимая к борту грузовика, когда мои босые ноги спотыкаются о цемент подъездной дорожки.

Он закрывает дверь, крики становятся громче. Все больше людей присоединяются к крикам.

Тишина из кузова грузовика.

От Джеремайи.

Рука Люцифера прижата к моей груди, но он тянет ее вниз, его пальцы скользят по моему животу, затем ложатся на низ живота, поверх футболки, одна рука прижата к борту грузовика, рядом с моей головой, пока он смотрит на меня.

Я стараюсь не вздрагивать, когда его пальцы копаются в том месте, где Джеремайя вырезал во мне свои инициалы. Я не хочу иметь дело с этим дерьмом.

— Что происходит? — спрашиваю я, желая знать, даже если я хочу, чтобы мой брат был свободен. Если никто не обращает на него внимания, они оставят его в покое.

Пусть спит.

А когда он проснется, я пообещаю себе, что он проснется свободным. Чего бы мне это ни стоило.

— Я не знаю, — мурлычет Люцифер, наклоняя голову. — Пойдем внутрь.

Теплый ветерок дует сквозь ночь, поднимая волоски на моей шее, когда я думаю о том, чтобы остаться наедине с Люцифером. В нашем доме.

В доме, где мне снились кошмары последние несколько недель.

И на нашем диване Мэддокс…

— Люцифер, тащи сюда свою задницу! — Маверик говорит резко, и Люцифер поднимает голову и смотрит в сторону дома Атласа.

Люцифер стонет, закатывая глаза.

— Сейчас же! — это слово прозвучало как рев, и оно было срочным.

Мое сердце бешено колотится, когда Люцифер отходит от меня, уронив руку. Он смотрит на кровать грузовика.

— Не пытайся вытащить его. Там есть замок на защелке. Я вернусь, малышка. Мы еще не закончили.

Затем он бежит по подъездной дорожке трусцой, а я думаю обо всех тех утрах, когда мы бегали друг с другом.

Никогда один без другого.

Никогда.

Я прислоняюсь спиной к грузовику, закрываю глаза, наклоняя голову к ночному небу. Я стараюсь дышать, стараюсь не думать о том, что, черт возьми, происходит у Эзры. Вместо этого я думаю о том, как вытащить Джей из этого.

Я думаю о том, чтобы разорвать эту клетку голыми руками, но я знаю, что не могу.

Затем я понимаю, что могу просто зайти в свой дом — мой отпечаток большого пальца отпирает его, по крайней мере, так было до моего ухода — и я могу найти что-нибудь. Лом, пистолет. И того, и другого полно.

Я вытащу его.

Я открываю глаза, отхожу от грузовика и не оглядываюсь, зная, что мое сердце разорвется, если я снова увижу этот брезент. Я слышу тихие голоса, разносящиеся по улице, и вижу свет на крыльце дома Эзры, расположенного через три дома от дома Люцифера. Они все вместе живут на частной улице, вероятно, по этой причине. Поэтому у них нет секретов, даже друг от друга. Но я не утруждаю себя ожиданием, чтобы узнать, что происходит.