— Больно.

— Ты невинна, — жарко выдохнул он. — Прости я буду осторожнее.

Я расслабилась, доверившись ему. Голова кружилась, ласки хотелось всё больше и больше. Стыд наших первых свиданий куда-то делся. Я жаждала принадлежить моему Ричи.

— Мы всё ещё ждём свадьбы?

Я надеялась услышать “нет”, но жених снова остановился. Медленно убрал руку и поправил на мне панталоны.

— Мы ждём суд чести. Завтра я пойду говорить со старейшинами. Печать посвящённого даёт некоторые привилегии. Например, жениться на той, кого я выберу. И плевать на претензии Малии. К тому же я должен войти в совет. Или хотя бы ускорить процесс избрания Магнуса.

— То есть нам больше не нужны показания Шилы? — с лёгким сомнением спросила я.

— Они не помешали бы, но ведьму вряд ли выпустят из подвала кланового дома до суда. Она давно работала на диких. Передавала им копии рукописей с научными изысканиями. По законам Фитоллии это тянет на казнь. Операция Малии в списке преступлений аптекарши — капля в море. Меня даже не пустили к ней на допрос. Нужно признать, Франко весьма эффектно усложнил нам жизнь.

Я вспомнила его срыв и вздрогнула. Впервые видела такое, но понимала, что многие поступки старшего Гвидичи как-то связаны с его эмоциями.

— Мы сегодня говорили, — призналась я. — Кажется, у меня получилось убедить твоего брата, что добиться от меня ответных чувств он не сможет. Думаю, Франко оставит нас в покое.

— Быстрее дриады перестанут жрать мужчин, — закатил глаза Сокол. — Таких, как мой брат, остановит только смерть. Он не тыкал тебя носом в пророчество? Не требовал зачать от него ребёнка прямо сейчас, раз уж ведьма-путевод предсказала его?

— Вспомнил о пророчестве, но ничего не требовал, — покачала я головой. — Ты не видел его эмоций в тот момент. В нём столько боли, Ричи. Столько горечи.

Горло сдавило спазмом. Перед глазами встало бледное лицо Франко. Слёзы на его щеках. И зияющая рана груди.

— Он то ещё чудовище, — безжалостно отрезал жених, — и любитель надавить на чувства. Ты видела очередной спектакль, Амелия.

Я вздохнула. Жаль, что Ричи не мог читать мысли. Если бы он увидел своего брата в момент слабости, то перестал бы считать его чудовищем.

— Франко подарил мне ожерелье, когда помогал решать проблему с Холлардом Дженксом. Иномирный артефакт с парными заклинаниями на камнях. Замораживаешь синий в одной ожерелье — на другом точно такой же покрывается инеем. — Я достала его из сумки, прицепленной к поясу платья. — Хочу вернуть, но всё время забываю.

— Отдай его мне, — сверкнул взглядом Ричи. — Положу к остальным якобы безобидным элезийским безделушкам. Наверняка Франко шпионит за тобой через него. Зачем ты вообще приняла подарок?

Его злость распускалась чёрным перцем. Я видела, как тёмные пятна появляются на груди и расползаются по рукам. Проклятый гнев! Я смогла привыкнуть к похоти, даже наслаждалась ароматом жжёжного сахара, когда он исходил от любимого мужчины, но от перца стабильно хотелось чихать.

— То-то лин Ксанир просил предупредить о занятиях, — насупилась я. — Вы чрезвычайно ревнивы, Фредерико Гвидичи. Я не носила ожерелье ни дня и камнем воспользовалась лишь однажды. Если хочешь, то убирай его в тайник. Но помни, что парное до сих пор у Франко.

— Ценное замечание, — скрипнув зубами, ответил жених.

Аромат чёрного перца медленно рассеивался, уступая место аромату шоколада. Нить тянулась от меня к Ричи. Устыдился лучший убийца Клана Смерти.

— Я верна тебе настолько, насколько может быть верна женщина. Вопрос с Франко давно закрыт. Он даже не открывался!

— Знаю, — покаянно опустил голову Ричи. — И скоро закрою вопрос со своей стороны.

“Он убить его собрался?” — мелькнула мысль и пропала.

Облако эмоций не шелохнулось. Ни новой вспышки гнева, ни ненависти. О чём думал Сокол? Что он имел в виду?

— Этан оставил ужин. Ты голодна?

— Нет, давай спать, — я провела ладонью по его щеке. — Завтра снова будет трудный день.

К старейшинам нужно было собираться, как на праздник инициации. Сокол с утра помылся, побрился, надел свежую рубашку и снял со стула форменный мундир, когда Этан проводил Амелию и вернулся в ритуальный зал.

— А я и забыл, что ты тоже воин, — поддел его лучший убийца. — И меч ещё не переделал в какой-нибудь замысловатый артефакт?

— “Отделитель душ от тела” в переделках не нуждается, — фыркнул клановый маг, поправляя воротник чёрного мундира. Да, того самого. — Ты готов? Я уже поставил портал на окраину старой застройки. Дальше поедем в повозке.

— Как два последних криворуких кадета, проваливших экзамен по перемещениям в пространстве? А почему не пешком?

— Я смотрю, ты уверенно идёшь на поправку, — сощурился Этан. — Вернулся острый язык и привычка за один разговор пару раз нарваться на поединок. Старейшин будем навещать по дороге. Понимаешь, нельзя просто так взять и организовать внеплановый совет, не поклонившись каждому старику в ноги.

— Я бы половину отправил на заслуженный отдых, — проворчал Сокол. — А парочку самых уважаемых прямиком в бездну.

— О, точно, к Гирону я сам пойду. Спасибо, что напомнил. Лин Гвидичи, всеми богами заклинаю, держи себя в руках. Не задирай стариков попусту. Они и так будут не в восторге, что самый эталонный и безответственный бабник клана получил легендарную метку.

— Мои соболезнования старейшинам, — съязвил “эталонный”.

Путешествие в повозке растянулось до обеда. Старики нехотя соглашались принять незваных гостей, а потом долго рядились, когда лучше подниматься на клановую гору: до заката или всё-таки с рассветом. Сокол послушно молчал, позволяя Этану сглаживать острые углы. В итоге сошлись на позднем вечере, но оставался последний старейшина. Он сослался на болезнь и отказался выходить из дома. Всех посылал в бездну по связи через зеркало. Да, его звали Гирон.

— Сиди в повозке, — прошептал Этан, когда они подъехали к дому с фиолетовой крышей. — Я разберусь.

— Он ведь из-за меня сочинил боли в суставах. На прошлый совет сам поднялся в гору, а теперь ноги отказали.

— Всё равно сиди, — упёрся рогом клановый маг. — Сделай хоть раз, как тебя просят, не показывай характер.

Лучший убийца в ответ молча прикрыл глаза.

Ветер гнал по улице крошечные вихри песка, воды океана блестели на солнце. Этан уже израсходовал почти весь свой резерв, колдуя заклинание левитации на три огромные стопки книг. Дневники его предшественников, подшивки с копиями протоколов совета с древних лет, сборники законов, учебники по теории магии ощетинились закладками и служили единственной цели — доказать, что метка посвящения даёт урождённому бессалийцу Фредерико Гвидичи особый статус в Клане Смерти.

— Давай помогу, — предложил он, видя, как стопки шатаются.

Этан с трудом держал их в воздухе.

— Кровь носом пойдёт. Подожди ещё пару дней и колдуй на здоровье, а пока я сам.

Кучер делал вид, что дремлет на козлах. Не нанимался он тяжести таскать, ага. Воины из любого отряда давно бы бросились помогать клановому магу, но те, кто в академии не учились, действительно были сделаны из другого теста.

“Бездна с ним”, — проворчал Сокол и вытянул ноги под скамейку напротив.

Этан, как собаку на поводке, повёл книги по воздуху. На полпути стопки задрожали, потом выровнялись, но одна тонкая тетрадь упала на землю.

— Этан! — крикнул Сокол. — У тебя потеря!

Но клановый маг ушёл уже слишком далеко, не слышал. А может, глубоко задумался, как будет уговаривать Гирона. Лучший убийца открыл дверь повозки и пошёл за тетрадью. Кожаный переплёт, потускневший от времени, поцарапанные углы. “В тёмных областях мудрости” — гласило название.

— Точно ведь понадобится, — вздохнул Сокол. — Без неё не обойдутся.

Плюнул на распоряжение Этана и пошёл к дому. Быстро отдаст, потом вернётся. Два шага по ступенькам крыльца, четыре, стук в дверь и женский голос.