Он вскинул брови на странное обращение.

— Почему так?

— Мне хочется называть тебя по имени, — пояснила Амелия. — Но Фредерико был до потери памяти. А Сокол — это не имя. Тебе не нравится?

— Я не чувствую его своим, — вздохнул он. — Фредерико. Ты ведь его до “Ричи” сократила? К тому же пусть Франко ещё докажет, что он мой брат. При магическом даре и возможностях цепного пса Плиния сочинить легенду и подправить память свидетелям ничего не стоит. А наше предполагаемое родство пока единственное, что удерживает меня от убийства.

— Как скажешь, — ответила она и прижалась лбом к его груди. — Не хочу тебя отпускать к Малии. Смотреть на вас и делать вид, что мне не больно.

— Амелия, — он коснулся её подбородка, вынуждая поднять взгляд. — Я предан Клану Смерти и лично его главе, но я совершенно не обязан делать вид, что хорошо отношусь к Малии. Даже на людях. Даже по прямому письменному приказу. Закрой её в нарядах по кухне и не мучайся. Нагрузи работой сверх меры, чтобы вздохнуть лишний раз не могла. Я знаю, дочь Витта переняла от отца жёсткие методы воспитания студентов академии.

— С удовольствием, — улыбнулась она. — Пусть считает меня ревнивой и мстительной. Так даже лучше, да? Не могу же я отдать своего мужчину другой и даже не злиться на неё?

— Нет, не можешь, — рассмеялся Сокол и поцеловал невесту в макушку. — Теперь мне пора идти. Показаться на глаза бойцам, а то они потеряли командира. Снова мы с тобой будем видеться украдкой и шептаться под куполом тишины.

“Так даже романтичнее”, — хотел сказать он, но прикусил язык.

Ничего романтичного в их ситуации не было. С одной стороны всесильный Франко, с другой Малия и Совет старейшин. Дартмунд, дикие ведьмы, Стана, Ведана и все, кому есть дело до источника магии на землях посольской школы. Но нет той ямы, из которой нельзя выбраться. А “люблю” от Амелии всегда будет придавать ему сил.

— До встречи, — шепнул он и ушёл из библиотеки.

Сокол полчаса кружил по школе, проверяя посты и выслушивая доклад Неста. За исключением пары неурядиц, всё было спокойно. Один разгильдяй уснул на посту, двое чуть не устроили магический поединок, еле разняли.

— Новенького подсели к драчунам, — распорядился командир охраны, — и поставь на полное довольствие.

— Есть, — отозвался Нест. — И надолго он к нам?

“До Совета старейшин и приговора мне жениться на посудомойке, — вертелось на языке. — Потом или я её придушу, или сам удавлюсь”.

Но градус драмы после разговора с Амелией упал от плохо контролируемой ярости до “бездна с ней, разберемся”.

— Месяц, — уверенно ответил Сокол. — Даже если подчинённый Пруста управится с задачей раньше, я его не отпущу. Лишний человек в карауле никогда не помешает. Разгрузим слегка расписание, дадим ребятам отдохнуть.

— Да я всегда “за”, — просиял несостоявшийся лекарь. — И упасите меня боги жаловаться на службу, но чем ближе к ведьмам мой пост, тем сильнее хочется домой в увольнительную. Под бок к любимой жене. Ходят стервы расфуфыренные в коротких платьях и улыбаются на всё посольство. Призывно так, маняще.

“Одна рыжая ведьма уже доулыбалась, — пронеслось в мыслях. — Сидит теперь в подвале и ждёт королевского суда”.

— А что делать, — философски заметил Сокол. — Не всякую ягодку можно съесть.

— Ага, некоторые ядовиты, — согласился Нест и попросил разрешения вернуться на пост.

Отпустив подчинённого, глава охраны отправился в спальню, чтобы проверить почтовую шкатулку. На крышке артефакта загорался и гас зелёным сиянием крупный изумруд. Много писем пришло, все внимания требовали.

Первым в стопке оказался конверт с письмом-переводом на разведчика. Сокол положил его поближе, чтобы заняться им сразу же как просмотрит остальные.

— Так, занудный бубнёж снабженца про комплекты формы, — комментировал он, сортируя письма, — приглашение на свадьбу троюродного племянника Магнуса. Программа обучения боевой магии. О, спасибо Хорсу, достучался до коллег. Ценная вещь. И ювелир…

Из плотного конверта выпал браслет-змейка. Самое простое украшение для невесты, когда у жениха ни медяшки за душой нет. Обычно его делали из серебра, но Сокол решил заказать из золота. Иначе Малия взбесится и откажется менять его на браслет Амелии.

“Мужской вариант, лин Сокол, пришлю чуть позже, — оправдывался ювелир. — Совсем забыл, что у меня кончились рубины, а бриллианты на их месте плохо смотрятся”.

— Не спешите, — аккуратным почерком вывел ответ убийца. — До официальной помолвки я его всё равно не надену, а торжество откладывается.

“И невеста не та, — добавил он мысленно. — Пока что не та”.

К его облегчению, Совет старейшин медлил с вызовом похитителя девичьей невинности на суд чести. Не так быстро двенадцать стариков рассматривали жалобы, как хотелось бы одной ушлой посудомойке. Потерпит. Не на сносях же, куда торопиться?

А вот Кеннет ответил на просьбу отлучиться в клан, чтобы расспросить её соседей, практически мгновенно.

“Нет, сиди в школе, — вдавил перо в бумагу глава клана. — Отправлю кого-нибудь, кто вызовет меньше подозрений. А то едва ты переступишь порог, как её уже предупредят. И правду не узнаешь, и Малию спугнёшь”.

Сокол скрипнул зубами и захлопнул крышку шкатулки. К дриадам её отправить бы. Свидетельство их природной магии, что посудомойка беременна, сразу сняло бы с него все обвинения. Ребёнка так быстро не зачать. А значит, пятно крови на простыне — обман. Но зеленокожие обитательницы проклятого острова, во-первых, проявляли женскую солидарность и отказывались подтверждать беременность по просьбе подозрительных мужчин. И, во-вторых, разозлившись, любили съесть самих мужчин.

“Нечего напраслину возводить на женский род. Сказала, что беременна? Смирись, что от тебя!”

Кстати, беременность у Малии предположил Магнус. Сама она ни слова не говорила. Призрачная надежда легко и быстро выйти сухим из воды была по-настоящему призрачной.

— А ты не надейся, Соколёнок, — прошептал он себе. — Боги тебя не любят. По всем кругам страданий проведут, вот увидишь. Ну и плевать. В первый раз, что ли?

Он забрал “бедняцкий” помолвочный браслет и пошёл искать Малию.

Через зеркало пришлось узнавать, где она прячется, раз на кухне нет. Сара отправила помощницу за овощами в единственное место, где было достаточно холодно, чтобы они долго не портились. В подвал под трактиром. Сокол пробрался туда коридорами для работников, но краем уха всё-таки зацепил шум из трапезного зала. Отдыхали купцы и путешественники. В “Медвежьем углу” по-прежнему хорошо кормили и стелили самые новые и свежие постели. Как бы не ворчали старейшины, а лина Хельда умела строить бизнес.

— Самых тёмных ночей, — с лёгким оттенком язвительности поприветствовал Сокол школьную посудомойку. — Вся-то ты в трудах, вся в заботах.

Пауза была между тем, как она положила грязную картошку в корзину и восторженным щебетанием в ответ. Голову в плечи слегка втянула. Боялась. Так сильно и так долго боялась, что в разгар интриг тело уже не выдерживало напряжения. Подводили хозяйку реакции. Воин бы за такое поплатился пропущенным ударом меча. Возможно, последним. Но война Малии шла с другим оружием и на другом поле.

— Вот уж кого не ожидала увидеть! Дорогой, зачем ты здесь? Ой, обняла бы, да руки грязные. Ты проголодался? Так на кухню бы сходил, там завсегда что-нибудь вкусненькое найдётся.

Браслет она прикрыла длинным рукавом платья, но Сокол видел его очертания под тканью. Массивное украшение со сложным узором, драгоценными камнями. А Малия в земле ковырялась.

— Я тебе браслет помолвочный принёс, — Сокол решил закосить под дурака. Вытащил из кармана “змейку” и протянул навязанной невесте, будто не знал, что она украла подарок для Амелии. — Раз уж от свадьбы не отвертеться, то пусть всё будет по законам клана.

“Я — примерный мальчик, когда на задания не хожу и печень врагам не вырезаю”, — прозвучал голос самоиронии.