— Какая сволочь?

— Я сам, — отрезал убийца. Вместо тряпки сгодилась снятая с подушки наволочка. — Нет, не упал. Проверял, вернулась ли магия.

— Выгорел?

Нест не спешил принимать объяснение. Сел рядом на корточки и разматывал плетение заклинания-диагноста. Пальцы характерно шевелились.

— Убери, — взмолился Сокол. — Жить буду. И с магией разберусь. Позже. Что там по арестам? Ты же с докладом пришёл?

— Ага, — не по-военному ответил помощник и сжал руку в кулак. — Новостей традиционно две. С какой начать?

— Кто-то сбежал?

— Олаф мёртв, — ответил Нест, пододвигая к себе табурет. — Брать его собирались тихо, два бойца к дому пошли. Прочесали комнаты, в кладовку нос засунули, а он на заднем дворе лежал. Лекари сказали — сердце остановилось.

— Сердце? — переспросил Сокол. — У молодого и здорового воина?

— Вот и я засомневался. Приказал проверить его на все яды, проклятия и другие магические воздействия.

— Так, я начинаю улавливать логику. — Кровь остановилась, но лучший убийца продолжал вытирать нос. — И какая новость хорошая? Вы нашли, чем его отравили? И даже подозреваемый есть?

— Нет, он чист, как новорождённый младенец. Никаких следов. Лекари достали записку у него из кармана. И вот на ней стоит метка из иномирной эссенции, которой теперь пользуются наши разведчики. Грант по школе со стеклом-артефактом ходит…

— Да, я помню, — перебил Сокол и протянул руку. — Записка предназначена мне.

Элезийская эссенция могла остаться только у одного человека. Франко.

Почерк он не узнал. Этого и не требовалось. Тон послания говорил сам за себя.

“И что ты теперь будешь делать, брат?”

Пару мгновений лучший убийца молча держал записку, а потом скомкал её в аккуратный шарик. В другой день разозлился бы, но сейчас можно сказать, что ждал такого исхода. Предугадывал его. Сколько он в беспамятстве провалялся на кровати у Амелии? Достаточно, чтобы маг с даром чтения мыслей выяснил, кто помогал Малии выйти на Шилу. А проникнуть в Клан Смерти не сложнее, чем во дворец Верховной ведьмы.

Ниточка оборвалась. Шила молча сделала операцию, она не докапывалась до мотивов Малии срочно устроить себе свадьбу. Подробности мог знать Олаф.

“Знал, — поправил себя Сокол, — потому его и убили”.

Чтобы получить Амелию, старшему Гвидичи крайне необходимо женить младшего на посудомойке. И сейчас одним доказательством её нечестности стало меньше.

— А что с Шилой? — медленно выговаривая слова, спросил он Неста. — С ведьмой-аптекаршей? Ты же следил за ней, я прав?

— Да, Грант распорядился, — кивнул помощник. — Я и так по горло занят, но ведьма сама глазки строила. Вещей полповозки нагрузила. Не таскать же ей вдвоём с дочерью? Вот я и совместил полезное с… Полезным. В комнате она. Прихорашивается перед первым занятием. Иномирная метка мечется вместе с ней от шкафа до зеркала и обратно. Не знаю, наверное уже ушла, пока я здесь.

Сокол прикрыл глаза, покусывая согнутый палец. В кои-то веки привычка Неста расшибаться в лепёшку на любую женскую просьбу оказалась к месту. Возможно, увидев, что возле ведьмы кто-то крутится, Франко и решил начать с Олафа.

— Шилу под усиленную охрану, — приказал Сокол. — Из школы не выпускайте. Всё, что попросит привезти из дома, якобы забыла, тщательно проверяйте. Есть она должна только с общего стола. Никаких записок и подарков от поклонников.

— Понял, — отозвался Нест, — а то будет следующей. Что с друзьями Олафа?

— Пусть сидят пока. Мало ли. Подвал кланового дома — одно из немногих мест, куда просто так не зайдёшь. Но если ещё хотя бы один умрёт, остальных в убежище.

— Есть.

Война с Франко продолжалась. Он по-прежнему был на шаг впереди.

Открывать портал прямо в комнаты собственного дома Этан не стал. Соколу пришлось прогуляться с клановым магом по острову. Сразу за подъёмным мостом показалась знакомая тропинка и черепичная крыша вдали.

— У меня гости, — предупредил Этан. — Верховная сдержала слово и прислала ведьму-путевода, чтобы она присматривала за Бояной.

— Какой от неё толк, если круг распался? — Сокол замедлил шаг. — Ни Стана, ни Эльвира сейчас не могут колдовать. Или я чего-то не знаю о ведьмах?

— Ты слишком много знаешь о Верховной, — рассмеялся клановый маг. — У неё проблемы с восполнением резерва и поэтому магии нет, а Эльвира в порядке. Вон она, полюбуйся. Свежа, весела и лучезарна, как восходящее солнце.

Сестра Станы прогуливалась по двору кланового мага, рассматривая клумбы и грядки с травами для зельеварения. Но, услышав голоса, отвлеклась. Поправила рукава чёрного траурного платья и подошла к хозяину дома и его гостю.

— Ясного неба, лин Сокол, — она склонила голову набок, внимательно разглядывая лучшего убийцу. Словно хотела проникнуть к нему в голову. — Кеннет снова доверил вам самое важное — охрану возможной наследницы. Годы идут, но ничего не меняется.

— Ведьмы не меняются, — возразил он, мимолётным взглядом окинув стройную фигуру путевода. — Годы лишь добавляют вам красоты. Вы подобны звёздам, зажигающимся на небе после заката. Чем дальше в ночь, тем ярче ваш свет.

— Я думала, в Клане Смерти не принято льстить ведьмам, — она вздёрнула нос, но на щеках уже играл румянец.

— Не стоит видеть лесть там, где звучит правда.

— Такая правда — ловушка для женских сердец. А ваш язык острее рыболовного крючка.

— На мой язык ещё никто не жаловался, — улыбнулся Сокол, целуя её руку.

— Вы невыносимы, — расцвела ведьма. — Но я уже давно сияю на небосводе и знаю, что мужчины так рассыпаются в комплиментах, когда хотят услышать от меня предсказание.

— Да уберегут меня боги! — округлил глаза лучший убийца. — Зачем портить себе праздник жизни мрачными предзнаменованиями?

— Затем, что от судьбы не уйдёшь, — она продолжала разглядывать его так пристально, что по спине пробежал холодок. — Не всем дано встретить спокойную старость. На тех, кто, как вы, интересен высшим силам, у провидения особые планы.

— И вы готовы посвятить меня в них?

Теперь холодными стали ноги и руки. Меньше всего Соколу хотелось знать, когда он умрёт. Так проще верить, что времени ещё много. Что он успеет вырастить детей и обнять внуков. Но ведьма, получившая пророчество, напоминала переполнившийся кувшин. Сил держать слова в себе у неё уже не было. Кокетство о мужчинах и комплиментах не удалось. Она ждала Сокола с того момента, как в сознании вспыхнули первые образы. И начала говорить, не оглядываясь на Этана. Не видя вообще ничего вокруг. Сила пружиной распрямилась в ней и полилась потоком.

— Женщина создаёт сосуд, — бормотала Эльвира, почти не делая пауз между словами, не выделяя их голосом. — Даёт ему форму, цвет кожи, глаз. Носит в себе до тех пор, пока дитя не издаст первый крик. Но наполняет его мужчина. Силой, жизнью, душой. Самой потаённой сутью. Той, что сейчас не достать. Но время идёт. Слепой уже открывает глаза. Протягивает руки. Скоро он возьмёт то, что его по праву. Ту, для кого он создан. Её дар — чувствовать людей. Пропускать их горе и радость через себя, давать имя гневу, объяснять скуку и острую боль. Она родит ребёнка, который откроет дорогу новому миру. Ты наполнишь его. Только ты.

Глубинной тьмой веяло от пророчества путевода. Чем-то огромным, выходящим за все рамки. Но почему? Ничего ужасного она не сказала. Детей предрекала. Даже маму описала так, что Сокол уже сейчас мог назвать её имя. Амелия — единственный нюхач в клане за сотню лет. Да и вне клана женщин с таким даром больше не было. Радоваться нужно.

— Тебя поздравлять? — прошептал Этан, хлопнув его по плечу. — Моя свадьба откладывается, зато твоя состоится?

Хотелось бы верить. Что-то продолжало глодать изнутри. Эльвира до сих пор не пришла в себя. Смотрела в пустоту и беззвучно шевелила губами.

— Там что-то ещё? — забеспокоился Сокол.

— Нет, — тихо ответила ведьма. — Мне кажется, я сошла с ума. Так не бывает, чтобы одно и тоже пророчество приходило к двум людям. Я читала его пару лет назад. Дикие привели ко мне мальчишку. Кудрявый такой, голубоглазый и наглый. Сильный очень. Он хотел расспросить меня о драконах. Узнать, не предсказывала ли я какой-нибудь ведьме, что она способна их оживить. Но через меня пошёл поток. Я рассказывала о сосуде, матери с даром чувствовать людей, слепце, новом мире. А в конце добавила: “Ты увидишь её вторым. После него”. Мальчишка клещами вцепился в эту фразу. Почему-то именно её счёл самой важной. “После кого? — кричал мне. — Кто он?”. Я ответила: “Ты стёр его. Но он выжил и он вернётся”. Вы уже догадалаись, как звали мальчишку?