Когда на горизонте вдруг ярко засветилось желтоватое пятно, Шун сначала не поверил своим глазам. Он побежал вперед, боясь упустить пятно из вида, но свет уверенно пробивался сквозь пепельную взвесь и медленно приближался. Через несколько минут перед Шуном выросла золотая пирамида, сложенная из исполинских плит. От ее стен шло ровное мерцание, которое даже на глаз казалось очень теплым. Вокруг пирамиды еще осталась живая земля, покрытая зеленой травой. Шун упал на колени, схватил несколько травинок, растер между пальцев и с упоением втянул носом их аромат. А в следующую секунду почувствовал, что за его спиной кто-то стоит. Шун медленно поднялся и вытащил свой меч. Холодная волна прокатилась от поясницы к лопаткам, отдалась неприятным ощущением в затылке, словно туда было направлено дуло пистолета. Шун развернулся, готовый ударить в любую секунду — он отлично понимал, чувствовал, кто за ним стоит. Но Стальной Пес не собирался на него нападать, он смотрел не на Шуна, а в противоположном направлении. Шун долго пялился в его спину и в какой-то момент понял, что даже задержал дыхание, боясь проронить хоть звук. Длинные волосы Пса спадали на широкие плечи, красиво переливались серебром под лучами пирамиды, в правой руке покачивался обнаженный меч, испачканный кровью. Выглядело так, словно Пес прошел за Шуном весь путь, прикрывая его от неведомых врагов.

Шун стоял и смотрел, не двигаясь и еле дыша, а потом Пес чуть повернул голову в его сторону и тихо сказал:

— Я же обещал, что доведу тебя до Цитадели.

Солнечные лучи пробивались сквозь щели в ставнях, гуляли бликами по внутренней стороне века. Шун полежал еще несколько минут с закрытыми глазами, прислушиваясь к звукам и принюхиваясь к запахам гостиницы, невольно улыбнулся. Все было такое… живое.

Он сел, потер глаза и посмотрел в зеркало, висящее на противоположной стене. В ту ночь, когда он добрался до гостиницы, обычные номера уже были заняты и остался только самый большой и дорогой номер, в котором даже кровать оказалась неприлично широкой. На следующее утро часть жильцов съехала, но Шун уже привык к роскошным условиям, так напоминающим дворцовые, и передумал менять комнату.

Он медленно подошел к зеркалу, скинул нижнюю рубашку и долго рассматривал свой торс. Из всех артефактов он забрал себе лишь тот, что принадлежал ему с самого начала, регенерирующий. С его помощью залечил сквозную рану на плече да мелкие ушибы. Остальные артефакты лежали в пространственном кармане нетронутыми. Стальной Пес выпотрошил просветленных, обнулив все привязки их артефактов. А значит, Шун мог забрать себе любой. Или продать их все, выручив просто баснословную сумму. И в том, и в другом случае он мог продолжить свой путь в Столицу и быть уверенным, что его примут в любую команду. А может даже позволят выступать в одиночку. Возможно, так и следовало поступить, ведь прошло уже почти пять дней, а ни Миро, ни Асвальд, ни Рина так его и не нашли.

Закончив с осмотром, Шун наполнил до краев громадную ванну, больше смахивающую на бассейн, опустился в горячую воду, подцвеченную ароматными добавками, и расслабился. Шоковое состояние, в котором он пребывал первые два дня, давно прошло, и он больше не чувствовал горечи и отчаяния, проигрывая в голове свою встречу со Стальным Псом. Его мучил лишь один вопрос — что значила та странная фраза? «Жду не дождусь, когда ты снова станешь моим».

«Моим»… кем? Другом? Врагом? Госером? Любовником? Что именно Шун забыл? И как он вообще мог забыть? Заклятие, наложенное на него Псом, лишало силы и части воспоминаний? Можно ли их как-то вернуть? И… стоит ли? Ну ладно, если он был другом или госером… А если… хотя нет, не может быть. Шун никогда не замечал за собой подобных наклонностей.

Но кем же они были друг другу, если Пес не просто оставил его в живых, но и одарил бесценными артефактами?

Он набрал в легкие побольше воздуха, нырнул и улегся на дно, рассматривая подрагивающий потолок сквозь разноцветную толщу воды. Совсем недавно у него было лишь одно желание — вернуться в Столицу, восстановить свою репутацию и поквитаться со Стальным Псом. Ненависть и злоба бурлили в нем весь этот год, придавали сил, заставляли жить дальше. Но сейчас… Шун понимал, что этой ненависти в нем заметно поубавилось. А еще в нем появилось желание разобраться, получить ответы на вопросы, которых за год накопилось предостаточно. И это желание было сильнее с каждым днем. Шун сел, отплевался и намылил голову дорогим шампунем, что был включен в стоимость номера.

Еще и сон этот странный… Что значит — «обещал довести до Цитадели»? У них действительно когда-то был такой разговор? Он и его забыл?

Шун подумал о том дне, когда он стоял под дворцовым сводом с остальными претендентами на одиночную битву. Стальной Пес осматривал каждого, иногда задавал вопросы. На Шуна он тогда смотрел дольше всех. Смотрел, молчал, а потом…

Шун невольно провел рукой по задней стороне шеи, вспоминая ощущение, практически забытое за год. Пес тогда так же коснулся его шеи. Не сжал, не впился, как потом виделось Шуну во снах… нет, на самом деле то прикосновение было легким, быстрым, но почему-то таким пугающим…

А еще на лице Пса тогда на миг застыло удивление. Всего один миг, такой крошечный, мимолетный, однако Шун запомнил его очень отчетливо.

Он выбрался из воды, долго вытирался толстым махровым полотенцем. Потом оделся, позавтракал в ближайшем трактире и пошел в банк.

Город был очень большим и делился на три части. В одной жили люди, во второй — зурги. А в третью часть никто никогда не ходил. Жили ли там пауки — Шун не знал. По ночам там было тихо и темно, а днем через арку, что отделяла паучьи кварталы, виднелись лишь пустые улицы.

Город не имел названия, только номер — 667. Шун слышал, что так иногда бывает, но сталкивался с подобным впервые. Он набрел на город случайно, просто создал портал и притянул первый же населенный пункт, что попался в поле обзора. Конечно, проще всего было вернуться в Город Торговцев, заселиться в номер двадцать пять, как и раньше. Но Шун был уверен, что возвращаться туда небезопасно. А Миро должен был найти его в любом месте, разве не так?

Широколицый молодой человек вежливо улыбнулся Шуну, как только тот переступил порог банка.

— Я могу вам чем-то помочь?

— Да, — замялся Шун. Он не очень представлял, как нужно вести себя в подобных местах. — Я хотел бы положить кое-что на счет друга.

— Друг — просветленный?

— Да.

— Он в безвременье? Или уже спустился в мир?

— Нет, не думаю, что спустился.

— Хорошо. Тогда пройдемте за мной, я помогу вам заполнить бумаги.

Шуна привели в просторную отдельную комнату, усадили за стол и дали на подпись несколько документов. Он пробежался глазами по тексту, бумаги сообщали об обязательствах банка и ставили в известность, что с Шуна за операцию взимается такая-то плата. В принципе, не особо большая… Шун подписал бумаги, протянул их молодому человеку. Тот проверил подпись и тихо ахнул.

— Вы… вы принц? Наследный принц?

— Да, это я, — немного смутился Шун. Давненько уже его титул не произносили с таким придыханием…

— Для меня большая честь… в смысле, я… — залепетал молодой человек, руки его начали подрагивать.

— Это что, шутка какая-то?

— Что? Нет! Нет, конечно! Я совершенно серьезно… простите, я ведь не знал, что… ну…

— Чего не знали? — непонимающе нахмурился Шун.

— А вы… вы не слышали? Недавно начал ходить слух, что вас прокляли перед самым первым состязанием.

— Не слышал… И откуда этот слух принесло?

— Говорят, с запада.

— Хм…

Странно, но зурги ушли на юг, в сторону Столицы. А вот на запад подались выпь и лис… неужели они? Шун не смог сдержать улыбки. Дожили… его репутацию спасают монстры. Мда…

— Ох, простите, что отвлекся. На чей счет будем переводить артефакты?

— Я не знаю полного имени. Командир Юн, просветленный. У него своя команда.

— Сейчас. — Молодой человек развернул большую панель, забил туда имя и высветил несколько лиц. — Узнаете кого-нибудь?