— Хорошо.

Шун не сразу понял, что с Соней что-то не так. Она лежала на диване, телевизор работал, шла передача о дикой природе.

— Привет, — бросил Шун, проходя мимо, в свою комнату. Он был погружен в свои мысли и не заметил, что сестра промолчала.

Переодевшись и умывшись, он вернулся в зал, спросил:

— Ты ужинала?

Не дождавшись ответа, Шун обошел диван, присел рядом на корточки.

— Сонь? Ты спишь?

Осторожно потормошил сестру, прижал пальцы к артерии на шее.

— Соня?!

— Такое бывает. — Сопровождающий врач свернул панель вызова и положил руку на плечо Шуна. — Процесс развивается быстро, родные ничего не замечают, как и сам коматозник.

— Но мы же проходим плановый осмотр каждый месяц… — тихо сказал Шун.

— Патология может развиться за пару недель. От такого никто не застрахован, даже здоровый человек. А ваша сестра… еще и не так много двигалась. Малоподвижный образ жизни усугубляет картину.

— Она что-то почувствовала? Ей было больно?

— Тромб ушел в мозг, так что… все произошло практически мгновенно. Если боль и была…

— Я понял. Спасибо.

Он тяжело поднялся с дивана, проводил врача до дверей и подошел к окну. Антиграв с телом Сони уже погрузили в машину, несколько зевак и пара соседей толклись у подъезда. Шун так и не нашел в себе сил спуститься следом. Несколько лет назад он уже провожал вот так машину с телом мамы и потом долго не мог отойти от успокаивающих и подбадривающих соседских речей. От них почему-то становилось еще хуже. Он обязательно поговорит с ними, примет соболезнования, но потом, не сейчас. Сейчас слишком…

Шун отключил дверной звонок, чтобы его не беспокоили, и собрался уже выйти из Сети, как та пиликнула в голове входящим сообщением — его личный счет пополнился на очень приличную сумму.

Шун медленно осел на пол, откинулся спиной на диван и закрыл лицо руками.

— Представь, что Бог однажды решил уничтожить всю планету вместе с людьми, — сказал Асвальд, растянувшись животом на траве и подперев голову рукой. — Он вознамерился сравнять горы с землей, вскипятить океаны, короче, оттянуться на славу. Ангелы принялись подготавливаться к этому знаменательному событию, ведь на небесах очень скучно, а тут вдруг такое. Но один ангел не разделял общего ажиотажа, ему было очень жалко людей. Он пришел к Богу и сказал: «Мы вложили в людей столько труда, воспитывали их, как собственных любимых детей. А теперь ты хочешь все уничтожить». «Ты не согласен с моей волей?» — спросит Бог. «Я лишь прошу дать людям еще один шанс». «Хорошо, — ответил Бог. — Я дам им шанс, если ты за год сделаешь из отпетого негодяя настоящего праведника. И этот праведник построит в честь меня большой храм».

«Как же он любит всякие истории, а», — подумал Шун, опуская в воду очередную железную тарелку. Дьявольское дитя не спешил помогать ему с ежедневными обязанностями, даже когда поблизости никого не было. Зато всякие истории из него сыпались, как из рога изобилия. Поначалу Шуну даже нравилось его общество, несмотря на то, что Миро когда-то поделился своей силой и с этим малолетним потрошителем. Ведь они оба были пришлыми в команде, к тому же, никто кроме Шуна не видел и не слышал дитя, укрытого панцирем-иглой. И в компании мальчишки он не чувствовал себя так одиноко, да и язвительные нападки просветленных обычно скрашивались не менее язвительными замечаниями Асвальда в их адрес.

Но вот от постоянного потока информации, причем абсолютно бесполезной, Шун начал уставать уже на вторые сутки.

— Ангел согласился на такие условия и отправился в мир людей, чтобы найти самого злостного грешника и перевоспитать его. Надо сказать, задание это было сложнее, чем он полагал. Негодяй никак не хотел перевоспитываться. Ангел дал ему деньги, любимую женщину и способности, но это сделало душу негодяя еще чернее. Ангел поломал-поломал голову и решил, что человека можно перевоспитать лишь под влиянием отрицательных внешних факторов. — Асвальд перекатился на бок, несколько секунд созерцал ровную поверхность пруда, потом уставился в землю, рассматривая букашек. — Он начал создавать для негодяя одно испытание за другим, намеренно усложняя его бытие, надеясь, что, преодолевая трудности, тот потихоньку станет лучше. Но материя жизни и судьбы — одна на всех, и если где-то потянуть за узелок — весь рисунок перекосится. Вмешательство в жизнь негодяя отразилось на жизнях тех, кто его окружал. Ангел заметил это, но списал на небольшую погрешность, которая сведется к нулю сама собой.

Дьявольское дитя протянул руку, дотронулся до большого жука и некоторое время молча наблюдал, как тот карабкается вверх по его пальцу. Шун домыл последнюю тарелку, достал полотенце и принялся вытирать чистую посуду. День выдался теплым и спокойным, просветленные готовились к ночной охоте и не обращали на него особого внимания, только давали изредка мелкие поручения.

— Неделя сменяла неделю, душа негодяя потихоньку приводилась в порядок, но времени для его полного духовного перерождения катастрофически не хватало. — Асвальд проводил взглядом стартовавшего с кончика его пальца жука и продолжил рассказ: — Тогда ангел решил, что пора дать своему подопечному задание посерьезней. Он устроил в его доме пожар. Когда пламя охватило все этажи, ангел нашептал негодяю выход из огненной западни. Негодяй успел вывести большую часть соседей, но не всех. В пожаре погибло несколько человек, но это была необходимая жертва. «Если я не успею перевоспитать негодяя, они все равно умрут через год», — успокаивал себя ангел. Поначалу его еще мучили угрызения совести, но постепенно он перестал ощущать их. Он устраивал подопечному одно испытание за другим, катастрофы становились все серьезнее, узор мира пошел дырами, но ангел свято верил, что все делает правильно. «Все равно этот мир скоро умрет, если я ему не помогу. Так какая разница, сколько человек сегодня погибло от моего урагана? Зато мой подопечный усмирил его взмахом руки. Люди уже начали поклоняться ему, как настоящему святому. Еще немного — и мы начнем строить храм». — Дитя посмотрел на Шуна. — Ты ведь уже понял, чем все закончилось?

— Эээ… — Шун не ожидал, что ему будут задавать вопросы, и немного растерялся. Два дня Асвальд изливал на него свой словесный поток и не спрашивал даже о том, хочет ли, собственно, Шун все это слушать. — Ангел выполнил задание и всех спас?

— Хеппи энды в наше время — настоящий моветон, — скривил личико Асвальд. — Кончилось все тем, что именно ангел и стал причиной запланированного конца света. Его вмешательство привело к тому, что через год моря вскипели, а горы сравнялись с землей.

— Но разве его подопечный не исправился?

— Исправился.

— Тогда что? Он не построил храм?

— Построил. Правда, в свою честь. Он поверил людям, которые назвали его новым сыном божьим. И решил, что заслуживает этого.

— Какая-то бредовая история… — буркнул Шун, вытирая последнюю тарелку.

— Потому что жизненная. И я рассказал ее тебе не просто так. Как думаешь, какой урок можно извлечь из этой истории?

— Что если ты не согласен с божественной волей — тебя заставят выполнить самую грязную ее часть?

Асвальд сел, уставившись на Шуна во все глаза, звонко расхохотался.

— Как же мне нравится ход твоих мыслей! Правда! Ты видишь то, на что другой бы даже не обратил внимания. Обычно так умеют только психи, но ты вроде бы не из их числа?

— Не очень похоже на похвалу, но спасибо.

— Эй! Принц! Ты тут что, сам с собой беседы ведешь?

— Вроде того… — тихо ответил Шун, обернувшись и окинув взглядом статного молодого человека.

Всего в команде было пять просветленных. Командир Юн, строго следующий приказам Дэна, трое бойцов, что с первого же дня невзлюбили Шуна, посчитав его «невезучим довеском, способным подмочить их репутацию», и девушка по имени Мая, неожиданно принявшая его, как родного.