— Он умеет обманывать сканер?

— Что? А, нет. Не совсем. Его ответы были расплывчатыми, никакой конкретики. Сканеру не за что было зацепиться. Но я и не просил точных ответов. И он это знал. Поведение его тоже соответствовало обстановке. Разве человек не должен нервничать, попав в допросную? Гораздо интереснее то, что он в совершенстве владеет своими эмоциями, он сразу понял, кто я. Почему я задаю такие вопросы и что пытаюсь анализировать, за чем на самом деле слежу. И стал выдавать те эмоции, которые были ему нужны. Ну… пока не услышал про Шанталара. Тут его, конечно, прорвало…

— Нашли себе новую обезьянку? — усмехнулся Миро.

— Потенциального героя.

— Я и говорю.

— Хорошо, что он разбил себе голову. Можно будет подчистить ему незаметно память, пока он лежит у нас в больничке.

Асвальд вызвал панель управления, скопировал процесс допроса в личную базу памяти и удалил изначальный файл.

— А у тебя самого есть идеи, почему он так на тебя среагировал?

— Вообще никаких, — признался Миро.

— Ну… никаких — так никаких, — вздохнул Асвальд, кинув на Предтечу короткий быстрый взгляд.

— … и можно сразу сказать, что мы имеем дело именно с таким проявлением. — Мистер Кам развернул две панели.

На одной высветился человек с радужной оболочкой биополя в спокойном, гармоничном состоянии. На второй — окруженный рваным полем грязного красновато-коричневого цвета.

Шун сделал пометки на своем планшете и посмотрел в окно. Высокие перистые облака расчерчивали небо белыми барханами, полуденное солнце искусственно затемнялось линзами городской службы контроля погоды, существенно понижающими градус жары. На лужайке перед центральным входом в академию кружком сидели несколько десятков человек. «Твой тайный убийца» — мерцало над учителем, который ходил за спинами кадетов, выбирая жертву и преступника. Несложная игра учила вычислять спонтанных убийц, не планировавших свою расправу заранее.

— Состояние аффекта обычно начинается с фиксации на источнике. Человек в начальной стадии еще контролирует свои эмоции и действия, его сознание ясное, хоть и суженное. Однако переход на следующую стадию происходит молниеносно. — Картинка на второй панели сменилась, теперь из головы человека бил вверх столб золотистого света. — Психическая плазма выбрасывается из тела в чистом виде, не преобразуясь в какую-либо эмоцию. В животном мире такой выброс всегда направлен на источник опасности или вожделения, процесс аффекта запускается автоматически и имеет конкретную цель. Это естественный процесс, под который в психике животного с рождения отведен определенный запас. Но с человеком дела обстоят иначе. — Мистер Кам сменил картинку на первой панели. Теперь из человечка тоже бил вверх столб света, вот только его биополе так и оставалось гармонично-радужным. — Человек впадает в состояние аффекта по трем причинам. Первая: он реагирует на окружающую ситуацию. Чаще всего это угроза его жизни или жизни близких ему людей. Выброс плазмы происходит спонтанно, он активизирует внутренние резервы организма и помогает индивидууму справиться со смертельной опасностью. Вторая причина — субъективная реакция индивидуума не на саму ситуацию, а на искаженное представление о ней. Тут мы уже имеем дело не с угрозой жизни, а с внутренними переживаниями человека. В игру вступает высшая часть психики, отвечающая за социальные связи, и это зачастую ведет к деструктивным действиям со стороны индивидуума. — Мистер Кам убрал вторую панель и развернулся к первой, проткнул своей длинной указкой радужного человечка. — Но есть и третья причина аффектного состояния. А именно — осознанное или неосознанное желание человека. В таких случаях психика индивидуума остается в состоянии покоя, фиксации на источнике нет или она минимальна. Выброс происходит спонтанно или контролируемо. Утверждение, что сила такого выброса напрямую зависит от силы желания — в корне неверно. Тут имеет место процесс, противоположный желанию, а именно — намерение. Если вектор желания всегда направлен от предмета вожделения к индивидууму и создает ту самую фиксацию, то вектор намерения направлен от человека. — Мистер Кам убрал панель, сложил указку в небольшую тонкую ручку и присел на краешек своего стола. — Как известно, третья — постаффектная — фаза является самой продолжительной и характеризуется сильным психическим истощением и общей физической усталостью индивидуума. Человек может долго находиться в состоянии апатии и внутреннего опустошения. Но это касается только первых двух случаев. Если состояние аффекта достигается индивидуумом при помощи намерения, его психические силы в третьей фазе восстанавливаются достаточно быстро.

«А может ли быть, — подумал Шун, — что когда-то давно я впал в сильное состояние аффекта? И до сих пор не могу выйти из третьей фазы?»

— Итак, сегодня мы рассмотрим случаи аффекта, вызванные намерением человека, — продолжил мистер Кам. — Как правило, такие случаи не приводят к каким-то деструктивным последствиям, ведь обычно сильным намерением обладают люди с высоким морально-этическим показателем. Но иногда спонтанные выбросы психической плазмы могут привести к сбоям в работе городских служб, таких как, например, контроль климата. Или сбивают настройки софта индивидуума. И если во втором случае это усложняет жизнь лишь самому индивидууму, то в первом — ухудшает качество жизни и других горожан. Поэтому вопрос: нужно ли привлекать человека к административной ответственности, если его аффектные состояния, вызванные намерением, носят спонтанный, бессознательный характер?

«А вдруг софт Сони постоянно лагал из-за таких вот выбросов? — подумал Шун, водя пальцем по черной поверхности выключенного планшета. — Она так часто впадала в состояние аффекта, потому что была очень сильной? Или… потому что до последнего боролась за свою жизнь и пыталась вернуться в тело?»

— Итак, ваши предположения. Только, пожалуйста, аргументировано. — Мистер Кам развел руками, приглашая кадетов подискутировать. — Господин Ройзин?

— А? — очнулся Шун.

— С вами все в порядке?

— Со мной? Да.

— Может, вы хотите выйти?

— …что?

Мистер Кам провел рукой по своему лицу, Шун повторил его жест и только теперь заметил, что по щекам его текут слезы.

— Зайдите в медпункт. У Розы есть хорошие седативные.

— Да… да, конечно. — Шун поднялся. — Извините…

Класс проводил его гробовым молчанием.

Когда в академии стало известно, что Соня умерла, на личную страницу Шуна было отправлено очень много писем с соболезнованиями. Некоторые однокурсники даже пришли на похороны. Ответив благодарностью абсолютно на все письма, Шун закрыл свою страницу, а потом отключил и все чаты, оставив доступ лишь для экстренных вызовов. Кадеты поняли, что не нужно сейчас к нему лезть, и даже на переменах предпочитали общаться между собой в Сети, а не вживую, чтобы не нарушать лишний раз тишину. К Шуну по-прежнему подходили лишь близнецы, но и они зачастую хранили молчание, просто сидели рядом.

Шун был очень благодарен близнецам. Они помогли ему организовать похороны и не отходили ни на минуту, выполняя любую его просьбу. Когда работники кладбища установили памятник, и немногочисленные друзья семьи Ройзиных потянулись к выходу, Шун сам попросил близнецов оставить его одного. Он просидел у могилы еще почти два часа. В конце первого часа к нему присоединился Миро.

Роза была дородной женщиной в возрасте, с пышными смоляными кудрями и породистым лицом. Она накапала Шуну какого-то успокоительного, усадила на кушетку и погладила по голове, как маленького ребенка.

— Тебе бы не лекарства пить, а проплакаться хорошенько, — сказала она, придвинув стул и сев напротив. — А ты все загоняешь и загоняешь внутрь себя. Сколько лет уже загоняешь.

Шун не стал с ней спорить, только слабо улыбнулся и выпил успокоительное. Роза знала его довольно продолжительное время, да и в психологии неплохо разбиралась, и к ее совету стоило прислушаться, но… Спонтанные слезы давно высохли, а новые и не думали появляться. Признаться честно, со смерти Сони это вообще был первый раз, когда Шун заплакал. Он не чувствовал боли или печали, видимо, все, что можно, уже отболело за эти несколько лет Сониной комы. Он скорее ощутил некое облегчение и даже чувство полета, которые так же остервенело принялся заталкивать глубоко внутрь, посчитав несвоевременными и постыдными.