Шун машинально кивнул. Действительно, кому?

— Тиан был прав, совсем скоро на меня вышел очень солидный человек. Он подсел ко мне в дешевеньком кабаке, который я посещал каждое утро после охоты, заказал нам хорошей выпивки. Тогда никто его еще не знал, его имя и прозвище не гремели по миру Игры, действующий король Александр слыхом о нем не слыхивал, но… как только он подсел, я сразу понял, что это… не обычный игрок. — Миро склонил голову на бок, улыбнулся, разглядывая пол. — Стальной Пес пообещал мне самое стремительное вознесение. И он не просто сдержал свое слово… он… я стал его приближенным, понимаешь? Доверенным лицом. Я стал всеобщим любимцем, героем, за которым стоял серый кардинал. Он и на меня повесил эту защиту, ломающую чужое намерение. Она отводила врагов и прочие неприятности, помогала в боях. Я и сам не заметил, как стал номером один, легендой, главой клана, которым на самом деле руководил Пес. И не только клана, ко мне прислушивались даже новоиспеченные высшие. Поначалу я не задавал вопросов, но… со временем заметил, что игроки, прошедшие Цитадель, неуловимо менялись. И последней каплей стала твоя сестра. Она была так восхитительна в своей… неправильности. Она словно постоянно что-то кому-то доказывала. А может, мстила. Ей было совершенно наплевать на тех игроков, которых она потрошила. Меня это немного пугало, признаю, но, с другой стороны, мне отчаянно хотелось такой же внутренней свободы, как у Сони. Чтобы идти по жизни так же уверенно. Чтобы с невероятной легкостью отмахиваться от хейтеров. Этого качества, этой легкости лично мне всегда не хватало. — Миро вздохнул, покачал головой. — И то, как она изменилась после вознесения в Цитадели, испугало меня больше всего. Потом… потом Стальной Пес признал, что мое вознесение прошло как-то неправильно, он так и не догадался, что на мне стояла защита Тиана. Возможно, она так же стояла и на некоторых других игроках, ведь мне удалось переломить ситуацию, повести за собой очень многих: высших, госеров, просто погруженных. Я покинул клан Пса и наивно полагал, что этим все и закончится… — Миро хохотнул. — Но он не побрезговал стать публичной персоной, хотя за время общения я понял, что он крайне не любит излишнее внимание. Он даже ускорил отход в мир иной короля Александра. И вытеснил из закулисной власти Тиана. Он посадил на трон Анну и сделал Соню своей правой рукой, словно мне в отместку.

Миро опустил голову и замолчал, что-то сосредоточенно изучая на полу. Возможно, он ждал какой-то реакции от Шуна, но тот не проронил ни слова.

— Прошло время, и я начал вспоминать все те странные фразы, которые когда-то слышал от Лиама. Но чей смысл был мне… не очень понятен. — Миро наконец посмотрел на Шуна. — Он говорил об идейном роении, которому подвержена любая сверх-популяция. Сейчас я думаю, что подобное с ними и случилось. Часть имаго отказалась от своих обязанностей, сбежала, наплевав на рой. Поэтому и пришлось делать дополнительные опоры из людей. Это оказалось проще, чем будить еще часть сородичей. А значит, если бы я сопротивлялся тогда чуть сильнее… Но я испугался. Осознание того, что на человечество надвигается настоящая катастрофа, сломало меня. И я тоже сбежал, раздал свою силу другим, переложил ответственность на них и сбежал. — Взгляд Миро вдруг стал таким пронзительным, что Шуну захотелось отвернуться. — Наши истории похожи, не так ли? Мы оба оказались подставными героями, пустышками, которых создал кто-то другой. Вот только ты не побоялся пойти до конца. Это было совершенно отчаянное и сумасбродное решение, но я его уважаю. Однако… — Миро поднялся, размял ноги, — мы не можем точно сказать, к чему ведут наши победы и проигрыши. И этот разговор был не ради того, чтобы как-то разболтать тебя перед допросом. Это… — он замялся, — не знаю… я все время тащил тебя вперед, ничего толком не объяснив. Пришло время остановиться. Я хочу, чтобы ты сначала увидел все, а потом уже решил, как и на что отвечать. Это будет честно по отношению к тебе. Идем.

— Куда? — Шун встал.

Миро постучал по двери и сказал:

— Мы прогуляемся до имбы. Вернее… Давай, тут недалеко.

Конвоир был недоволен тем, что арестанта куда-то ведут, но спорить с Миро не стал. Выпустил их из камеры и зачем-то снова ее запер.

Идя за Предтечей след в след, Шун думал о том, что чувство вины делает людей лояльнее, и это ему определенно на руку. По краю его сознания проскользнули мысли о Соне, но они тут же сменились другими, не менее тягостными. Перед внутренним взором собрался первый слой паззла, однако вглядываться в его картинку Шуну совершенно не хотелось. А уж о том, чтобы показать все это кому-то другому, и речи не шло. Ему нужно хорошенько подумать, что и как говорить на допросе. Но все будет хорошо. Кем бы он ни являлся, какую бы судьбу не выписали ему на кальке… он же не испортил все окончательно, ведь так? Он вовремя проснулся и теперь может рассказать о том, о чем захочет сам, даже врать не придется. Просто… он кое-что утаит. Вот и все.

Миро впереди сбавил шаг, остановился, посмотрел через плечо. Коридор, в который они завернули из основного, был не особо хорошо освещен и довольно быстро оканчивался тупиком с единственной дверью.

— Это переход в секретный отсек, — негромко сказал Миро, прикладывая палец к пластине около двери. Потом просканировал сетчатку глаза. — Отсюда стартовал имба, как ты уже, наверно, догадался.

— Хотите показать мне его тело? — спросил Шун. — Он в коме?

— … не совсем, — как-то уклончиво ответил Миро. — И до его тела мы вряд ли доберемся.

Он толкнул в сторону пиликнувшую дверь, за ней оказался еще один коридор, метров десять в длину. Миро ступил внутрь, Шун последовал за ним, но его тут же остановили.

— Лучше посмотрим отсюда.

Миро дотянулся до тумблеров на стене, поднял вверх несколько коротких рычажков и пояснил:

— Это аварийное освещение. И механический привод дверей. Смотри.

Две толстые металлические пластины впереди разошлись в стороны с противным скрежетом. Свет за ними часто моргал, было и не разглядеть сразу, что там. Шун прищурился.

— Это капсула?

— Да, — ответил Миро, встав около него. — Капсула имбы.

— А рядом что? Не понимаю…

На осознание ушло не меньше десяти секунд, потом Шун громко сглотнул, ноги его подкосились. Осев на пол, он судорожно схватился за горло, но не смог побороть приступа тошноты.

— Желудок у тебя ни к черту… — вздохнул Миро, наблюдая, как Шуна болезненно выворачивает желчью — ведь он не ел и не пил последние пару недель.

— Что это вообще? — через силу выдавил Шун, отплевываясь. Горький привкус во рту сводил с ума.

Он не хотел смотреть, не хотел видеть, но почему-то все никак не мог отвести взгляда от объемных пятен, разбросанных по комнате. Складывалось впечатление, что кто-то поймал несколько человек в прозрачные шары, стравил давление. Или гравитация в них сошла с ума, разорвав человеческую плоть на мелкие части и кровавую взвесь.

— Это то, к чему привела твоя победа, — вздохнул Миро. — Я-то думал, почему Пес так легко отпустил меня? А ответ оказался так прост.

Шун почувствовал укол в шею, схватился за нее, кожа под пальцами стремительно теряла чувствительность. Миро присел рядом, в руке у него был тонкий пустой шприц.

— Ты прости, — сказал он, — но нам нужны точные ответы. Так что… придется немного потерпеть.

Столичные новости Зигвард смотрел редко, а точнее — раз в две недели, когда давался полумесячный отчет по ценам на зерновые и рогатый скот. Как прагматичный человек, использующий Игру лишь для заработка, он мало интересовался дворцовыми интригами и рейтингами бойцов. Да и Полугодовые битвы не особо жаловал, предпочитая им зрелищные Турниры. Так что начавшийся в Столице, а потом и в Городе Предсказаний переполох стал для него полной неожиданностью.

— Говорят, сначала их было человек десять, — тараторил Филипп, спешно собирая с прилавков украшения и боевые амулеты. Лавку он держал большую, продукция занимала уже пятый увесистый тюк. — Появились на закате, кого тронут — тот падает замертво. А потом тело так выгибать начинает, словно через него разряды пускают. Пара минут — и все, переродился. Глазюки сверкают, и зубы такие острые… у людей ничего похожего не встретишь.