Лиам снова активировал нейросеть, посмотрел отчеты о рождаемости и о распределении детей за последние пять лет. Нулевых почти не было. Еще страннее…

— Мне нужны оценки детей до пяти лет. Всех, — переключился войд на Лоту. — Сейчас.

Правитель быстро подошел ближе, развернул объемную сферу, вывел показатели. Всего четыреста три тысячи семьсот двадцать восемь детей. Лиам осторожно потянул первого, потом седьмого, пятнадцатого, складывая их профайлы в отдельную виртуальную стопку. Лоту попробовал еще раз намекнуть сыну, что тот мешает, но Лиам пресек его попытку:

— Нет. Пусть останется. Он не мешает. — Улыбнулся мальчику: — Если есть еще вопросы, задавай.

Сохо невольно вздрогнул и не сразу, но все же спросил:

— Как вы можете управлять всеми? Мы же такие разные. Я имею… мы так непохожи, с разными инстинктами, верой, традициями. Вы не думаете, что навязывание той же экспансии может плохо сказаться на нашей цивилизации? Как вы можете вот так за всех отвечать?

На вид мальчику было чуть больше четырех. Лиам знал, что жизненный цикл аборигенов выглядит очень экзотично. На ноги здесь встают уже в первые дни, а школу оканчивают в четыре. К пяти — полностью осваивают программу университета. Но все же… очень способный ребенок. И поле неплохое.

— Вот эти дети. — Лиам собрал девяносто шесть тысяч девятьсот тридцать семь профайлов. — Они все распределены неверно.

— Но такого… не может быть! — воскликнул Лоту. — Списки одобрили регенты…

— Тогда вы были правы, что сначала обратились ко мне. Не знаю, заметил ли, — Лиам перевел взгляд на Сохо, — но ты вздрогнул, увидев мою улыбку. Вернее, мои клыки. Ты испугался, потому что я хищник. Хотя — с какой стати? Ты ведь их никогда не видел. И предки твои не видели. Азолло — удивительное место с неповторимой саморегуляцией. Но ты боишься хищников. Почему же?

Сохо не смог ответить. Лиам посмотрел на Лоту:

— У всех этих детей показатели развития чуть выше среднего. И такая же успеваемость по всем дисциплинам. Они распределены неверно. Они все нулевые.

Правитель нахмурился.

— Нулевые? — вставил Сохо. — Как это?

— Нулевые очень редкие, — пояснил Лиам. — Они могут справиться с любой работой. Гениев, конечно, среди них не бывает, но если нулевой возьмется за дело, то выполнит его на четверку с плюсом, если исходить из пятибалльной системы. Любое дело. Такие субъекты — соединительная ткань цивилизации, экстренная помощь. Они редки, но… когда рождаются в большом количестве… это не сулит ничего хорошего. Я посмотрел слой будущего, там нулевые составляют уже половину от общего числа. Так что… ваша цивилизация явно к чему-то готовится, отсюда падение жизненной энергии, которое еще не началось, но уже на подходе. Вы должны будете с чем-то столкнуться, но вас решительно не хватает. И мне нужно будет проработать этот вопрос с вашими регентами. А что касается тебя, — Лиам снова улыбнулся Сохо, но на этот раз ребенок сдержал себя, что было похвально, — то отвечу так: все цивилизации очень разные, в этом ты прав. Но они развиваются по общей наработанной кальке и являются частью единой вселенской сети. На другой планете травоядные знают, что такое хищники. И почему их стоит бояться. Поэтому знаешь и ты. — Лиам поднялся. — Спасибо за полдник. Скоро начнутся сумерки, самое время заняться спорой.

— Так ее логичнее назвать областью изобилия, а не стагнации? — спросил Сохо, гордо вышагивая рядом с войдом.

Он изо всех сил пытался казаться взрослым и достойным, и это Лиаму определенно нравилось. Мальчишка не был отчаянным бунтарем, что попирал все законы и устои, но и преклонения в его взгляде Лиам не заметил. Сохо пытался нести себя, как отдельную единицу — вполне сформированную и имеющую на все свою точку зрения.

— Вы называете что-то, исходя из открывающихся возможностей. Люди же частенько вкладывают в название те ограничения, с которыми им придется столкнуться, — ответил Лиам. — Но да, так было бы логичнее.

Они поднимались на холм небольшой компанией: только войд, правитель, его жена и сын. Лиам сам настоял, чтобы мальчик шел с ними, Лоту не решился перечить. А Има побоялась оставлять чадо без своего присмотра.

Аврора тонула за горизонтом, золотое море полей багровело со стороны заката, на небе стали появляться первые звезды. Учитывая, что второе светило, Мерида, стояло все еще высоко, картина получалась сюрреалистичной.

Холм находился с другой стороны от столицы, и за приземистыми домами Лиам не видел ни космодрома, ни своего звездолета. Но он чувствовал на себе цепкий взгляд Ланафея, готового выйти из режима сна и примчаться на помощь в любой конец вселенной.

На саму вершину он взошел один, попросив сопровождающих остановиться метрах в пяти. Огляделся. Прямо по курсу были причудливые изогнутые скалы. Лиам знал, что за скалами ничего нового, только все те же поля и неказистые города. И так до самого океана. Он закрыл глаза и прислушался к тихому шелесту колосьев.

— Вы ведь еще можете это остановить? — спросил Лоту с тревогой. Видимо, ему показалось странным, что войд бездействует так долго.

— Конечно, — ответил Лиам спокойно. — Кажется, спора попала в полость Роша Авроры, поэтому формируется так медленно. Гравитация — везде гравитация. Вырезать ее будет нетрудно.

Он достал секатор, активировал его и вытянул правую руку вперед. Пространство озарилось короткими яркими сполохами, а потом начало рваться, обнажая черноту. За спиной Лиама раздались испуганные крики.

— Все нормально, — поспешил он успокоить семейство Лоту. — Я просто задаю координаты разреза. Вас это никак не коснется.

— Разве нельзя отмотать время назад? — громко спросил правитель. — Пока этой штуки там еще не было?

— К сожалению, нет. — Лиам убрал секатор. — Прорыв как айсберг, видимая часть несоизмеримо меньше скрытой. Спора прорастала в ваше пространство ни один год. — Он скосил глаза и увидел на лицах спутников недоумение. — Что? Ах да, вы же не в курсе, что такое айсберг. — Он усмехнулся и продолжил, не спеша спускаясь с холма: — Ваша теплая планета — просто рай какой-то. Ни холодов, ни хищников. И как так получилось? К тому же… я не властен над тем временем, что проходит здесь, пока я нахожусь в режиме стагнации.

Воздух над холмом колебался еще несколько секунд, потом медленно успокоился. Цветастая клякса в небе потускнела и потемнела. Это все, на что могли надеяться наблюдатели с Азолло. Хотя там, в космосе, процесс выглядел захватывающе: пространство бурлило, исторгая из себя чужеродный элемент.

— Они умирают? — тихо спросил Сохо.

— Нет, — Лиам встал рядом с ним, заложил руки за спину и тоже посмотрел на небо, — они возвращаются туда, откуда пришли.

— А где это место?

— Очень далеко. Мы называем его дном.

— Почему дном?

— Потому что это низший энергетический уровень. Со временем любая система усложняется, законы ее развития совершенствуются. Кармическая энергия уплотняется. И наша вселенная — не исключение. Разумные миры, которые населяли вселенную в начале времен, имели только три варианта будущего: они усложнялись, подстраиваясь под общую метрику, они вымирали, не сумев подстроиться, или запечатывали себя в споре, что тоже является своеобразным режимом стагнации. Спора выпадает из вселенского узора, потому что больше не располагает кармической энергией. Но подняться на высшие порядки она конечно же не может, да и в обычном мире удержаться не в состоянии, вот и опускается на самое дно.

— Так они — демоны? — пролепетал Сохо.

— Конечно, нет, — хлопнул его по плечу Лиам. — Демонов не бывает.

Сохо благодарно кивнул, не отрывая взгляда от неба. Лиам обошел его со спины, чтобы не загораживать ребенку обзор, шепнул Лоту:

— Из него получится отличный управленец порядком. Но и войд выйдет неплохой, подумайте над этим.

Правитель кивнул, а Има нахмурилась — она тоже слышала слова гостя.

— Наши ученики часто навещают своих родителей, теперь другие времена, — поспешил успокоить ее Лиам. — И… не удивляйтесь, если мой корабль будет висеть на вашей орбите ближайшие недели. Прихожу я быстро, а вот уходить могу довольно долго.