— Шун, что за бред…

— Вы говорите, что боитесь оставлять меня, боитесь за мою жизнь. Но где вы были, когда я так феерично продувал битву? Когда меня поливали помоями, когда выкидывали из Столицы? Когда я скитался, и лишь ленивый не вытирал об меня ноги? Где вы были тогда?! Или тогда я был вам не нужен? Так что поменялось?

— Успокойся. Мы пытались тебя разбудить. А потом долго не могли найти здесь. Если бы это зависело от меня, я бы пришел раньше, поверь…

— Всесильный непроявленный не сумел кого-то найти? — презрительно хмыкнул Шун. Он понимал, что надо остановиться, но не мог. Затаенные эмоции, поддетые страхом, словно крючком, поднялись с самого дна, затопили его до краев и выплеснулись наружу неудержимым потоком. — Вы совсем за дурака меня держите?

— Шун… успокойся. И мы поговорим нормально.

— Я не хочу успокаиваться! Я хочу правды! Будьте уже откровенны со мной! Что это за мир, о котором вы все говорите? Кто я? Кто вы? Кто тот человек, которого мы ищем? Почему вы не поделитесь со мной своей силой? Это бы все упростило…

— Я не могу! — перебил его Миро. — Не могу поделиться и не могу всего тебе сейчас рассказать! Просто верь мне!

— Тогда и вы мне верьте! — выпалил Шун. — Разве это не честно?

Ему вдруг показалось, что на глаза наворачиваются слезы, и Шун бросился с поляны в неизвестном направлении, боясь предстать перед Миро в совсем уж неприглядном виде.

— Шун, стой! Шун! Черт!

Миро не бросился за ним следом, и это стало последней каплей. Наверно Шун ждал, что его остановят, успокоят, образумят… ему было необходимо получить поддержку. Он даже не подумал, в каком состоянии сейчас находится непроявленный, его заботили лишь собственные эмоции, бьющие через край. Шун побежал.

Остановился он лишь через несколько минут, неожиданно осознав, что заблудился. Посмотрел на свои руки, понял, что до сих пор сжимает в ладонях артефакты, перевел дыхание и убрал их в пространственный карман. Потер лицо. Шун так и не дал волю своим слезам, бег помог эмоциям немного улечься. Он знал, что еще несколько минут, и ему станет невыносимо стыдно за свое поведение. Но пока внутри бродило, в голове одно за другим всплывали воспоминания, на основании которых можно было накручивать себя дальше, отодвигая миг стыдливого отрезвления…

— Потому что он бы умер, — неожиданно сказал кто-то рядом звонким детским голосом.

— Что? Кто? — автоматически спросил Шун, оглядываясь по сторонам.

— Миро. Он бы умер, если бы поделился силой еще и с тобой. Ты даже не представляешь, насколько он истощен.

Голос шел сверху.

— Конечно, не представляю! — Шун поднял глаза, рассматривая высокие деревья с толстыми ветками. Они ведь должны были сегодня встреться с каким-то старым знакомым, да? Кто бы это ни был, сейчас совершенно не время читать ему, Шуну, нотации! — Откуда мне знать? Он же ничего не расска… ААААА!

Он рванул с места на такой скорости, что в левой коленке неприятно щелкнуло от перенапряжения. Но почти сразу был пойман за запястье словно выросшим из-под земли Миро.

— Тише.

— Там! — заорал Шун. — Дья… там Дьявольское дитя!

И он забился, пытаясь освободить руку.

— Угомонись. — Миро сильнее сжал пальцы.

— Рад тебя видеть в добром здравии, Шун, — звонко сказал мальчишка, спрыгивая с веток прямо перед ними. Хохотнул. — И почти при рассудке.

На вид ему было лет десять-двенадцать. Невысокий, щуплый, светловолосый и по-детски хорошенький. Картину портили лишь здоровенный окровавленный топор, что малыш без усилий крутил в руках, да кривой рог, росший из левого виска.

— Это дитя! — шипел Шун, пытаясь отодрать чужие пальцы от своего запястья. — Думали, я его не узнаю? Не узнаю самого страшного потрошителя? Решили выпотрошить меня, забрать все артефакты и убить, да?! Вот так вы решаете споры?

— Боже… — Миро закатил глаза и выпустил его руку. От неожиданности Шун не удержался на ногах, плюхнулся на землю плашмя.

— Смотрю, вы все же подружились, — рассмеялся мальчишка, мгновенно оказавшись рядом и пригвоздив Шуна к земле своим топором.

— Вы опоздали, — укоризненно бросил Миро.

— Дела, сам понимаешь.

— Можете остаться дней на пять-шесть?

— Не обещаю. — Поняв, что дальнейшего сопротивления не будет, мальчишка убрал топор с груди Шуна, присел рядом и обезоруживающе улыбнулся. — Но постараюсь.

— Уж постарайтесь.

С тихим хлопком Миро растворился в воздухе.

Мальчишка устроился удобнее, подпер голову рукой.

— Ну, привет.

— Вы… вы… — через силу выдавил из себя Шун. Дьявольское дитя сидел напротив, все так же весело ему улыбаясь, и, кажется, не собиралось никого убивать. — Вы и есть тот старый знакомый?

— Он самый. — Мальчишка протянул вперед перепачканную в крови руку. — Меня зовут Асвальд. Давай сюда иглу.

* * *

Несмотря на вечер, солнце жарило так, что поднимало зыбкое марево на горизонте. Походные модули были защищены от прямых лучей раскидистыми кронами деревьев, к тому же имели охлаждающие системы, а вот площадки для тренировок все так же устраивались на открытых местах. На третьи сутки Кацу начало казаться, что это делается намеренно, чтобы умотать бойцов перед финальной ночной охотой. Сам он еще не прошел Полугодовую битву, а потому не мог принимать участие в охоте, как и еще один подопечный Роско — Юхан, претендующий на поход до Цитадели.

Закат начал обозначаться в небе розовыми красками, косые лучи прошивали листву и падали на лицо приятными теплыми пятнами, но от раскаленных за день площадок до сих пор шли знойные волны. Закончившие с тренировками госеры разбредались по своим делам, одни сбивались в компании и что-то весело обсуждали, другие направлялись к модулям или в сторону озера.

С противоположной от площадок стороны стояло простенькое походное кресло. Стальной Пес сидел к Кацу боком, закинув ногу на ногу, покачивая в воздухе носком тяжелого армейского ботинка. Одет он был совсем не по погоде: длинный кожаный плащ застегнут почти до подбородка, руки в черных перчатках. Пес подпер голову рукой и смотрел вдаль, на лице его была такая безмятежность, что Кацу невольно залюбовался его профилем. Хотя… возможно, ему просто показалось с такого расстояния.

Поймав его взгляд, Пес неожиданно поманил Кацу пальцем. Тот никогда не считал себя человеком робкого десятка, но от этого простого жеста по спине его пробежали мурашки, а первой мыслью было сделать вид, что он ничего не заметил, и поспешно вернуться в свой модуль. Но, поколебавшись секунду и все же пересилив себя, он не спеша подошел, встал рядом с креслом, посмотрев в том же направлении, что и Пес. Впереди раскинулись вековые дубы, закрывая обзор, но Кацу точно знал, что за ними, в десяти километрах отсюда, находится небольшая деревушка, в которой проживают зурги.

Так как Кацу хранил молчание, даже не удосужившись пожелать Лиаму доброго вечера, тот начал разговор первым:

— И кто же тут у нас? Неужели бесстрашный герой букмекерских контор?

— Очень лестно слышать от вас подобную формулировку, — съязвил Кацу. — Послушали молву и начали признавать очевидные факты?

— Что же ты за герой такой, если тебя можно подманить пальцем? — усмехнулся Пес, снова переводя взгляд на лес.

Удивительно, но в его усмешке не слышалось ни презрения, ни привычного холода. Казалось, Пес сегодня пребывал в хорошем настроении. Кацу скосил на него взгляд, с интересом рассматривая.

— Вам что-то от меня нужно? — уточнил он.

— А что? Боишься, что Роско увидит нас вместе? И решит, что ты тоже переметнулся?

— Я этого не сделаю.

— Как будто он будет разбираться.

— Так вы решили меня скомпрометировать? Чтобы убрать с пути?

— Ты слишком высокого о себе мнения. — Пес улыбнулся, смотря все так же вперед. — Мне нет смыла убирать тебя. Ты пешка. И в любом случае сделаешь то, что мне нужно.

— Насколько я знаю, иногда пешки ставят мат королю.