— Ну вот, — похвалил Миро. — Уже лучше. Базовые приемы я тебе показал, конечно, но на то, чтобы довести их до совершенства, времени у нас не осталось. Так что в случае необходимости пользуйся именно этим приемом. Идем.

Шун кивнул и послушно направился за непроявленным. Волк был в сознании, он лежал на животе и смотрел в их сторону единственным уцелевшим глазом. Удар пришелся на морду, сняв часть черепа и мозга. Волк скулил и пытался подняться на лапы, но тело его не слушалось, голова дергалась, билась челюстью о землю.

— Боже… — Шун отвернулся, с трудом подавил рвотный порыв.

— Добивай.

— Ох…

Шун примерился, и волк словно почувствовал его намерения, перестал дергаться. Рука с занесенным мечом застыла в воздухе.

— Что еще? — спросил Миро.

— Он не хочет умирать.

— И что?

— Я не могу его просто убить, он не нападает.

Миро тяжело вздохнул.

— Враг не всегда нападает. Но он не перестает быть врагом.

— Это так, но… — Шун опустил меч. — Нельзя же просто убивать того, кто просит у тебя пощады. Даже если это враг. Разве это правильно?

Непроявленный развернул Шуна лицом к себе, чуть нагнулся и долго смотрел ему в глаза. Потом сказал:

— Ты относишься ко всему, как к продолжению себя. Тебе пора что-то с этим делать. Ты боишься драться с противником, потому что считаешь и его частью себя. Потому что где-то внутри ты уверен, что, убивая противника, ты тоже немного умираешь. Тебе пора научиться дистанции. Пора понять, что ты — это ты. А мир — это мир.

Шун несколько секунд молчал, не сводя с Миро взгляда, а потом тихо спросил:

— Но если постоянно держать со всеми дистанцию, разве в конце концов ты не останешься совершенно один?

Ему показалось, что на лице Миро проскользнула растерянность. Волк за его спиной издал булькающий звук и перестал двигаться. Непроявленный покосился через плечо, усмехнулся:

— Своей жалостью ты только добавил ему страданий. Подумай об этом в следующий раз. Особенно если решишь еще кого-то помучить, лишь бы не оставаться в одиночестве.

— Вы переиначиваете мои слова.

— Ну конечно. Иди собирай добычу.

— И вообще… — Шун осекся. Пронзительное ощущение ударило его между лопаток, словно кто-то запустил дротик. — Что…

Миро набросил на него купол, кивком указал в сторону размытой человекообразной тени, что подрагивала метрах в десяти от них.

— Твой страх засекли, — сказал он тихо.

Черная фигура имела две руки и две ноги, слишком вытянутый, непропорциональный торс и голову с заостренной мордой, как у лисы. В Городе Предсказаний поговаривали, что справиться с этим ночным монстром практически невозможно. Ведь он не просто принимал вид самого ужасного кошмара, но и пускал в ход флюиды, поражая нервную систему жертвы.

— Сейчас снимем купол…

— Давайте уйдем? — запаниковал Шун.

— И чего же ты так боишься? — хохотнул Миро. — Если я еще раз увижу свое лицо…

— Я не знаю, чего я боюсь. Это… это и пугает.

Миро положил руку ему на плечо.

— Главное помни — ты хороший человек. Тебе нечего стыдиться или бояться, поверь. Я знаю тебя здесь, знаю в той жизни. Чего бы ты ни боялся — это точно не часть тебя, это наваждение, не способное причинить тебе никакого вреда.

— Тогда, может, попробуем технику разделения меча? Я хорошо ей владею. И купол покидать не придется.

— Для нас эта техника абсолютно бесполезна. Отрабатывай те удары, которые понадобятся тебе в будущем, — отрезал Миро.

— Почему бесполезна?

— Потому что для нее нужен артефакт дополнительной духовной…

— Но он же у меня есть!

— А на битве его не будет! Перед битвой у тебя заберут все, кроме нулевого меча! Артефактами и печатями хвастаются на Турнирах. Битвы же — это кровавое зрелище, с настоящими смертями.

Шун вздохнул, долго смотрел на Миро, потом кивнул.

— Ну… хорошо.

Когда защитный купол исчез, по телу ночного лиса пошла мелкая рябь, а Шуна от накатившего страха так скрутило в районе солнечного сплетения, что он согнулся и чуть не выронил оружие.

— Успокойся, это всего лишь его флюиды, это нереально, — тихо и ровно сказал Миро, вставая у него за спиной. Теплые ладони коснулись запястий Шуна, придали уверенности. — Не давай дыханию сбиться. Это просто наваждение.

Лис начал принимать очертания бойца с длинными черными волосами, и Шун чуть не ударился в панику. Он подумал, что монстр сейчас примет вид непроявленного, и тот начнет говорить, что они никогда не были друзьями, что Шун недостоин его силы и прочее в том же духе. Он этих мыслей было не то, чтобы страшно, скорее стыдно до потери сознания. Шун почувствовал, как по шее прокатилась вверх горячая удушливая волна, и невольно задержал дыхание.

— Дыши! — тут же прошипел ему на ухо Миро.

Фигура впереди чуть сгорбилась, голова ее опустилась ниже. Меж черных локонов мелькнул один белоснежный. Шуну показалось, что Миро за спиной сдавленно ахнул. Лис раскрыл рот, еле угадывающийся за занавесом волос, но вместо человеческой речи из него вырвался тихий жуткий клекот. Фигура начала расти, за несколько секунд достигла метров трех в высоту, медленно подняла голову. Черный пепел закружился вокруг лиса, его лицо почернело, треснуло, осколки полетели вниз, открывая взору гладкую зеркальную поверхность.

Шун смотрел вперед, словно завороженный. Что-то большое, значительное ворочалось в его подсознании, не спеша выбираться на свет. Оно несомненно пугало его, но казалось таким важным и своевременным…

— Не тяни, — сказал Миро, разворачивая его руки в нужном направлении. — Давай!

Шун уверенными движениями послал духовную энергию вдоль лезвия, замахнулся и резанул воздух перед собой. Лис заклекотал громче, зеркальная поверхность вздыбилась, вытягиваясь, а потом лопнула с противным скрежетом. Фигура съежилась в бесформенную массу, опала на землю, словно черное желе.

— Хорошо. — Миро похлопал Шуна по плечу.

Они подошли к темной субстанции, которая быстро впитывалась в землю, обнажая искристую внутренность монстра. Артефактов было всего два, зато очень ценных. Один мог долго вырабатывать духовную энергию, подпитывая своего хозяина, второй на порядок повышал регенерацию. Шун восхищенно вертел их в руках и почти не заметил, как сила поверженных монстров впиталась в его живот.

— Я… раньше я о таких артефактах только слышал. Невероятно…

— Монстры пожирают игроков, перерабатывая их духовную силу в артефакты. Чем больше сожрал монстр, тем качественнее они будут. А ночные лисы — одни из самых сильных монстров. Из их лап практически невозможно выбраться, если уж ты в них попал и поддался страху. — Шун не сразу понял, что голос Миро звучит как-то странно. — Но то, что ты испытал сейчас — не совсем страх, верно? Не только страх.

— О чем вы?

— И сны у тебя не просто о каком-то человеке. Я видел прядь. Ты знаешь Тони. Знаешь лично. Ты врал нам.

— Я… — Шун посмотрел в серьезное лицо Миро и совсем растерялся. — Я не понимаю…

— Это я не понимаю! — повысил голос непроявленный. — Сначала дневной лис, теперь… — Он закинул голову, тяжело вздохнул и продолжил спокойнее: — Скажи мне, что произошло, а? Ты не должен помнить, знаю. Но, может, тебе это тоже снится? Что произошло перед тем, как ты попал сюда? Я снюсь тебе? Я делаю что-то плохое? Что происходит, Шун?

Тот не был готов к такому натиску и автоматически пошел в ответное нападение.

— А может, это вы мне скажете, наконец, что происходит? — Он продолжал вертеть в руках артефакты, словно они могли защитить его от всех этих размытых, непонятных подозрений. — Вы говорите одно, потом другое. Называете меня добрым и хорошим человеком, а уже через несколько минут кидаетесь какими-то обвинениями! Постоянно смотрите на меня, словно чего-то ожидаете и знаете, что я не могу вам этого дать! — Шун и сам не заметил, как перешел на крик. — Вы специально столкнули меня с этими лисами, да? Хотели залезть в мою голову? И как? Тоже ничего не поняли? Так чего ждете от меня?!