Какой вещий сон, оказывается… Шун закрыл глаза. Та волна, что шла сейчас с подземных уровней здания, была не менее смертоносной. Интересно, она подействует лишь на людей? Или конец придет всему?

— Смотрю, у тебя уже стадия принятия, — сказали за спиной.

"Ох, только не этот голос… — подумал Шун. — Уж лучше пусть меня сразу разорвет".

Он медленно перевернулся на другой бок и безучастно уставился на четыре тела, распятых яркими пятнами по серой стене: Вигман, Гала и два охранника. Интересно, где Миро и Асвальд? Неужели им удалось спастись? Какая жалость…

Из рук трупов красиво ветвилась цветущая сакура, вот только аромата она совсем не давала, и Шун поначалу даже решил, что это какая-то иллюзия или голограмма. Но мысль эту пришлось тут же отмести, потому что крови под трупами накапало прилично, и пахло ей довольно ощутимо.

Кзавер сидел в центре своей инсталляции, приняв смиренную позу буддийского монаха. Этот факт мог бы повеселить Шуна, вот только сейчас эмоциональное поле вокруг горе-художника было стерильно чистым. Так он…

— Высший? — фыркнул Кзавер. — Вот еще! Есть нечто гораздо более совершенное, но тебе не понять.

— Читаете мысли? — пробубнил Шун.

— Мне это не нужно. Переоцененное умение, знаешь ли. К тому же, реальной отдачи от него — процентов десять. Остальное — ментальный шум.

— Но тех высших убили именно вы.

— Я, — согласился Кзавер.

Шун подумал, что для расправы художнику не потребовалось ни трансформационного материала, ни преобразователя, и слабо улыбнулся. Уж если вся логика этого мира полетела к чертям, то нечего и переживать лишний раз. Он медленно сел на кушетке, ощупал голову, словно ее могли реально вскрыть ради полного считывания. Вздохнул, осматривая полуразрушенную комнату. Это был явно не подземный уровень. Сквозь дыру виднелся еще один этаж, потолок его тоже частично обрушился, обнажив ночную черноту неба. Складывалось ощущение, что на здание Агентства прилетело что-то небольшое, но очень тяжелое. Или имеющее достаточную скорость. Интересно, что же это было? Метеорит? Шун перевел взгляд на Кзавера.

— О, я здесь совершенно не для того, чтобы отвечать на твои вопросы, — брезгливо усмехнулся тот. Удивительно, но несмотря на обилие эмоций, расцветающих и гаснущих на его слишком уж подвижном лице, поле Кзавера оставалось все таким же мертвым. — Я не злодей этой истории, который глупо раскрывает перед героем свои тайны и намерения, а потом погибает нелепейшим образом. Не надейся.

— А кто же вы? — спросил Шун, свесив ноги с кушетки.

— Просто зритель, что попал на спектакль без билета, сделав небольшое одолжение главному актеру.

— И зачем же вы тут сейчас сидите?

— Да вот хочу посмотреть, как тебя разорвет, — хохотнул Кзавер. — Жду этого с момента нашего знакомства, знаешь ли. Слишком уж ты неприятный тип.

— Вам так не нравится, что Стальной Пес оберегает меня? — улыбнулся Шун.

Кзавер ответил не сразу. Он все сидел в своей смиренной позе, уложив руки на бедра ладонями вверх, лицо его больше ничего не выражало. Однако поле ожило и заходило ходуном, выплескиваясь за пределы комнаты. Шуну пришла в голову мысль, что с такой плотностью и размером поля художник вполне может убить его одним лишь усилием воли.

— Но к чему же торопиться? — процедил Кзавер. — Прихлопнуть тебя я всегда успею. А вот на части человека рвет долго и крайне мучительно.

Шун никогда даже не думал играть на чьих-то чувствах, но сейчас ощущения ему определенно нравились. Нравился Кзавер, вмиг растерявший свое мертвецкое спокойствие, нравилась мимолетная власть над существом, которое превосходило его, Шуна, по всем параметрам. И он, не раздумывая особо, продолжил:

— Кажется, вы превозносите Пса до самых небес, господин Кзавер. Уж не знаю, по какой именно причине. Как по мне — человек он вполне себе обычный. Я бы даже сказал — немного навязчивый. Признаюсь, его забота начала меня утомлять. И я нахожу крайне странным тот факт, что вы сидите сейчас вот тут со мной, в ожидании смерти, а не занимаетесь более важными делами. И все это лишь потому, что ревнуете меня к такой посредс…

Договорить Шун не успел, горло его перехватило спазмом. Шун закинул голову назад и улыбнулся. Ну, давай, добей.

— Смотрите, какие мы смелые. — Кзавер противно захихикал. Словно гиена, учуявшая близкую падаль. — Думаешь, умрешь — и все закончится? Полетишь себе на небеса? Или перейдешь в следующую локацию? Или проснешься в контактном кресле? — Кзавер поднялся. — Это я могу себе позволить не бояться смерти. Потому что не умру, а пробужусь. А ты — всего лишь симулякр. — Он подошел ближе, склонил голову на бок. — Ты ведь в курсе, что это значит? — Ослабил хватку на горле Шуна, но тот промолчал. И Кзавер пояснил: — Это виртуальный объект, не имеющий оригинала в реальности. Ты бот. Дополнительная пешка, созданная с одной лишь целью, — загнать в угол чужого короля. Переиграть свершившуюся уже партию, что закончилась поражением. Вот ты кто.

Он с силой толкнул Шуна к стене. Тот перелетел через кушетку и больно ударился боком об острый край торчащей бетонной плиты. Скрючившись на полу в форме зародыша, Шун долго не мог восстановить нормальное дыхание и заходился удушливым кашлем. Кзавер запрыгнул на скошенную плиту, легко и непринужденно, замер в немыслимой позе, словно никогда и не слышал о центре тяжести и законах гравитации, скривил губы и продолжил:

— А тело-то хочет жить, да? Тело-то сопротивляется…

Шун наконец отдышался, сел ровнее и посмотрел вверх, на своего мучителя. Кзаверу это не понравилось, не было во взгляде Шуна ожидаемого страха или отчаяния.

— Что ж, отлично, — вздохнул Шун. — Исчезну — так и еще лучше. Совсем хорошо. Спасибо.

Он осторожно поднялся и принялся тщательно отряхивать волосы и одежду, игнорируя художника. Ему не надо было смотреть, чтобы знать, что Кзавер закипает от ярости. Его поле бурлило так, что кожа Шуна невольно покрылась мурашками.

— Думаешь, тебе нечего бояться? — зло выплюнул Кзавер. — Тогда я разорву тебя сам.

Как бы Шун не храбрился, как бы не мирился со смертью и полным небытием, но испытывать боль ему совершенно не хотелось. И тот факт, что голова его начинает раздуваться и пульсировать, на самом деле, напугал его до чертиков.

"Расслабься, все сейчас закончится, все наконец-то закончится", — повторял он себе, но тело не собиралось сдаваться, тело сопротивлялось изо всех сил, руки царапали виски, а взгляд метался по разрушенной комнате в поисках укрытия.

— Давай же! — подбадривал Кзавер. — Сделай что-нибудь! Повесели меня!

Предсмертные картинки замелькали перед внутренним взором Шуна с немыслимой скоростью, сознание перебирало все, что успело в себя впитать, надеясь отыскать ключик к спасению. И в какой-то миг Шун вспомнил то ощущение, что появилось у него в номере публичного дома, ухватился за него, как за соломинку. Если бы только он мог вот так закрутить неведомую воронку, если бы в нем остались силы на еще один всплеск…

Пожалуйста. Пожалуйста! Пожалуйста!

— Ты растратил все, не сомневайся! — громко сказал Кзавер, глаза его светились от восторга. — А своей…

Но, видимо, не зря говорят, что раз в год стреляет и палка. Пространство за спиной художника пошло рябью, деформируя внешний вид его жуткой инсталляции, закрутилось белесой воронкой. Шун почувствовал сильное притяжение и ухватился за глыбу, расставил ноги, загнав ботинки под скол бетонной плиты. Кзавер удивленно посмотрел на него, кинул быстрый взгляд за спину и неуверенно хохотнул.

— Так вот… — Голос его дрогнул, а на лице проявлялась то одна эмоция, то другая, абсолютно противоположная. — Так вот, что вы имели в виду, господин! — Кзавер расхохотался в голос. — Так вот где…

Притяжение усилилось, подхватило художника и бросило к воронке. Когда его тело исчезло на той стороне, тягучие края сомкнулись не сразу, и Шун увидел сквозь портал пылающий лес.

Неужели…

Решение было спонтанным и не осознанным до конца, руки сами зацепились за выступ глыбы и подтянули туловище выше. Потеряв опору, Шун понесся к воронке вслед за Кзавером, сгруппировался, как мог, обхватил голову, влетая в белую пространственную рябь.