Андрей уже стоял над стонущим сержантом, целясь в него из пистолета. Бегло осмотревшись, он увидел, что на выходе из тоннеля на земле лежат ещё пятеро бойцов внешнего блокпоста, а возле них стояли готовые к любым неожиданностям Бодяга и Шелковский.

Аня с круглыми от страха глазами стояла, прислонившись спиной к микроавтобусу, и не сводила взгляда с Андрея. Пистолет она, слава богу, держала опущенным, хоть и вцепилась в рукоять обеими руками, будто боялась, что он может выскользнуть. Отовсюду слышался треск пластиковых наручников, затягивающихся на запястьях бывших охранников блокпоста.

– Катя! – позвал Андрей, убедившись, что всё теперь идёт как надо.

Хорошо понимая, что нужно делать, Катя подбежала к раненому сержанту, вынула у него из кобуры «ПМ» и, не обращая никакого внимания на его ранение, крики и ругательства, стянула его запястья за спиной наручниками. Только после этого она приступила к осмотру раны. Со стороны базы продолжалась стрельба. На этот раз более интенсивная, но всё ещё не тянущая на полноценный бой.

– Косарь! Если вы закончили – действуем по плану! – Андрей отдал этот приказ и взялся за рацию. – Корень, это Анархия, приём.

– Корень на связи.

Спокойный, как всегда уверенный голос Корнеева, прибавлял уверенности и самому Андрею.

– У нас порядок. Приём, – сообщил Андрей.

– Понял тебя. Конец.

Пока они разговаривали, Андрей визуально контролировал происходящее. Бодяга и Шелковский криками подгоняли, по сути, уже пленников к небольшому кирпичному зданию КПП, туда же заводили солдат внутреннего блокпоста Кот и дядя Ваня. Игорь, Карданов и Воробьёв помогали Косарю спешно оборудовать позиции для обороны, в том числе развернуть и подготовить к стрельбе установленный здесь пулемёт НСВТ. Катя перевязывала тихо матерящегося сержанта. Не хватало только Руми, но она вряд ли пилила где‑то ногти – скорее всего, была занята выбором или обустройством скрытой позиции. На мгновение у Андрея проскользнула мысль, что сержанта можно было бы обезвредить как‑то иначе, не калеча, но быстро исчезла – приказ и безопасность его бойцов превыше всего.

Когда Лёша отключился, Андрей, наконец, позволил себе взглянуть в сторону Ани. Та по‑прежнему стояла у микроавтобуса и ошарашено следила за происходящим.

– Ты в норме? – немного резковато спросил Андрей, быстро подойдя к ней.

Она перевела на него взгляд, но не отвечала.

– Аня! Ты в норме?! – ему пришлось повысить голос.

– Д‑да, – она закивала, но глаза оставались такими же ошалелыми.

– Уйди в тыл, поближе к тоннелю, – Андрей указал направление рукой. – Если здесь начнётся бой – беги на ту сторону, к Корнееву. Поняла?

Девушка замерла, ничего не отвечая. Что бы ни чувствовал к ней Андрей, сейчас это было очень маловажным.

– Аня! Ты поняла меня?! – резко, с плохо сдерживаемым раздражением, повторил свой вопрос Андрей.

Вздрогнув от неожиданности, она судорожно покачала головой.

– Тогда давай, беги выполнять! – потребовал Андрей и, видя, что она не спешит двигаться с места, прикрикнул. – Бегом!

Снова вздрогнув, девушка сделала шаг. Затем ещё один. Поначалу каждый был таким тяжёлым, будто ноги налили свинцом. Ей всё казалось, что она сейчас свалится на асфальт, но каким‑то чудом этого не случалось. Однако с каждым новым шагом Ане становилось всё легче, и вскоре она двигалась достаточно уверенно, чтобы Андрей мог перестать наблюдать за ней. С этого момента он полностью переключился на выполнение своей непосредственной задачи.

Следить за разоруженными бойцами Андрей отправил Игоря. Остальные заняли позиции вокруг блокпоста и стали ждать. Стрельба со стороны базы то затихала, то разгоралась вновь. Что там происходило? Кто от кого отстреливается? Кто предатель? Вопросов было более чем достаточно, а вот с ответами пока было очень туго.

Впрочем, долго задумываться над ними не пришлось – примерно через пятнадцать минут после захвата блокпоста на дороге появился грузовик. Он быстро приближался к блокпосту, между бетонными блоками которого припарковали микроавтобус, перегородив дорогу. В принципе, если к ним приближался противник, то ничего не мешало грузовику протаранить микроавтобус, но водитель отлично понимал, какое на блокпосте есть оружие и также понимал, что его обязательно применят, если он попытается прорваться. Наверное, понимал, потому что притормозил метрах в ста от блокпоста, дав Андрею тем самым полную уверенность в том, что перед ним именно противник.

Вскоре из грузовика вышел человек и быстро побежал в сторону блокпоста, но чем ближе он подходил, тем медленнее двигался. Видимо, меры, предпринятые охраной блокпоста, его обеспокоили, потому что метрах в тридцати он совсем остановился и некоторое время молча осматривал занятые «анархистами» позиции.

– Эй! Чего встал, дружочек?! Подходи, раз пришёл! – громко позвал солдата Косарь.

Андрей поначалу почувствовал раздражение от того, что Косарь без приказа открыл рот, но затем даже подумал, что так может быть лучше. Бог его знает, что это за грузовик и кто именно в нём находится – в любом случае будет лучше, если удастся избежать стрельбы, а для этого необходима дипломатия, состоящая из слов. Солдат стоял в нерешительности и не делал ни шагу.

– Давай‑давай! А то придётся тебя подстрелить! – снова крикнул Косарь.

Солдат не двигался. Лишь оглянулся на секунду, будто спрашивая взглядом у тех, кто остался в грузовике, что ему делать. Ещё через несколько секунд со стороны грузовика донёсся хорошо знакомый Андрею голос.

– Бл… Рогачёв, чё за херня?! – недовольно и с удивлением прозвучал он.

В этот раз Косарь ничего говорить не решился и уставился на находящегося в нескольких метрах от него Андрея, намекая, что пора бы и ему вступить в диалог. Андрей его взгляд заметил и расценил правильно.

– Рогачёв, ты там ох. ел, что ли?! Чё молчишь?! – удивление в голосе кричавшего сменилось раздражительностью, даже агрессией.

– Покиньте машину, поднимите руки и медленно подойдите! – прокричал в ответ Андрей.

На той стороне некоторое время молчали. По обеим сторонам от дороги росло немало кустов и деревьев. Если в грузовике бегущие от Гронина заговорщики, а Андрей, зная план операции, в этом почти не сомневался – они могут быстро укрыться среди деревьев и принять бой. Романов потянулся к рации и нажал кнопку вызова.

– Руми, если кто‑то…

Он не успел закончить, потому что от грузовика в обе стороны начали разбегаться вооруженные люди.

– Огонь! Огонь!!! – выкрикнул команду Андрей.

Блокпост мгновенно утонул в звуках стрельбы. С лязгом заработал «Утёс», оглушая людей и выступая главной скрипкой, хотя его грохот был очень далёк от скрипки. Ему аккомпанировали другие «инструменты», активно стараясь помешать оставшимся пассажирам грузовика покинуть машину. Солдат, посланный на блокпост, немедленно грохнулся на асфальт, прикрыв голову руками, но затем даже это делать перестал, не говоря уже об ответной стрельбе. Почти не стреляли и со стороны самого грузовика, выпустив на ходу в сторону блокпоста лишь несколько неприцельных очередей.

Через десяток секунд стрельба прекратилась даже без команды Андрея – стрелять больше было не по кому. Кроме солдата перед блокпостом, по разные стороны от машины лежали, не подавая признаков жизни, ещё трое, и один медленно полз к спасительным кустам, но через несколько секунд замер и он. Выждав ещё немного, Андрей решил обратиться к тем, кто ещё оставался в живых, а таких было минимум четверо.

– Сложите оружие и сдавайтесь! Мы не хотим больше кровопролития, но пройти через блокпост вы не сможете! – громко прокричал он.

Некоторое время никто не отвечал. Затем снова раздался знакомый ему голос.

– Романов, сука, это ты, что ли?! – в нем слышалось удивление и страх.

– Олег, что ты делаешь?! – вопросом на вопрос ответил ему Андрей.

Снова возникла пауза, длившаяся около минуты. Затем среди деревьев раздались выстрелы и крики, через несколько секунд выстрелы повторились, только никто уже не кричал. В сторону блокпоста ни одна пуля так и не прилетела – похоже, стреляли совсем не сюда.