Сделав глубокий вдох и отогнав тревожные мысли, Андрей двинулся дальше. Про себя он, как мантру, повторял, что опасения беспочвенны, никого в этом лесу нет и не было, они просто дойдут до нужного места, убедятся, что это ошибка и к ночи уже будут в «Убежище»… Неожиданный и потому ещё более пугающий хлопок на левом фланге прервал его – мантра не сработала.

Ещё до того, как утихло эхо взрыва, Андрей инстинктивно упал на землю, машинально дёрнул затвор автомата и осмотрелся, резко вертя головой. Вылетевший из патронника патрон со слабым глухим звоном ударился о дерево, рядом с которым залёг Андрей, и упал возле локтя парня. Романов машинально протянул руку и подобрал его, продолжая напряжённо всматриваться в лес. Сверху свалилась пара мелких прутиков и кусочек земли, и Романов рефлекторно прикрыл голову рукой с зажатым в ней патроном. Да, его реакции были ещё слишком далеки от того уровня, которому он хотел соответствовать.

Отряд лежал в мокрых опавших листьях, растерянно переглядываясь. Всюду было тихо, и лишь слева между деревьями в небо поднимался легкий дымок да оседали ошметки листьев.

– Мины! Всем оставаться на местах! – умеренно громкий голос Корнеева, наконец, вернул Андрея к действительности.

С другого фланга послышалась ругань – это Толя «радостно» высказывал свой ответ. От одного короткого слова всех буквально парализовало на непродолжительное время.

«Мины? Откуда они здесь?», – подумал Андрей, и тут же в голове появился очевидный ответ.

Он снова, уже более уравновешенно осмотрелся в надежде что‑то увидеть, но сразу же сам удивился своей наивности – разве могли мины просто лежать на поверхности? Нет, они скрывались там, под этими мягкими листьями, податливо передающими усилие нажима на детонатор… Андрей ощутил сумасшедший прилив адреналина, настолько сильный, что, наверное, даже под обстрелом такого не было. Да, там смерть была понятна, порой даже предсказуема и хорошо видна, а здесь… Здесь она могла быть где угодно, даже прямо под ним.

И тут, несмотря на адреналин, его парализовало. Он явственно почувствовал, что ничего и никого тут нет, кроме него и этих мин, и что он играет с ними в очень азартную игру, ставка в которой – жизнь. Уже потом, когда все закончилось, и они выбрались с минного поля, Андрей переосмыслит произошедшее и поймет, что был не прав, потому что единственное, что на самом деле существовало в тот момент, с чем нужно было считаться, что имело значение это не мины, нет – это был страх. Панический ужас, который охватывает человека в момент понимания скрытой смертельной опасности, с которой он не способен совладать. С таким состоянием не каждый способен справиться, но именно это отличает обычного человека от профессионала.

Впереди Андрея точно так же, как и он сам, в куче листьев лежал еле живой от страха Игорь, но Андрей не замечал его. Слева к нему самому очень медленно, очень осторожно шаря в листьях рукой, полз Алексей, но и его он не замечал.

– Мы потеряли Сергея, – доложил Корнеев, добравшись до командира.

Андрей повернул к Леше лицо, посмотрел ему в глаза, а затем на губы, будто не верил в то, что они только что произнесли. Корнеев отметил, что взгляд у Романова совсем рыбий.

– Сержант! – чуть громче позвал Корнеев. – Ты в порядке?

Он коротким, но очень неприятным ударом в плечо снова немного вернул Андрея к действительности. Постепенно вызванное страхом отупение начало отпускать. Главное – не двигаться.

– Цел. Кого потеряли? – выдавил он, пытаясь унять охватившую все тело дрожь.

– Серегу.

– Воробьёва?! – Андрей почувствовал, как внутри что‑то оборвалось.

– Нет. Чеканкина, – ответил Алексей.

В голосе Корнеева, в отличие от Андрея, не было ни страха, ни сожаления, ни даже досады. Он говорил так буднично, будто они тут не на минах, а Чеканкин вовсе не погиб, а просто отошел отлить в соседние кусты, но сержант сейчас не замечал всего этого.

– Чёрт! – в бессилии выдавил Андрей и зашептал. – Что делать, Леша? Что делать?

– Не паниковать, – так же полушепотом прошипел Корнеев. – Пока все тихо, но взрыв наверняка услышали хозяева мины, поэтому нужно убираться отсюда. И быстро.

Андрей посмотрел в ту сторону, где погиб их товарищ. Пыль и мелкие ошметки листьев продолжали медленно оседать, накрывая тело Чеканкина, зарывшего лицо в мягкий лиственный ковер. С позиции Андрея трудно было разобраться какой ущерб ему причинил взрыв, но положение тела и его мертвенная неподвижность говорили достаточно.

– Нужно его забрать, – в голосе Андрея ощущалась злость, в первую очередь на себя. – Как это сделать?

– Никак, – запротестовал Алексей. – Он шёл впереди всех. Возможно, минное поле здесь только начинается. Если вернёмся назад, то, может, повезёт выбраться целыми, а поход за телом может стоить жизни ещё кому‑нибудь.

«Поле? Значит, мин здесь много?! – в ужасе подумал Романов и тут же осадил сам себя. – Конечно много, болван, как же ещё?»

Андрею очень не хотелось бросать тело товарища. Каждый из них мог погибнуть, и он в том числе, но неужели и ему придётся в случае гибели остаться лежать под голым небом, словно никому ненужный бродяга, не имеющий друзей, которые могли бы по‑человечески проводить его в последний путь? Ещё не приняв решения, Андрей уже осуждал себя за свои мысли.

– Так нельзя… – начал было он, но Корнеев быстро его перебил.

– Можно. Или ты хочешь копать две могилы? – с ужасающим спокойствием спросил он.

Андрей хоть и с большим недовольством, но все же вынужден был согласиться, что Леша в очередной раз прав: рисковать людьми нельзя. Он сосредоточился на себе, пытаясь вернуть контроль над оцепеневшим телом. Руки все ещё дрожали, тело удалось немного унять, но оно то и дело вновь начинало предательски трястись. Главное было не позволить вылететь из головы мысли о том, что оставаться на месте нельзя – вот‑вот могут нагрянуть те, кто поставил здесь эти мины. Андрею пришла в голову идея постараться наблюдать за действиями Корнеева, стараясь перенять его уверенность.

Леша тем временем, стараясь поменьше перемещаться, взялся переговариваться с остальными, поясняя им, что делать. Стоило некоторого труда заставить двигаться Игоря и Кирилла, которые испугались больше всех, но все же вскоре все они очень осторожно, пытаясь идти буквально по своим собственным следам, двинулись обратно к машине. Мысль о том, что любой шаг может стать последним, сводила с ума, и внутри все раз за разом холодело, дрожали руки, сводило внутренности, но люди все равно шли. Стресс был огромный, но к счастью, они вернулись к машине без приключений. Все смогли выдохнуть, а Игорь и вовсе упал на колени и глубоко дышал. Сева тоже присел у машины и держался за бок, что сразу же привлекло внимание Черенко. Оказалось, что в последнее время Сева иногда жаловался на боли в боку, и если поначалу он не придавал этому значения, то теперь это начало его немного волновать.

Андрей полностью восстановил самообладание и с раздражением отметил для себя, что в ближайшем будущем ему нужно здорово над этим поработать. У него нет права цепенеть, когда от его решений зависит жизнь его людей. Это здорово, что у него есть Корнеев, но что бы он делал не будь того здесь?

– Что с Серёгой, – жалобно спросил Андрея Кирилл, который дружил с погибшим Чеканкиным. – Мы так и бросим его там?

– Мы вернемся за ним позже, – пообещал Андрей и повернулся к Леше. – Что думаешь? Нужно уходить, пока нас кто‑нибудь не догнал?

– Не знаю, – пожал плечами Корнеев. – Но если хочешь попытаться забрать тело Чеканкина – нужен миноискатель. Это если они минировали какой‑то древностью в металлическом корпусе, но я бы на это не рассчитывал, так что лучше раздобыть не просто миноискатель, а очень хороший миноискатель.

– Понял. И всё же – лучше отступить или стоит идти дальше?

Вряд ли подобные речи шли на пользу авторитету Андрея, но сейчас он понимал, что не способен, полагаясь только на свои знания и смекалку, принять верное решение. Впрочем, ситуация оказалась настолько непривычной, что никто не собирался осуждать командира за такое поведение.