Работа по дому была легкой по сравнению с обязанностями Агнес в Ред-Крике, но подростки-Чужаки постоянно жаловались. В каком-то смысле это было освежающе. Они, похоже, не думали, что Бог — или патриарх — поразит их за это.

В остальном это было раздражающе. Например, когда ей больше всего на свете хотелось умыться и почистить зубы.

Из ушей Макса свисали провода. Она могла только слышать топот крошечных киноголосов, шепчущих выдуманные драмы. Экран телефона вспыхивал калейдоскопическими цветами.

Она понятия не имела, насколько Чужаки привязаны к этим устройствам. И это несмотря на то, что Интернет был отключен, сотовая связь была прерывистой, а сайты социальных сетей давно закрыты.

Макс смотрел предварительно загруженные фильмы, Джазмин играла в обширную коллекцию видеоигр, а Дэнни постоянно включал музыку в уши, озабоченно склонившись над своими медицинскими книгами.

— Мы с Иезекиилем можем сходить за водой, — застенчиво сказала Агнес.

Макс смотрел на нее, пока фильм мерцал, не потрудившись снять наушники. Его красивое лицо было лисичьим, глаза — черными и широко раскрытыми. Ему и Джаз было по семнадцать лет. В это трудно было поверить, потому что Агнес знала четырнадцатилетних жен с большей серьезностью, чем они оба, вместе взятые.

— Господи, это было бы здорово, — протянул он, как всегда, с легким сарказмом. — Но тебе лучше взять ружье. Раньше ты жила, словно у Бога за пазухой. Ты когда-нибудь видела ходячего красного человека?

Агнес задумчиво опустила голову.

Должна ли она сказать ему, что на улице она в большей безопасности, чем кто-либо другой в библиотеке, потому что по какой-то неизвестной причине наделена способностью слышать звук каждого камня, валуна и красного существа?

Должна ли она сказать ему, что верит, будто слышит голос Бога, и что он защищает ее, когда инфекция рядом?

Нет. Даже жители Ред-Крика, привыкшие видеть лицо Бога в каждой тени, не поверили бы в подобную историю. А чужаки вели себя настораживающе тихо по поводу Бога. Пространство молитвы должно оставаться ее тайной.

— Не беспокойся обо мне, — сказала она.

Но Макс не слушал. Он уже окунулся в свой фильм, его глаза были прикованы к телефону.

Колодец находился в четверти мили от библиотеки. До того, как мир перевернулся с ног на голову, это было просто любопытство, не более того. Листовка гласила: 21 МАЯ: УЗНАЙТЕ ОБ ИСТОРИЧЕСКИХ КОЛОДЦАХ ГИЛА! К счастью, мощеная реликвия по-прежнему снабжала людей питьевой водой.

Агнес несла два ведра вниз по тропинке, удивляясь тому, как далеко простирается небо без леса, который мог бы свернуть его — вид на золотой песок и бело-голубой воздух во всех направлениях — в то время как Иезекииль бежал рядом с ней.

В библиотеке настроение ее брата подчинялось таинственному ритму. Иногда он был вполне доволен тем, что следовал за Матильдой, как обожающая тень. А в других случаях он нападал на всех подряд.

Агнес все понимала. Иногда она чувствовала такую благодарность за то, что оказалась Извне, что ей хотелось петь от радости. Но по утрам она просыпалась с криком, застревавшим в горле, уверенная, что ее все-таки загнали в бункер.

Для Иезекииля сегодня был плохой день.

И на этот раз он ругал сладкую, как сахарная вата, Джаз.

— Она неприлична, — сказал он чопорно, явно имея в виду то, как она одета: в шорты, майки и платья без бретелек.

— Она просто одевается, как все Чужаки. Ты к этому привыкнешь.

— Не буду, — он пнул ногой камешек. — Не буду, потому что Бог это ненавидит.

— Все эти законы… они просто придуманы Пророком. Помнишь?

Он нахмурился.

— Она похожа на Иезавель.

— Будь милым. Это наши новые друзья.

— Они Чужаки.

Она посмотрела на его взволнованное лицо и сказала очень четко, чтобы он не забыл:

— Да, Зик. — Она назвала его именем, которое дала ему Матильда, потому что знала, что ему это нравится. — Но теперь мы тоже Чужаки.

Смущение омрачило его лицо, и он чуть не споткнулся. Маленький мальчик, оказавшийся между двух миров, никогда не бывает устойчив.

Но он был молод. Он приспособится.

Горячий сухой воздух Гила, словно песок, царапал ей лицо. В низкой пустыне росли колючие растения, решившие расти, несмотря на отсутствие воды и тени.

К колодцу вели серые булыжники. Ведра зазвенели, когда она поставила их на землю. Затем она закатала рукава, чтобы включить насос. Зик сидел на противоположной стороне колодца, прижавшись спиной к прохладным камням. Она слышала, как он скребет землю прутиком, рисуя каракули.

Она уже наполнила одно ведро, когда что-то привлекло ее внимание. Внутри края колодца кто-то старательно вырезал буквы на камне.

Она опустила голову вниз головой, прижимаясь ребрами к булыжнику, чтобы прочесть:

Она ахнула и ухватилась за край, чтобы не упасть.

Пророка звали Джейкоб Роллинс, но в 1922 году, когда была сделана гравюра, он ещё не родился.

Он не родился, но его дед, Иеремия Роллинс, уже родился.

Совпадение?

Роллинс может быть распространенной фамилией. Может быть, колодец был построен кем-то совершенно посторонним — Джоном или Джеймсом?

И все же ее кожу покалывало, когда она думала о том, как глубоко иронично было бы, если бы основатель Ред-Крика был ответственен за живительную воду, которую они пили каждый день.

Во время своих путешествий до Ред-Крика жил ли Джереми Роллинс когда-нибудь в местечке под названием Гила?

«Нужно спросить у пространства молитвы».

— Агнес?

— Подожди секунду, Зик.

Он театрально вздохнул, но она не обратила на него внимания. Это было очень важно. Она стояла на цыпочках, глядя поверх росистого края колодца и прислушиваясь к шороху воды, падающей в пропасть. Кровь бросилась ей в голову, она закрыла глаза и открыла сердце.

Она слышала бело-голубое небо, ревущее над ней; иссохшую землю, скрежещущую от жажды; красного койота, тупо блуждающего в далеких пустынных долинах; мерцающее на Западе человеческое гнездо Гила; биение сердца Зика.

И надпись, манящую к себе.

Закрыв глаза, Агнес сунула руку в прохладный темный колодец и пробежала пальцами по буквам.

Электрический крик пробежал по ее руке, ощущение и звук человеческого существа — девушки — кричащей от ужасной боли. В пространстве молитвы звук выстрелил вверх по позвоночнику и вошел в основание черепа, как игла.

Перед ее глазами мелькнуло лицо, которое она узнала по старым фотографиям.

Пророк-основатель Ред-Крика, Иеремия Роллинс.

Он был здесь, в Гиле. И он причинил кому-то боль. Девочке.

Она выскользнула из пространства молитвы так быстро, как только могла. Она отшатнулась, споткнулась и тяжело упала на песок.

— Агнес! — Зик бросился туда, где она лежала, дрожа всем телом. — Ты упала, Агнес. Ты упала!

Она протянула руки к Иезекиилю и прижала его к своей груди.

— Я в порядке. — Она погладила его по спине. — Я просто споткнулась.

Но ее мысли блуждали далеко от него, думая о том, как мучительно было то, что первый пророк Ред-Крика был здесь, в ее убежище Извне. Это значит, что из всех пустынных городов она попала именно в этот… и, похоже, совершенно случайно?

«Случайности не случайны. Глаз божий слишком пристально смотрит на тебя».

Дрожа всем телом, она чувствовала, что это правда.

— Смотри. — Зик указал вдаль. — Кто-то идет.

Джаз спешила к ним, шлепая сандалиями по земле. Ее загорелые ноги блестели на солнце. Заметив их, ее лицо сморщилось от беспокойства.

— О Боже, ты ранена?

— Нет. — Агнес встала, борясь с головокружением. — Я в порядке.

— Она упала, — настаивал Зик, удивив Агнес тем, что обратился напрямую к девушке-Чужачке и попросил ее о помощи.

— Дай посмотреть. — Джаз взяла ее за руки, как будто они с Агнес собирались танцевать, оглядывая её с головы до ног.