«Если я ничего не сделаю, то потеряю ее».

Девушки из Ред-Крика имели обыкновение исчезать, вступая в брак. Однажды приобретенные, как мебель, они редко выходили за пределы своих домов. Выйдя замуж, Агнес перестанет посещать воскресную школу, и тогда она будет слишком занята своими домашними делами, чтобы общаться. Может быть, Бет хоть раз увидит ее в церкви или по дороге в церковь.

Она станет призраком.

— Ты не можешь выйти замуж, — решительно заявила Бет. — Я тебе не позволю.

— Такова воля Божья. Пророк видел это во сне.

Она решительно покачала головой.

— Агнес, зачем Богу уничтожать мать, как он это сделал, а потом забирать и тебя? Зачем ему преследовать нашу семью? Если он праведен, то зачем?

Агнес недоверчиво посмотрела на нее.

— Разве ты не помнишь книгу Аввакума?

Бет не помнила. И считала несправедливым, что Агнес связывала их проблемы с теологией.

— Видение ждет своего часа, — процитировала ее сестра. — Но праведный будет жить по вере своей.

Бет стиснула зубы.

— Что. Это. Вообще. Значит?!

— Это значит, что вера бессмысленна, когда жизнь легка. Бет, Бог не обязан давать нам никаких ответов. Он никогда не делал этого.

Сестры сцепили под одеялом мизинцы — их тайный знак с самого детства. Бет вздохнула. Она сожалела, что в тот день возилась с Кори, хотя могла бы быть с тем, кого любила в тысячу раз больше.

— Агнес, а что, если… — она замолчала, собираясь с мыслями, в которых никогда не признавалась даже самой себе. — А что, если твой брак — не Божья воля?

Никогда еще она так открыто не решалась бунтовать. Это пугало ее, заставляло желать спрятаться в скорлупу прежнего бездумного безразличия. Было намного легче просто принять то, как обстоят дела, чем так болезненно начинать спрашивать «почему».

Агнес пристально посмотрела на нее. Лицо Бет вспыхнуло под пристальным взглядом сестры, а во рту пересохло. Она чувствовала, что любимая вера Агнес поднялась перед ней, как железный щит.

Она заставила себя продолжить.

— Разве ты не видишь, что здесь что-то не так? Посмотри, что он сделал с мамой. Посмотри, что он делает с тобой.

— Это богохульство, — предупредила Агнес. — Ты рискуешь своей душой.

— Да хватит уже о душе! Мне до смерти надоело о ней слушать. Мне до смерти надоел этот… эти… ох, сейчас покажу!

Разгоряченная, она запустила руку под матрас в поисках дневника. Настал ее час. Ее шанс убедить Агнес в том, что она подозревала, но никогда не осмеливалась озвучить — Ред Крик не был так свят, как казалось.

«Если достанешь немного денег, сможешь поселиться в мотеле, — сказала ей мать. — Таком, где есть маленький бассейн. Оставайся там, пока не найдешь работу».

Что за глупая мечта! Найти деньги — как? А работа — что она умела делать? Слова ее матери были пустой болтовней, и она не могла бросить свою семью ради какой-то нелепицы.

Теперь же правда обрушилась на нее как комета — яркая и ясная. Может, она не была достаточно сильной, что сбежать одна, но…

Они могли бы сбежать вместе.

Она и Агнес.

Они могли бы сбежать и забрать детей.

Бет потрясла своим толстым, словно псалтырь, дневником с крестом на обложке. На самом деле, это и был псалтырь — только бракованный, и все страницы внутри были пустыми. Несколько лет назад она нашла его в церкви и забрала домой. Внутри, она сделала список. Настолько шокирующий перечень, что сама же его чуть не вырвала.

Бет быстро пролистала страницы, раскрасневшись и вспотев под ночной рубашкой.

— Вот. — Она ткнула в страницу. — Прочитай это. А потом скажи мне, что это не ужасная несправедливость.

— Бет…

— Просто читай.

Агнес прищурилась.

— Видишь? — торжествующе воскликнула Бет. — Ред-Крик нас ненавидит. Он нас ненавидит — и это неправильно!

Бет уцепилась за молчание сестры, отчаянно стараясь найти малейшую трещинку в ее покорности. Малейшее окошко.

— Пророк говорит, что женщины — слабы, — сказала Агнес. — Он говорит, что законы существуют, чтобы защитить нас от нас самих.

Бет фыркнула.

— Ну, а ты сама что думаешь? Ты же не веришь в это, Агнес.

Какое-то мгновение она боялась, что Агнес не ответит.

— Думаю, вера более требовательна к женщинам, — наконец, заговорила сестра. — Мне не всегда это нравится. Порой, я чувствую, как жизнь меня сокрушает. Но Пророк всегда нас защищает. Разве я должна сомневаться в нем сейчас, только потому, что мой путь труден?

Бет хотелось кричать.

— Агнес, ты уже бунтовала! Если Законы настолько священны, тогда почему ты их нарушаешь? Зачем ты уходишь посреди ночи? И куда?

Сложная череда эмоций отразилась на лице сестры, и Бет позволила себе надеяться. Агнес не была потеряна, как утверждала ее мать. И она не была безмозглым животным, каким ее хотел видеть Ред-Крик. Под всем этим, она наблюдала. Она видела.

— Ох, Бет, — застонала Агнес. — Мне придется все рассказать, ведь вскоре тебе нести этот крест. Если я расскажу, куда хожу, ты поклянешься в верности? Постараешься?

Пульс Бет гулом застучал у нее в ушах. Она ощутила протянувшуюся между ними нить, тонкую линию доверия. Ее сестра раскроет свой секрет — и тогда Бет использует всю свою любовь и попросит ее убежать.

Их мизинцы сцепились в замочек.

— Расскажи мне, — попросила она. — Пожалуйста, не закрывайся от меня.

Но тут воздух прорезал крик, разбудивший детей и переполошивший трейлер.

Иезекиилю приснился ночной кошмар.

«Нет, — подумала она, когда Агнес выскочила из постели. — Только не сейчас, Иезекииль. Не сейчас».

Ревность сдавила ее грудь, и она откинулась обратно на подушку.

— Иезекииль, — прошептала Агнес. — Не бойся. Все так, как и должно быть. Пророк на своей сторожевой башне. Все хорошо.

Жар, охвативший Бет всего мгновение назад, остыл, как угольки угасающего огня, оставив после себя лишь горький привкус отчаяния. Слушая, она поняла, как бесполезно будет пытаться убедить ее праведную сестру бежать. Может, Агнес и видит больше, чем говорит, но все еще принадлежит Ред-Крику и телом, и душой.

Все так, как и должно быть. Как львы заявляли права на свою добычу, так и Законы Пророка заявляли свое право на нее.