— Такой злобный был конь?

— Это был настоящий дьявол! — с жаром ответил зеленый. — Огромный, черный, злобный жеребец, который постоянно норовил или укусить, или ударить копытом. Очень был хитрый. Мог притвориться спокойным. Даже господину доставалось периодически. Зато какой был лютый зверь в бою!

Он смолк, а Кьяра вдруг задумалась о синеволосом шутнике.

— Я вчера уже плохо видела. Скажи, Арадрив вернулся? — спросила она.

— Да. Его выкинуло, как и меня. Вчера не вернулись только Даенис и Лаурефин. Тело Даениса ты принесла…

Каленгил проговорил это грустным голосом и снова смолк.

— Я надеялась, что жрецы смогут их воскресить, — призналась чародейка. — А забрать оба тела не получилось. Даже чтобы просто похоронить.

— Наши воскресители сами ждут спасения сейчас.

— Да, — грустно ответила тифлингесса. — Кстати, странно, что на тебя подействовала эта болезнь. Вроде бы говорили, что действует только на существ из других миров. Может, ты знаешь, как наши волки?

— Не знаю, — признался зеленый. — Мы всё-таки не феи, хоть и отсюда. А насчет волков… Волки тех, кого выкинуло, в порядке. На волчице Эрты приехал господин. Про остальных не знаю.

Девушка вздохнула. Судьба Скага все еще была неизвестна.

Они замолчали, каждый погруженный в свои мысли. Их безмолвие поглотил гул лазарета. Кьяра старательно гнала мысли о том, что будет, если слепота станет ее постоянной спутницей.

Спустя примерно два часа безмолвных размышлений снова раздался звук кованых сапог. Сначала паладин прошел мимо них, но спустя какое-то время звук вернулся.

— Есть будете? — спросил Эридан.

Тифлингесса ответила коротким кивком. Она почувствовала, что в ее ладонь легло что-то горячее и мягкое. Раздался сладостный запах горячей выпечки. Рядом с ее рукой булькнул полный бурдюк.

— Я подумал, что так вам будет удобней есть, — сказал он. — Если вам что-то понадобиться, я буду здесь, но чуть дальше. Крикните меня или попросите медиков позвать.

— Спасибо, — тихо сказала Кьяра и принялась за еду.

Шаги паладина куда-то удалились. Пирог был совсем не похож на больничную еду. Тифлингесса подозревала, что это стряпня Лиама. Приложившись к бурдюку, она обнаружила в нем столовое вино. Судя по звукам неподалеку, Каленгил тоже принялся за еду и не брезговал принесенной выпивкой.

— За успешное излечение, — сказала девушка, булькнув своим бурдюком.

— За успешное излечение… — ответил зеленый, и его бурдюк тоже издал характерный звук. — Хотя я не прочь и немного поболеть. Хорошая еда, ничего не делаешь, никто не гонит на мороз дежурить.

— Тебе бы похалявить, — рассмеялась Кьяра.

— Эльфы — мастера халявить.

— О да!

— Еще мы мастера веселиться, — с улыбкой в голосе продолжил Каленгил. — Не знаю, правда, как там на материальном плане, но у нас скучать не приходилось никогда. Однако не спорю, терпеть нас очень сложно.

Девушка хихикнула, сделав еще один глоток.

— Мы шутим и дурачимся, — рассказывал зеленый веселым тоном. — Несерьёзно говорим о серьезном. Окружающие с Фаеруна смотрят на нас как на блаженных. А мы… просто так живём. Жизнь в Стране Фей, даже здесь, на Солнечной Стороне, — бесконечная борьба с опасностью и хаосом. В итоге ты не видишь иного выбора, кроме как наслаждаться каждой минутой, не тратя ее на грусть и уныние. Почти все эладрины[50] такие, наверное. Поэтому мы и проигрывали в войнах — слишком мало в нас серьезности… Зато как у нас красиво. На Солнечной Стороне есть большой шанс умереть от какого-нибудь прекрасного создания! Дриады, например. Гигантского лебедя. Архифеи какой-нибудь, — Каленгил прервал свою речь вздохом. — Однажды господин поселил на озере у замка двух гигантских лебедей по просьбе леди Маленур… Надо ли говорить, что они были злющие? Шипели как змеи и могли за минуту растерзать теленка. Однажды Меллот по пьяни упал в озеро… У него шрам и боязнь лебедей на всю жизнь.

— Думаю, во всем нужен баланс, — сказала девушка, дослушав его рассказ. — Избыток серьезности вреден, нужно уметь веселиться. За баланс.

Эльф ответил ей плеском своего бурдюка, а затем продолжил:

— У нас господин по части серьезности, а иногда Элледин, но того обычно надолго не хватает, — он прервался на очередной глоток. — Я-то знаю все про этих двоих. Дурачиться они тоже умеют. Однажды Элледин обворовал лесную каргу и бегал от нее по Изумрудному лесу. А Эридан…

Гвардеец внезапно рассмеялся.

— Да?! — заинтересованно спросила чародейка.

— Эридан, мало того, что однажды на пиру спёр корону у Оберона и пел про него песенки сомнительного содержания, так ещё и шутки ради соблазнил пару его фавориток. Оберон так злился! А вот незачем так много пить! — подытожил зеленый и сделал еще один громкий глоток.

— Никогда бы не подумала, — хихикнув, ответила Кьяра.

Она, наконец, расслабилась и получала большое удовольствие от этого общения. Тот Эридан, из рассказов гвардейца, и этот, из настоящего, казалось, были совсем разными личностями. Когда-то он был легче, мягче и счастливей.

— Ну, он же тоже эладрин, хоть и поломанный, — фыркнул Каленгил, — только ему не говори, что он поломанный, иначе он поломает меня.

— Не скажу, не переживай, — ответила она.

А может он и сам тихо слушает этот разговор, подумала про себя тифлингесса. Однако ее это сейчас нисколько не волновало.

— Все, вино меня побороло, — объявил зеленый, — пожалуй, не стоило выпивать сразу все.

— А ты поспи, — посоветовала Кьяра, — если медики что-то придумают, нас разбудят.

Она и сама решила прилечь. Закинув пустой бурдюк в сумку, прикрыла глаза и попыталась немного подремать. Вино, хоть и некрепкое, здорово расслабило тело, в голове был легкий туман. Подремав примерно час, она очнулась от того, что кто-то начал меня повязку на глазах. Перетерпев неприятную процедуру, Кьяра вновь откинулась на подушку. В голову снова полезли предательские мысли о слепоте, которые она принялась гнать.

— Сколько вам ни дашь вина, все умудряетесь выпить за один раз. Как так выходит? — укоризненно произнес Эридан.

Несмотря на громкий звук шагов, он все равно как-то умудрился подкрасться незамеченным. Кьяра молча пожала плечами, говорить с ним все еще не было желания.

— Предпочитаю не оставлять на потом то, что могу выпить сейчас, — насмешливо ответил Каленгил.

— Поэтому я и принес столовое вино. Зная ваши аппетиты. Как вы себя чувствуете?

— Ничего не вижу, — ответил зеленый, — а в остальном отлично.

Девушка проигнорировала вопрос. Послышался звук приближающихся шагов, и совсем недалеко от Кьяры прозвучало:

— А ты как?

— Так же, — коротко ответила она.

— Я забрал останки мавки, как просил Зариллон, — продолжил Эридан. — Он уже занимается изучением. Потерпите немного. Если бы вы не были такими заразными, я бы положил вас в другое, более приятное место, но у нас и так угроза эпидемии.

— Мне и здесь нормально, — пожала плечами чародейка.

Повисло молчание.

— Ты удивительно тихая, — с подозрением в голосе произнес Эридан, — но я чувствую твою вредность за версту. Ты опять злишься на что-то?

— Нет, — соврала она, чувствуя, что вскипела и вот-вот взорвется, наговорив много лишнего, да еще при посторонних.

Белобрысый ответил молчанием, а затем его шаги начали удаляться. Кьяра вздохнула с облегчением.

Так постепенно прошел остаток дня. Прислушиваясь к разговорам, Кьяра поняла, что больных стало больше, и это в основном лекари. После ужина, который был далеко не таким вкусным, как обед, ей сменили повязку. Не было никакой информации о Зариллоне, Скаге, драколюдах или Эрте. Звуки стихли, лазарет постепенно засыпал. В этой тишине в голову девушке лезли пугающие мысли. Что, если жизнь ее так и закончится здесь, на этой койке? После всего, что она пережила, такая кончина казалась ей обидной до дрожи. Кьяра полагала, что умрет при иных обстоятельствах, в пылу сражения или по неосторожности. А ведь раньше ей даже не приходилось болеть. Тягостные мысли полностью поглотили ее, поэтому она дернулась о неожиданности, когда рядом с ее лицом тихо раздалось: