Тифлингесса возмутилась. Она была сильной и расчетливой, бойцом по духу, а не маленькой девочкой. Подобное отношение ей было не по вкусу.

— Вот ещё, — фыркнула она. — Ты меня с кем-то путаешь. Не приписывай мне того, кем я не являюсь. Я бродячая кошка, которую пригрели.

— Тогда у тебя должен быть очень сильный инстинкт выживания, бродяжка… — ответил эльф. — Ладно, иди отдыхать. Ты сегодня выложилась и должна восстановиться.

Кьяра скорчила мордочку. Она не нуждалась в его опеке, покровительстве или защите. Пусть оставит это для эльфийских принцесс, подумала она, вставая с камня, и уходя, кинула ему:

— Ты тоже отдохни.

— Обязательно, — ответил он, в голосе его звучала улыбка.

Кьяра ушла к своим вещам, расстелила спальник. Укладываясь, рассмотрела зелья, что дал ей Эридан. Бледно-желтое ослабляло врагов, но высасывало жизненную силу выпившего после окончания эффекта, а сине-красное — позволяло противостоять огню или холоду по своему желанию и, наоборот, наносило ответный урон нападающему. Правда, впоследствии било выпившего тем же огнем или холодом. Последнее она решила вернуть Эридану, ему это будет полезней.

Завернувшись в спальник, она забылась беспокойным сном. Ее снова мучили красочные, реалистичные кошмары. На этот раз с нее заживо сдирали кожу и кидали лоскуты на раскаленную решетку. Она почувствовала боль и запах собственной подожженной плоти.

Кьяра проснулась от громкого гомона гвардейцев. Несмотря на гнетущие кошмары, она сумела выспаться и восстановить магические силы. Выпитое вчера зелье сулило ей проклятие, но пока оно никак себя не проявило. В темноте плясала яркая вспышка — Эридан уже вовсю тренировался с клинком. Вкусно пахло горячей едой.

Взяв пузырек с красно-синим зельем, девушка подошла к тренирующемуся эльфу.

— Доброе утро, — улыбнувшись, сказала она. — Я изучила пузырьки, что ты дал вчера. Одно мне пригодится, а вот это лучше выпить тебе. Вряд ли будут бить огнем или холодом, но даже если не будут, ты всегда можешь ответить уроном на урон. Для этого даже не нужно видеть противника.

Паладин, приостановив тренировку, улыбнулся в ответ:

— Да, доброе утро.

Взяв бутылочку, бросил беглый взгляд на этикетку:

— Как интересно. Я не вчитывался, взял то, что под руку попалось. Это действительно будет очень полезно… Спасибо.

Кивнув, девушка направилась в сторону костра. Проходя мимо Арума, сидящего с кружкой в руках, она невольно приостановилась. Возможно, ей показалось, но в неверном свете костра шкура жреца приобрела заметный темно-золотой оттенок. Ее так поразил этот факт, что она просто не удержалась:

— Я не помешаю?

— Нет, Кьяра, что ты. Садись, — ответил драконид, освобождая ей место.

— Как себя чувствуешь? — спросила тифлингесса. — У тебя как будто изменился цвет чешуи. Сейчас ты похож на благословленного Бахамутом[55].

— Я удивительно спокоен, — произнес он, голос его прозвучал вдохновенно. — Наверно, впервые в жизни. Привык прятаться за отца или брата, но сейчас чувствую в себе силу и уверенность. Темпус вновь заговорил со мной.

Немного помолчав, повернул к ней голову:

— Как ты сама? Я чувствую, как возбуждены эльфы. Они похожи на рой пчел, готовый к переселению в новый улей. Все или ничего.

— Рада, что у тебя такой настрой, — улыбнулась в ответ девушка. — Волнуюсь и боюсь, как перед любым боем, а так нормально. Кошмары донимают. Пытки все изощрённой.

Услышал это, драконид немного призадумался.

— Мои кошмары тоже продолжают терзать меня, но я знаю, что это — мои боль и страх, — тихо сказал он. — Боль от потери, страх перед тем, что мне не под силу. Мой долг — преодолеть это. А твои сны точно не случайны. Я привык к видениям и поэтому слабо верю в случайности такого рода. Это или знамение, или воздействие чего-то.

— Лучше бы были случайностью. Не хочу, чтобы воплотились в реальность, — поежившись, сказала тифлингесса. — Скажи, а есть какой-то способ узнать, в чем заключается проклятие, если точно знаешь, что проклят?

— Только практическим путем. Обычно ты вообще не знаешь, что проклят, пока не включается сам эффект… А почему ты спрашиваешь?

Кьяра кивнула:

— Понятно. Я вчера выпила зелье, у него было последствие — проклятие. Может быть, это что-то неважное, главное, чтобы не повлияло на боевые возможности.

— Нет, от этого лучше избавиться, — встрепенулся Арум. — Проклятие проклятию рознь. Можно начать заикаться, когда читаешь заклинания. Можно потерять контроль, став оборотнем. Можно впасть в безумие и напасть на союзника. В пылу схватки снять его будет уже гораздо сложней, поэтому позволь перестраховаться и снять его сейчас.

Девушка согласно кивнула.

Он сделал несколько пассов, прошептал несколько слов.

— Чем бы ты ни была проклята, — сказал он наконец, — этот эффект прекращен.

— Спасибо, Арум, — поблагодарила чародейка. — Ладно, пойду, тоже позавтракаю, пока эльфы все не съели.

Она направилась в сторону костра. Арум крикнул ей вслед:

— На твоем месте я бы проверил все свои предметы на скверну. Очень похоже на ее воздействие.

Эльфы пили подогретое вино и ели что-то, подозрительно напоминающее омлет с беконом. Где они достали яйца, было большой загадкой. Кьяре протянули тарелку с едой, а Каленгил передал горячую кружку:

— Позавтракай. Негоже умирать на голодный желудок.

— Квиклинга[56] тебе на язык, плесневелый! — воскликнул Корлиан, и зеленый издал нервный смешок.

— О, проснулась принцесса Царапучка! — воскликнул Арадрив, подсев неподалеку. — Я думал, ты уснешь, свернувшись калачиком на коленях у лорда, но нет, — он вздохнул в кружку, — я проиграл спор.

Каленгил поперхнулся вином.

Прожевав кусок омлета, Кьяра произнесла:

— Арадрив, я бы тебя побила, но, думаю, за меня будет кому это сделать сегодня.

— Принцесса Царапучка как всегда нежна как кислота и любезна как точильный камень!

Услышав это, Меллот залился смехом, а тифлингесса скривила мордочку. Не было смысла обижаться на дурачка.

— Да нет, Арадрив, ты ошибаешься, — возразил Задар. — Уверен, что-нибудь мягкое и нежное в ней точно есть, под двумя-тремя слоями одежды.

— Надеюсь, ты имел ввиду ее душевные качества, — прошептал Каленгил, — и нежное, спрятанное под слоями одежды сердце.

Девушка прыснула от смеха.

— Конечно же сердце! — заговорчески подмигнул красноволосый. — А вы о чем подумали? Как вам не стыдно!

Эльфы засмеялись и развеселились, как будто им не предстояло через несколько часов сражаться с могущественным врагом. Кьяра доела завтрак, думая над словами Арума. Нужно было проверить все вещи на присутствие скверны, но это уже не сегодня.

Паладин закончил тренировку и начал облачаться в доспехи, как и Арум. Тифлингесса помогла ему. Когда последний шнурок был затянут, Эридан сказал:

— Погоди.

Сделав несколько жестов, он коснулся ее рукой, а затем удовлетворенно кивнул.

— Что это? — спросила Кьяра.

— Защита от смерти[57]. Надеюсь, до этого не дойдет, но может здорово тебя выручить.

Тифлингесса хотела возразить ему, сказать, что лучше бы защитил Арума, но промолчала. Все равно он сделает, как считает нужным, не будет слушать доводов. Да и, как ни крути, ее нельзя было воскресить[58].

— Не уходи далеко. Я продолжу заклинать, — сказал ей Эридан.

С помощью магии он укрепил ее здоровье. Собрав вокруг себя облаченную в доспехи гвардию, произнес:

— Это последний и самый важный этап. Мы так близко к цели, что осталось только протянуть руку и ухватить ее за крыло. Будьте решительны. Мы зашли так далеко не для того, чтобы умереть на пороге победы. Мы обязаны сразить врага, растоптать, иной исход я не приемлю. Вы знаете, я верен слову. Я не покину вас, что бы ни случилось. Вы все стали мне не просто соратниками. Вы — мои братья, пусть не по крови, но по духу. Вы отважней и сильней любого в этой проклятой стране.