— Все готово к открытию, — проговорил он, и каждое слово гулко отзывалось в шатре, словно эхо в колодце. — Мы организовали бесперебойную магическую связь не только между частями нашего войска, но и с тремя другими армиями. Мы сможем почти мгновенно регулировать наши действия.

— Чудно, — протянул Эридан, в голосе его звучало удовлетворение.

Окончательно устав, Кьяра перестала прислушиваться к совету. Уснула, устроившись на кровати эльфа. Сквозь сон она все еще слышала голоса за ширмой, но смысла уже не улавливала.

Девушку беспокоили тревожные сны, поэтому вскоре она проснулась в страхе, не осознавая, где находится. Через несколько секунд успокоилась и прислушалась. Было тихо. Масляные фонари все еще горели на столбах, их свет просачивался сквозь щели в ширме. Кьяра аккуратно выглянула из-за нее.

Эридан все еще сидел за столом, но уже один. Вид у него был утомленный. Девушка тихо подошла к нему, положила руку на плечо и сказала:

— Тебе бы отдохнуть.

Эльф вздрогнул от неожиданности. Произнес, немного помолчав:

— Нет, я еще не закончил. Скоро прибудет гвардия, им потребуется многое объяснить. Переживу. Не в первый раз.

После этого он крикнул куда-то, за пределы шатра:

— Эрик, организуй еды!

Тифлингесса только хмыкнула в ответ. Трудоголизм не лечится словами. Она решила вернуться в коморку и продолжить спать. Уходя, краем уха уловила, как он что-то писал и бормотал, а затем, откинувшись в кресле, произнес:

— Я сошел с ума.

Она недоуменно обернулась, а эльф продолжил:

— Силы, которые мне нужно одолеть, очень велики. Мое войско сильно, но мои противники богоподобны, — он устало вздохнул и потер глаза. — Я, к сожалению, нет.

Чародейка вернулась к столу.

— Даже бога можно одолеть, если знать его слабые места. А с таким настроем проще сразу сдаться, — сказала она, облокотившись о столешницу.

В ее голосе Эридан услышал то ли усмешку, то ли осуждение, и это ему не понравилось. Нахмурившись, он ответил с холодом в голосе:

— Мой дух воинственен как никогда. Однако я уже терпел сокрушительное поражение на этом поле и не хочу повторить своих ошибок. Одного лишь настроя недостаточно для победы.

Эрик принес поднос, полный еды, и кувшин с водой. Эридан сделал глоток и скривился:

— Да она с кусками льда!

Кьяра взяла немного мяса с подноса. Она ела и молчала, не сводя глаз с эльфа.

Эридан и сам посмотрел на нее пристально, а затем произнес:

— Но в чем-то ты права. За меня говорит усталость. Я убью Оберона, этого рогатого а-джак-ай, и больше он не похвастается, что спустил с меня шкуру.

Он ненадолго замолчал, а затем сказал более мягким тоном:

— Ложись-ка спать дальше. Постараюсь больше не беспокоить тебя.

Девушка взяла еще немного еды с подноса и вернулась за ширму. Укутавшись в шкуры, она вновь погрузилась в сон, который не смог бы нарушить даже метеоритный дождь.

После того, как девушка скрылась из виду, Эридан вновь вернулся к изучению донесений. Глаза предательски слипались. Близился час молитвы. Вздохнув, он откинулся в кресле. Сегодня он и правда проявил слишком много беспокойства по отношению к подручной Королевы Воронов. Он уже почти не сомневался, что впервые за долгие годы испытывал жалость, зацепившись за человеческое в ее чертах. Это не к добру.

С этими мыслями паладин вышел из шатра, сняв меховой плащ. Пурга тут же окутала его морозной пеленой. Снег облепил мокро хлещущие по лицу волосы. Эридан поморщился, встал на колени, зачерпнул пригоршню свежего снега и приложил к задней части шеи. По позвоночнику распространилось онемение, переходящее в ноющую боль где-то в затылке. Эльф прерывисто зашептал слова молитвы. Он просил наполнить его силой для грядущей битвы, но услышал лишь равнодушное молчание в завывании ветра.

Продрогнув в бесплодной попытке достучаться до богини, он вернулся в шатер, к своим мыслям. Обогревая руки у жаровни, он невольно подумал, что нечто согревающее есть и в его жалости.

Кьяра проснулась от ощущения чего-то большого, теплого и тяжелого у себя на груди. Открыв глаза, увидела прямо перед собой огромную волчью морду, которая по-собачьи высунула язык.

— Это Скаг, — прозвучал голос Эридана недалеко от ширмы. — Теперь он твой ездовой волк. Постарайся подружиться с ним. Он понимает общий, если что.

Девушка повернула голову в сторону эльфа, в ее глазах промелькнуло недоумение. С ездовыми животными у нее не ладилось.

Из-за спины паладина высунулась раскрасневшаяся от мороза эльфийская физиономия, обрамленная синими волосами.

— А что оруженосец делает в вашей постели? — спросила эта физиономия и добавила с усмешкой в голосе. — А оруженосец ли она вам?

Эридан сделал шумный вдох. В следующее мгновение его рука ловко ухватила лицо наглеца и отшвырнула, словно жалкую тростинку. Где-то за ширмой раздался звук глухого удара и оханье.

— Еще одно слово, Арадрив, — сказал паладин ледяным голосом, — и я привяжу тебя к пегасу и проволоку по снегу до тех пор, пока от тебя не останется только несколько клочков кожи. А ты, — он обратился к девушке, — поднимайся. Эрик сейчас принесет тебе завтрак.

Тон его голоса не подразумевал никаких возражений. Чародейка вылезла из вороха одеял и осмотрела своего нового питомца. Тот продолжал глядеть на нее, высунув язык. У него был забавный розовый нос, размером с кулак Кьяры, и выразительные глаза голубого цвета, в которых было подозрительно много ума. В такой пасти мог бы потеряться не только кулак, но и рука по локоть. Серьезный зверь, но сейчас он выглядел ручным, ласковым и послушным.

Паладин ушел куда-то за ширму, звук его шагов и позвякивание доспеха вскоре затихли. Тифлингесса потянулась всем телом, натянула верхнюю одежду, а после вышла в основной зал. Масляные фонари все еще освещали шатер. На столе Эрик выложил тарелку с жареным мясом и кувшин с чем-то, от чего распространялся пар и пряный аромат специй. Ветер изредка колыхал полог, с улицы раздавались разговоры, смех и скрип свежего снега.

Синеволосый эльф, раскатанный паладином, уже поднялся на ноги, размял спину и поковылял из шатра, бормоча:

— О, мой владыка, вы все так же суровы и все так же шуток не понимаете.

Кьяра, проигнорировав его бормотание, села завтракать. Горячее вино с корицей и кусочками фруктов было как раз кстати, да и жареное мясо было мягким и сочным. Она отщипнула кусочек, чтобы дать волку. Тот слизнул ломоть огромным розовым языком, не моргнув и глазом, однако просить добавки не стал. Очень воспитанный и умный зверь.

— Скаг, значит? — сказала она волку, прожевав. — А я Кьяра. Пойдем на улицу? Посмотрим, что там происходит.

Волк, убрав язык, склонил голову набок. Кажется, он и правда знал общий.

За пологом было чуть светлее, чем ночью. Мрак пробудил в Кьяре легкое беспокойство, но в следующее мгновение до нее долетели радостные крики и фонтаны рыхлого снега. Разноцветные эльфы резвились вместе с огромными белыми волками. Под черными меховыми плащами поблескивали новые доспехи. Ветер улегся, в свежем воздухе пропали режущие нотки.

Эрик засуетился, убирая посуду. У входа в шатер он столкнулся с Эриданом.

— Эрик, я так и не понял, — грозно начал паладин, — где спальное место для моего оруженосца?

Денщик стал белее снега и забормотал:

— Возникла небольшая заминка, господин…

— Заминка?… Заминка?! — голос эльфа сорвался на крик. — Эрик! Где?! Кровать?!

Эйлевар схватил его и встряхнул как мешок с мукой. Тот в ответ только еще больше съежился, не в состоянии сказать что-либо вразумительное. Эридан прорычал, кинув его оземь:

— Ты разочаровал меня, Эрик. Мне не нужны непонятливые слуги!

И крикнул куда-то в сторону:

— Эй, стража! Убить этого! А тело отдайте зверям!

Бледное лицо денщика исказилось ужасом.

— Нет, господин, пожалуйста! — завопил он, срываясь на судорожные всхлипы.