Кровь местами еще блестела свежими лужами. Пахло железом, дождем, мускусом волков. Скаг в образе ящера издал обеспокоенный клекот, и Кьяра поспешила вернуть ему волчий облик. Проплешины на его теле набухли от крови, он устало лег прямо в красный снег, вывалив язык. Чародейка произнесла полушепотом, потрепав зверя по голове:

— Этот день мы пережили, но без отдыха мы уже не бойцы.

Она привстала на цыпочки в попытке разглядеть среди разбредшихся бойцов фигуру Эридана. Она увидела кого-то высокого, но быстро поняла, что это Янтарь. Он был занят ранеными. Ему помогали несколько гвардейцев. Девушка заметила Элледина, перебинтовывающего почерневшие от холода руки Арадрива, и тот, обливаясь потом, тихо стонал сквозь стиснутые зубы.

— Потерпи немного, хорошо? — успокаивал его золотоволосый. — Янтарь скоро займется тобой.

Сам командир гвардейцев выглядел помятым, голова была перемотана окровавленным бинтом. Кьяра почувствовала легкое удовлетворение от того, что эти двое остались в живых. Да, это были ненавистные эльфы, а синий — та еще заноза в заднице, но все же.

Тифлингесса хотела подойти к Янтарю, поинтересоваться, где Эридан, но остановилась на полпути, увидев распластанный на снегу труп Оберона. Летний Король выглядел сейчас обычным эльфом, даром что крылатым. Светло-зеленая кожа окрасилась кровоподтеками, горло разверзлось в чудовищной ране. Кровь уже не сочилась, лениво загустев на краях этого разреза. С безвольно повисшей головы упала золотая корона в виде оленьих рогов. Ветер шевелил истрепанные крылья. Лицо выражало удивление, в распахнутых глазах, остеклевших и помутневших, застыл вопрос. Кьяра склонилась над его телом. Рука короля все еще сжимала эту грубо обтесанную палку. На шее девушка заметила что-то необычное. Чудом не пострадав от удара по горлу, там висел кожаный шнурок с крупной голубой жемчужиной, которая таинственно блестела. Быстро оглядевшись, чародейка сняла украшение с трупа. Мертвым уже без надобности, а суровая жизнь в Нижних Мирах научила пользоваться любыми попавшим в руку плодами, не испытывая сантиментов к тем, кто проиграл схватку за жизнь.

Девушка прошла мимо нескольких мертвых рыцарей. С одного упал изящный шлем, и Кьяра увидела его лицо. Это был эльф, видимо, из того же народа, что и гвардейцы. Забавно. После смерти их тела преставали источать это потустороннее сияние. Девушка невольно задержалась возле ряда аккуратно сложенных, накрытых черными плащами тел. Гвардейцы, не пережившие схватку с королем. Девушка не успела привыкнуть к ним, поэтому ничего не испытала, глядя на трупы. Да, несколько часов назад они смеялись и пили, а теперь превратились в окоченевшие изваяния без капли жизни. Она почувствовала не грусть, а какую-то усталость. Она ведь была уверена, что освободилась…

Неподалеку чародейка увидела еще тела, накрытые плащами, но лица их были открыты. Эльфы поили их чем-то из бурдюков. Многие из них были без сознания или обессилены. Кьяра почувствовала свою беспомощность. Она не владела лечащей магией и не умела ухаживать за ранеными. Рядом с ней один из эльфов безвольно осел на снег, снял шлем, потер лицо в жесте усталой беспомощности. Тифлингесса почувствовала, что победа далась тяжело. Она еще раз попыталась высмотреть Эридана, но безрезультатно. Странно, обычно его было слышно и видно издалека.

Янтарь сел к ней спиной. Он достал из сумки перевязочные материалы, мази и флакон с мутно-белой жидкостью. Бросив на него еще один взгляд, Кьяра заметила лежащий на снегу шлем с железными перьями. Он был помят, в нем зияла рваная прореха. Рядом со шлемом она увидела руку в когтистой перчатке. Только руку, больше ничего. Медленно девушка подошла к драколюду, заглянув ему через плечо. Перед ним лежал Эридан, и маслянистая лужа крови под ним окружала силуэт, словно его огненный ореол.

Лицо паладина было полностью залито кровью. Волосы слиплись и стали неоднородно красными. Янтарь перевязал ему голову, и бинт уже набух от влаги. Нагрудник превратился в месиво искореженного, разорванного в клочья металла. Драколюд расстегнул ремни, снял его, но часть надломилась, оставшись торчать из тела, насквозь проткнув поддоспешник. Янтарь обтер лицо окровавленной рукой и, наконец, увидел чародейку:

— Кьяра! Как хорошо, что ты жива.

Он подложил под голову Эридана сложенный плащ. Кровавая маска лица никак не отреагировала. Судя по всему, паладин был в очень глубокой отключке.

Драколюд быстро, очень профессионально перетянул бинтами то, что осталось от правой руки эльфа, останавливая кровь.

Она присела рядом с Янтарем, достала из сумки бутылочку с зельем, которую позаимствовала в ледяном замке.

— Я не знаю, как точно действует эта жидкость, но Эридан говорил, что это очень мощное лечащее зелье, — сказала она, протягивая пузырек драконорожденному. — Ты все равно понимаешь в лечении больше моего.

Янтарь покачал головой:

— Его нельзя исцелить, пока не вытащим все части доспехов, а это будет кропотливо и долго.

Он открыл бутылочку, принюхался к содержимому и попробовал кончиком языка.

— Но зелье и правда очень мощное, — сказал он наконец. — Можешь дать его кому-нибудь из тяжело раненных, у кого нет таких проблем, как у Эридана.

Закупорив пузырек, он вернул его Кьяре, а сам продолжил хлопотать над телом паладина.

Девушка прошла вдоль ряда лежащих на снегу больных и увидела Арума. Младший драконид, укрытый плащом брата, устало прикрыл глаза.

— Как ты, Арум? — спросила тифлингесса, опустившись рядом с драконидом.

— Ничего, — ответил он слабым голосом. — Я жив, и это главное.

— Выпей это, — девушка откупорила бутылку с фейским зельем. — Должно полегчать.

За нее говорило не желание помочь, а скупая рациональность. Подняв на ноги второго жреца, был шанс быстрее поднять на ноги всех остальных. Может даже и белобрысого. Хотя тому поможет только чудо. Она аккуратно влила жидкость в пасть Арума. Через минуту младший из жрецов немного приободрился и даже принял сидячее положение.

— Спасибо, — растерянно пробормотал он, разглядывая необычное красное свечение, разливающееся от его шкуры.

Кьяра только кивнула в ответ, села в снег неподалеку и начала разглядывать жемчужину, снятую с шеи убитого короля. Магическое зрение не слишком помогло девушке понять, что из себя представляет данная вещица. В ней была заключена мощная сила. Она билась, искрилась и пульсировала внутри маленького голубого камушка. Все-таки магия мира фей сильно отличалась от магии Фаеруна. Вздохнув, девушка убрала предмет в кармашек. Появилась идея спросить об этом артефакте у шиверпайнских ведьм.

Арум скинул плащ и полностью распрямился. Кажется, ему стало очень комфортно. Он размял плечи и спину, хрустнул шейными позвонками.

— Эй, Элледин, — крикнул он проходящему мимо командиру гвардейцев. — Кому из гвардии нужна экстренная помощь?

Золотоволосый притормозил, недоуменно обернулся в сторону драколюда и спросил:

— Что ты сейчас сделал?

— Спросил тебя.

— Нет, погоди, — эльф подошел ближе. — Смотри.

Элледин снял повязку с головы и коснулся виска, на котором были следы крови.

— Я почувствовал, что боль прошла и вот, рана исчезла, — сказал эльф.

Арум хмыкнул:

— Необычное зелье. Видимо, позволяет лечить и окружающих.

После этого Арум направился к лежащим на снегу раненым и принялся использовать ресурсы лечебного зелья. Кьяра задумалась. А ведь в этих заброшенных подвалах могут лежать и другие подобные эликсиры. Это же настоящее сокровище. Как много пользы они могли бы принести, попади в правильные руки.

Тифлингесса достала немного вяленного мяса из сумки и бутыль вина, дарованного за победу в гонке. Она осталась жива и относительно цела. Чем не повод отпраздновать? Зубами она нарушила восковую печать, выдернула пробку и сделала глоток. Вино приятно потекло в горло, наполняя рот привкусом сладких сухофруктов и меда.