Одна фея кивнула другой, а затем сказала девушке:

— Иди с нами.

Они повели ее прочь из лагеря, по полю недавнего боя, с которого уже убрали трупы союзников, оставив псов и вражеских рыцарей покрываться снегом без должного захоронения. Интересно, как здесь принято хоронить? Превратятся ли они в неупокоенных духов, мстительно преследующих каждого, кто ступит на это поле?

Ведьмы довели ее до знакомого холма. Снег и ветер уже стер с него следы ее недавнего сражения. Противные огоньки, впрочем, тоже убрались отсюда.

— Мы выманим жемчужину искусной иллюзией, — сказала фея, когда все трое расположились на вершине. — У нас будет мало времени. Она должна отделиться от тебя, но после она, разумеется, попробует напасть. Будь готова ударить быстро.

— А чем лучше бить? — поинтересовалась тифлингесса. — Могу и огнем, и холодом, и даже вытянуть жизненную энергию.

— Этого мы и сам не знаем, — ведьма развела руками. — Однако она способна взять контроль над разумом, так что лучше держаться от нее подальше, как, впрочем, и друг от друга, чтобы не задеть случайно заклятьями.

Феи сели друг напротив друга, положив рядом с собой сучковатые посохи, до этого притороченные за спиной. Они достали из поясных кошелей черепки мелких птиц и грызунов, несколько блестящих куриных богов, кинули это перед собой в снег и начали бормотать формулу. Ритуал был девушке незнаком, повеяло чужеродной магией. Вскоре тифлингесса почувствовала знакомое засасывание в иллюзию. Стиснув зубы, она перетерпела это неприятное ощущения.

Девушка пришла в себя на дне морского мелководья. Пальцы тут же ушли в мелкий песок, а прикосновение воды к ее телу было очень реалистичным. Справа и слева медленно колыхались длинные ленты водорослей. Даже волосы фей и одежда двигались словно увлекаемые невидимыми водными потоками, но дышалось очень легко, естественно, как самым обычным воздухом, и тело не выталкивало на поверхность.

Ведьмы отошли от девушки на большое расстояние.

— Теперь возьми ее и потяни от себя, — крикнула одна из них. — Будет неприятно, но терпи. Затем кинь от себя подальше.

Кьяра дернула вещицу с большой долей неуверенности, однако жемчужина отделилась от груди и потянулась белым неприятными нитями, оставляя только несколько кровоточащих отверстий. Скользкие корни, проходящие под кожей, дарили целый букет неприятных ощущений, схожих с несильной зубной болью или зудом там, куда невозможно дотянуться. После этого Кьяра неловко кинула украшение прочь от себя. Оно приземлилось в песок недалеко от девушки и тут же вспыхнуло ярким потусторонним светом. В следующее мгновение камушек превратился в большое, напоминающее осьминога существо ярко-голубого цвета. Три глаза монстра смотрели по-рыбьи равнодушно, а круглая пасть ощерилась несколькими сплошными рядами похожих на иглы зубов. Впечатление от создания были премерзкое. Словно кто-то слепил вместе каракатицу, рыбу, паука, а затем кинул в кипяток, где это создание раздулось и стало ее безобразнее. Вполне вероятно, что в настоящей водной среде это чудовище могло бы двигаться с проворством макрели, но сейчас оно расползлось бесформенной голубой кляксой из слизи и щупалец.

Кьяра выставила вперед руку, выпустив из пальцев облако ядовитых газов. Чудовище безмолвно захлопало пастью, неуклюже попятившись прочь, но было уже поздно. Феи взлетели, уцепившись за свои прутики. Кьяра тоже ловко вспорхнула, сбежав из зоны досягаемости щупалец. Существо неуклюже поползло в их сторону, оставляя за собой отвратительный слизистый след.

Ведьмы выставили руки веером, и в создание полетели бело-голубые потоки невероятно холодного воздуха. Монстр взвизгнул, часть его щупалец со звоном отпала. Кьяра кинула в довесок сгусток ревущего пламени, который разорвался с оглушительным грохотом. Опаленное создание вновь превратилось в подвеску, мирно лежащую на песке.

Ведьмы спокойно опустились вниз, и в следующее мгновение иллюзия развеялась. Одна из фей подняла жемчужину со снега.

— Это было проще, чем казалось, — сказала она самодовольно. — Глупое создание. Эта вещь не должна попасть к врагам Эйлевара. Мы возьмем ее на хранение, — и она положила ее в свой поясной кошель, вместе с камушками и черепками.

— А теперь, — сказала другая ведьма, — чем ты нам отплатишь?

Ее глаза алчно заблестели.

Кьяра достала из сумки бутылку с золотыми узорами на стекле:

— Могу отплатить вот этим.

— Что это? Вино?

— Да, — кивнула девушка. — Из подвалов лорда Эйлевара. Еще там очень много полезных зелий, которые могли бы пригодиться в бою.

Ведьмы удивленно переглянулись:

— Ты о знаменитом погребе лорда Финдо Касала? Но он ведь под защитой.

— Уже нет, — чародейка порылась в сумке и выудила пустую бутылку от лечащего зелья. Пробка из маленького рубина слегка поблескивала. — Если бы вы смогли принести вот таких бутылочек, да побольше. Можно и тех, что увеличивают. Это бы неоценимо помогло лорду Эйлевару.

Ведьма взяла в руки флакон, осмотрела со всем сторон и сказала дрожащим от волнения голосом:

— Как давно мы мечтали получить эти артефакты… Говорят, над ними трудилось четыре поколения величайших волшебников из рода Эйлеваров, — она бережно положила флакон в поясной кошель. — Это почти штучный артефакт. Сомневаюсь, что там будут похожие, но мы поищем. Сейчас же отправимся в Эйлевар!

— Что ж, думаю, мы в расчете, — ответила Кьяра, но феи уже взвились в воздух, подняв небольшое облако снега.

Девушка пожала плечами и двинулась в сторону лагеря. Все обошлось, и это главное. А если ведьмы принесут еще зелья, то может и паладина получилось бы поднять на ноги.

Кьяра двинулась в направлении шатра Эридана. Хотелось есть, но настроение было приподнятым, натяжение поводка почти не беспокоило, и она была довольна тем как вывернула ситуацию с жемчужиной, оплатив информацией, а не чем-то более весомым. Ведьмы — союзники белобрысого, так что проблем возникнуть не должно.

До шатра Кьяра дошла быстро. Внутри никого не было. Наверное, Киллиан отдыхал в своей палатке где-то неподалеку. К сожалению, девушка понятия не имела, какая из них принадлежит ему, но и большой робостью тоже не страдала. Она решила постучаться в соседние тенты.

Тифлингессе повезло с первой же попытки. В крошечной палатке были только сундук, заменяющий столик, и койка, возле которой денщик стоял на коленях в молитвенной позе. Он ничуть не испугался девушки.

— Да, леди? — спросил он, чуть обернувшись. — Вы решили вернуться в шатер?

— Не знаю, — с улыбкой ответила Кьяра. — Киллиан, не мог бы ты приготовить немного поесть и горячего питья?

— Будет сделано, леди. Желаете чего-то конкретного?

— Съем все, что есть.

Тактика тотального запугивания, столь любимая Эриданом, казалась ей сейчас неуместной. По ее опыту люди гораздо больше готовы были делать для тех, к кому испытывали положительные эмоции, поэтому, несмотря на прескверный характер, тифлингесса старалась ладить с обслугой. Будь паладин менее жестоким и более сговорчивым, девушка охотней бы сотрудничала с ним и что немаловажно была бы полезней, а не мечтала бы поскорее от него отделаться.

Хотя сейчас, когда он был в таком тяжелом состоянии, в ней не было злорадства или удовлетворения, да и отыгрываться на беспомощном белобрысом было бы скучно. Все-таки, в нем было и что-то хорошее. В Даггерфорде, под проливным дождем, он показался ей гораздо мягче и эмоциональней, словно этот невидимый рычаг, который кидал его из состояния ярости в состояние холодной надменности, на время перестал работать. Он вылечил сломанные каргой кости и назвал могучим драконом. Может быть, это было всего лишь временным помутнением, и все же… Кьяра прогнала эти мысли.

Чародейка зашла в шатер и хорошенько осмотрелась. С прошлого раза почти ничего не изменилось, разве что жаровни и умывальник сменили свое положение. Она заметила новую ширму с изображением каких-то цветов. Она отделяла основной зал и небольшой закуток, смежный спальне Эйлевара. Там стояла кровать, заправленная несколькими теплыми одеялами, и прикроватный столик. Что ж, ей приходилось довольствоваться и меньшим.