— Я тут с вашей победы над Обероном, — ответила Саенис спокойным голосом. Насквозь пропитавшийся кровью платок она, скомкав, кинула на пол. — Следила, собирала информацию, приглядывала. Я подозревала, что ты точно допустишь ошибку. Ты же низшее существо, — она улыбнулась и вытерла руки о край бинта, выглядывавшего из сумки Янтаря. — Никудышная из тебя гончая йет. Моя сработала лучше.

— На кого ты работаешь, колдунья? — спросила Кьяра ровным тоном. У нее не было сил даже на злость. Слишком много эмоций для одного дня.

— Не тебе, убогая, меня об этом спрашивать, — ответила Саенис сладким голосом с нотками самодовольства. — Это дело Эридана и моего хозяина, а ты иди, погоняйся за хвостом.

Распрямившись, она отряхнула от пыли свой прекрасный замшевый костюм и плащ из лисьего меха.

— Саенис… — слабым голосом произнес Эридан. — Только я имею право отчитывать своего оруженосца. Ты, а-джак-ай, можешь вместе с твоим хозяином идти на фоморджак. Говори, зачем пришла, или выметайся.

На лице эльфийки промелькнул испуг, и Кьяра приготовилась помешать ее атаке, если до этого дойдет, но та лишь сделала легкий поклон и проговорила голосом, полным патоки:

— Господин Эридан, мой хозяин, Лемифинви, Владыка Шиповника, желает поговорить с вами и сделать невероятное предложение. Прошу вас принять его и выслушать.

Однако на этот раз ее очарование не возымело успеха. Лицо Эридана, все еще слегка фиолетовое от недавно пережитого, было суровым:

— Мне плевать. Я ненавижу фей за редким исключением. Твой хозяин может больше не оказывать мне услуг телохранителя.

— Не будьте столь поспешными в выводах, — сказала колдунья, отвесив еще один изящный поклон. — Моему хозяину есть, что предложить. Например, информацию, кто осуществил это покушение, и кто ещё готовит его.

В глазах Эридана промелькнул интерес:

— Что мне мешает просто схватить тебя, подвергнуть пыткам и тем самым выведать все, что мне нужно?

Саенис попыталась сохранить спокойное выражение лица, но у нее не вышло.

— Мой хозяин имеет возможность убить меня, когда пожелает, — проговорила она дрожащим голоском, опустив глаза. — Боюсь, вы не успеете выведать всей информации.

— Этот Лемифинви… — задумчиво протянул паладин. — Он из Благого или Неблагого двора?

— Он из неприсоединившихся, господин.

Эридан задумался еще на некоторое время и, наконец, произнес:

— Что ж, может, я и захочу выслушать его. Завтра. Пускай приходит и скажет свое, несомненно, важное слово. А ты… Уйди. Испарись. Исчезни, чтобы я никогда больше не видел тебя.

Кьяра, с интересом наблюдавшая за этим разговором, удивилась. Неужели Эридан способен договориться с противником? Что-то непохоже.

Раболепно кланяясь, Саенис выбежала из шатра и исчезла в снежной тени.

Паладин переключился на Янтаря и Эрту:

— Позовите гвардейцев, поставьте у входа. Пусть охраняют день и ночь. Не хочу повторения.

Тон у него, несмотря на слабость в голосе, был командирский. Янтарь кивнул ему с покорной усталостью. Эрта же, казалось бы, нисколько не огорчилась тону, только легко прикоснулась ладонью к его макушке. Они с Янтарем поспешили прочь. В шатре остались только Кьяра, Эридан и покойники.

Какое-то время стояло напряженное молчание. Казалось, сам воздух наэлектризовался от возникшего напряжения.

— Ты, — начал Эридан, выплюнув это местоимение с презрением. — Мало того, что ты пререкаешься со мной, оспариваешь мои приказы. Ты позволила случиться такому глупому покушению! Если бы не Саенис, эта дочь карги и дарклинга, я был бы мертв! Так ты меня защищаешь?

В его глазах зажегся красный огонек ярости:

— Я пытался быть человечней к тебе. Это было опрометчиво.

Он с трудом приподнялся на дрожащей от напряжения руке. Глаза его уже полностью покраснели, а голос на мгновение прогремел с прежней силой:

— Я не знаю, что творится в твоей голове, а ты не трудишься объяснить! Что ты скажешь в свое оправдание?!

Чародейка бессильно опустилась на пол. Она чувствовала усталость, огорчение. Она молча посмотрела на эльфа, чем только сильнее разъярила его:

— Какого дарклинга ты молчишь? Я задал тебе вопрос и требую на него ответа. Простого, проклятье фоморов, ответа!

— Потому что простого ответа нет, — устало ответила Кьяра. — Да, я виновата, но я не буду оправдываться.

Заглянув ей в глаза, он осел на кровать. Голос его вновь стал тихим и слабым:

— Я ощутил, как сильно ты желаешь моей смерти. Ты думаешь, если я умру, ты освободишься. Но если я умру, меня поднимут и заставят идти дальше, а ты пойдешь за мной, потому что такова воля наших хозяев. Ни один из нас не освободится. Так решили за нас.

Он помолчал немного и продолжил, прикрыв глаза:

— Ты разочаровала меня. Не понимаю, чего я еще ожидал от тебя? Завтра я решу, что с тобой делать.

Вернулись Янтарь и Эрта, а с ними зашли несколько гвардейцев во главе с Элледином. Золотоволосый выглядел каким-то обеспокоенным, взъерошенным. Ему пришлось низко склониться над кроватью больного, чтобы расслышать приказ. Вскоре Элледин отстранился и шепнул лекарям:

— Он снова потерял сознание.

Гвардейцы по-деловому начали убирать тела. Кьяра осмотрела пятна крови на дереве и подумала вдруг, что их просто так не отмоешь, так и останутся въевшимся воспоминанием. Ей снова стало очень горько. Дождавшись, пока лекари отвлекутся, она тихонько подошла к кровати паладина.

— Ошибаешься, Эридан, я не хочу твоей смерти, — тихо сказала она, глядя на его лицо.

Внутри у нее творился настоящий хаос эмоций. Несколько минут назад она была не против его гибели. Она забыла про жрецов и их магию, способную поднять из мертвых. Она поддалась сиюминутному порыву, теперь это желание ушло. Что за выражение было в его глазах тогда, когда он задыхался?

Она выскочила из шатра, мимо лекарей, мимо гвардейцев, вставших на стражу. Снег стал совсем густым, ноги увязали по колено в его рыхлой мякоти. Кьяра не знала куда идет, просто куда вели ее ноги. Когда поводок натянулся, хлестнул ее горячей болью, она почти не обратила на него внимания. Сквозь шум ветра она услышала рычание множества зверей. Волки. Ноги сами привели ее туда. Она аккуратно пробралась под навес, нашла среди волков своего Скага, обняла его за шею, уткнулась в его густой мех. Зверь жалобно скулил, не понимая, что происходит, а Кьяра плакала и рассказывала о своей жизни, особенно о предательствах. Она редко кому доверяла и каждый раз корила себя, когда поступалась с этим принципом и подпускала кого-то ближе, чем следует.

— Вот такая я непутевая, — сказала она ему в ухо, как следует прорыдавшись. — А гонка мне очень понравилась. Знаешь, если ты когда-нибудь встретишь мышь исчадие с такими же крыльями как у меня, не трогай ее, это моя сестра.

Еще посидев с волком, она вернулась в шатер далеко за полночь. В комнате Эридана стояла тишина. Тифлингесса скользнула под одеяло и почувствовала, как же все-таки устала морально и физически. Ей было уже не важно, успеет она выспаться или нет. Вполне возможно, что завтра ее казнят, но она просто устала бояться, как и терпеть унижения. С нее хватит. Сегодня она дала себе установку посмотреть в лицо тому существу, что преследовало ее во сне.

Посреди ночного кошмара она обернулась и увидела, что это тень с ее собственным лицом. Тень подошла к ней и прошептала бесстрастным голосом, от которого стало не по себе: «Провалишься и станешь топливом для портала»…

Кьяра проснулась от того, что кто-то тряс ее за плечо. Она с трудом открыла глаза и увидела перед собой растерянное лицо Элледина.

— Господин сказал проводить тебя, — сказал он и кивнул в сторону.

Девушка посмотрела туда, куда указал эльф, и увидела свою безразмерную сумку. Она еще не совсем проснулась, поэтому соображала с большим трудом. Тифлингесса чувствовала себя усталой и разбитой, словно и вовсе не спала.