Майкл незаметно вздохнул. Кажется, они немного отвлеклись от темы возвращения Джеймса. Даже думать об этом было страшно, куда привычнее было разговаривать о чем-то, что не касалось их нынешних отношений.

— Ладно, может быть, я бы не сбежал, — с сомнением сказал он. — Ты точно уверен, что тебя там не затянули в какую-то секту?

Джеймс рассмеялся. Браслеты и шнурки у него на руках притягивали взгляд, словно гипнотизировали. Татуировки сплетались в одну картину, но чтобы разглядеть ее, нужно было попросить Джеймса перестать жестикулировать и посидеть ровно, а Майкл не хотел его прерывать.

— Теперь я хочу узнать, кто ты, — сказал Джеймс. И кто я рядом с тобой. И что у нас может получиться. Я хочу попробовать, не прячась по углам, не убегая к тебе от другого. Я не хочу гадать, был ли у нас шанс быть вместе. Я хочу знать, есть он или нет.

Майкл поставил пустую бутылку на стойку, оперся обеими руками на столешницу. У него слегка кружилась голова, соображалось плохо.

— Ты думаешь, получится?..

— Я не знаю, — сказал Джеймс. — Но хочу узнать. Я хочу знать, как это — быть с тобой. Одной любви не достаточно — но, может, мы найдем что-то еще?..

Майкл кашлянул в кулак — в горле вдруг запершило, словно там пощекотали перышком. Кашлянул раз, другой — не помогло, кажется, стало только хуже. Джеймс слез с табурета, обогнул стойку и встал рядом, легонько похлопал по спине. Майкл, развернувшись, схватил его за плечо. Медленно подтянул к себе, взял за плечи уже двумя руками. Сжал пальцы. Джеймс был вполне материален.

— Ты мне не снишься, — констатировал Майкл.

Джеймс почти виновато поджал губы и помотал головой. Прости, мол, не снюсь.

— И это не твоя астральная проекция из Гималаев.

— Нет, я могу астрально спроецироваться только до Катманду, дальше не умею.

Майкл прислонил его к себе, обнял двумя руками.

Так и не получалось поверить.

Что это правда.

Что спустя столько лет Джеймс все же пришел к нему.

К нему. Чтобы остаться. Чтобы попробовать.

Он пах теперь совершенно по-незнакомому. И у него была борода, Майкл чувствовал ее у щеки. Далеко позади остались те восемнадцать, романтические кудри, юное лицо, точеная фигурка подростка. Теперь Джеймсу было тридцать, он был взрослым, раздался в плечах, отрастил круглые бицепсы, набил рукава.

Майкл осторожно потянул его ближе к себе — и Джеймс поддался, со вздохом прильнул теснее.

— Значит, «давай будем»? — шепотом спросил Майкл.

— Да, — тоже шепотом, улыбаясь, ответил Джеймс. — Давай будем.

Они постояли, обнявшись. Потом Майкл спросил:

— Что будешь делать? Вернешься в Париж?..

— Нет… Я понял, что терпеть его не могу. Вся моя память о нем — как родители ссорились или как я тосковал по тебе. Я поеду в Лондон, подыщу там квартиру…

— Э, нет, — сказал Майкл и распрямился, отодвинул Джеймса от себя и испытующе глянул ему в лицо, будто до сих пор искал подвох. — Не надо искать. У меня там квартира. Я просто дам тебе ключи, и живи.

Джеймс промычал что-то согласное.

— Только я не успел ее нормально обставить, — предупредил Майкл. — Просто натащил барахла. Устраивайся там как угодно.

— Там хотя бы есть на чем спать?.. — спросил Джеймс.

— Кажется, да, — с сомнением сказал Майкл, который точно помнил только про мотоцикл посреди гостиной, полосатые кружки, картонный самолетик и печатную машинку. И шкаф с книгами. Про кровать он не помнил. — Или нет. Вроде диван был. Да просто купи все, что тебе будет нужно.

— Хорошо, — сказал Джеймс.

— У нас есть поговорка, — добавил Майкл. — «Живи в моем сердце — и не плати за аренду». Вот и — живи.

Джеймс поцеловал его в скулу, уколов щетиной. Майкл молчал, смотрел на него. Джеймс тоже — разглядывал.

— Не верится, да?.. — спросил Майкл.

— Абсолютно, — подтвердил Джеймс. — Даже странно.

— Наверное, время должно пройти, — предположил Майкл. — Чтобы привыкнуть. Пока… оглушает. Где ты был?.. — спохватился он. — Расскажешь?.. Я отправлял тебе фото Бобби, а ты молчал. Ты их видел?..

— Я был — много где, — отозвался Джеймс. Поднял голову, посмотрел Майклу в глаза. Приподнявшись, поцеловал в уголок губ и подался назад. Майкл неохотно расцепил руки. В голове звенело, его слегка мутило, будто у него было легкое сотрясение. — Сначала я жил в Гонконге. Меня давно звали туда поставить адаптацию одной пьесы, и я решил, что настало подходящее время этим заняться. Потом я уехал в Непал. А оттуда отправился просто смотреть мир. Я был в Индии, в Таиланде, Вьетнаме, Южной Корее. Мне нужно было пожить одному. Безо всех, без вас — особенно без тебя.

Это звучало обидно, будто Майкл лично только и делал, что портил ему жизнь. Но Майкла, кажется, уже понимал, что обижаться тут не на что. Не в нем было дело.

— Первое время мне было безумно страшно, — сказал Джеймс. — Мне казалось, я потерялся в огромном городе. Я не сумею сообразить, что делать, если что-то случится. Мне придется делать все самому!.. Все, от вопросов с билетами, документами, городским транспортом — до мытья посуды. А если мне станет плохо, а если у меня будет паническая атака — мне некого будет позвать?..

— И как ты справлялся? — спросил Майкл.

— Поначалу — неплохо. Потом стало трудно, было множество дел, которые некому было поручить, приходилось разбираться самому. А потом… потом я понял, что могу быть один. Жить один. И мне не нужно срочно искать кого-то, чтобы заменить тебя или Винсента, чтобы кто-то спасал меня. Я могу спасти себя сам. Точнее, — он улыбнулся, окончательно отстранился, — меня больше не нужно спасать.

Майкл кивнул. Предложил:

— Давай сядем. У меня голова кружится. От шока.

— Да, — Джеймс прикусил губу, взял Майкла за руку и потянул к дивану. — У меня будет только одно условие.

Майкл упал на мягкое сиденье, встряхнул головой.

— Какое условие?

— Винсент останется в моей жизни, — сказал Джеймс, сев рядом. — Он хороший человек, он мой друг, мой издатель.

Джеймс тяжело вздохнул, сплел пальцы.

— Ему многое пришлось пережить из-за меня. Он не заслуживал всего того, что я с ним делал. Он очень во многом был для меня, как отец — и ему, к сожалению, доставалось все то, что я хотел, но не мог сделать с настоящим отцом. Этот бунт против правил, побеги от него к тебе, нарушение обещаний, ложь… Он нашел в себе силы простить меня за это, и я благодарен ему. Я хочу продолжать с ним общаться, и это условие не обсуждается, нравится оно тебе или нет.

— Ладно, — сказал Майкл. — Я не против. Мы с ним тоже немного пообщались, пока тебя не было. Он нормальный.

Джеймс удивленно взглянул ему в лицо.

— Мы поддерживали друг друга, вроде как, — сказал Майкл, смущаясь от его взгляда. — Я ничего не имею против.

— Поддерживали?..

— Ага, — Майкл не удержался, добавил смущения.

— Скажи, что ты с ним не спал!.. — дрогнувшим голосом потребовал Джеймс.

— Ну, я приезжал к нему один раз…

— Что?!

Майкл не смог играть дальше — рассмеялся.

— Да я приезжал по делу!.. Просто переночевал у него, и все, ничего тако… Эй!..

Джеймс схватил диванную подушку и ударил его, Майкл едва успел закрыться руками.

— Ты!.. Не смей так шутить!..

Майкл, хохоча, уворачивался от ударов, Джеймс с нервным смехом лупил его подушкой, попадая по плечам и по голове

— Никогда! Никогда не смей так шутить!

Майкл опрокинулся на диван, Джеймс оказался сверху, гневный, смеющийся.

— А я так больше и не смогу — Винсент у тебя был только один!

Майкл выхватил у него подушку. Джеймс, все еще смеясь, упал на него, шутливо ткнул кулаком в челюсть. Потом глубоко вздохнул, улегся ему на плечо. Майкл сцепил руки у него за спиной, прижимая к себе. Потом погладил, поворошил волосы. Скользнул кончиками пальцев по аккуратной щетине вдоль щеки.

— Тебе идет, — негромко сказал он. — Оставь.

Джеймс тихо угукнул.

— Поживи тут хотя бы немного, — попросил Майкл. — Давай хоть привыкнем…