Майкл прижался лбом к его пуговице еще теснее, подставляя голову под ласковые пальцы.

— Я повел себя, как урод, с одним человеком, — шепотом признался он. — Которого очень люблю. И он ушел.

— Вы расстались с Викторией?

— При чем тут Виктория… — вздохнул он. — Нет. Есть… один парень.

Эван молча гладил его по голове, будто для него это была не новость — или, может, ему было абсолютно плевать, из-за кого убивался Майкл, был ли это мужчина или женщина. Майкл молчал, не зная, что еще сказать, да и не испытывая большого желания говорить, пересказывать всю историю своих отношений с Джеймсом. Голова болела, лицо пылало, будто его сунули в костер. Даже кожа головы ныла. Он лежал, закрыв глаза, сосредотачиваясь на том, чтобы дышать, отвлекаясь от боли, высверливающей виски и стреляющей огненными молниями через челюсть.

— Это правда, — прошептал Майкл, иррационально возвращаясь к оставленной теме. — Ты же помнишь, как мы целовались?..

Эван издал тихий звук — то ли вздох, то ли смешок.

— Помню, — по голосу было слышно, что он улыбается. — Мне казалось, ты просто дурачишься.

— Нет, — тихо сказал Майкл. — Это было всерьез. После тебя я никого не любил. Пока не встретил его.

— А он?..

— Он женат. И я не хочу портить ему жизнь. Уже и так испортил. Все, что мог.

Эван молча гладил его по вискам, едва нажимая на них. Майкл жмурился, под веками плавали золотые и красные пятна.

— Я не знаю, что тебе сказать, — прошептал Эван. У него был голос, полный сочувствия и смирения. — Мне очень жаль. Я бы хотел помочь тебе. Но ты никогда не давал мне возможности.

— И не дам, — сказал Майкл. — У меня в жизни осталось мало хорошего. Если ты в нее влезешь — с тобой будет, как со всеми. Я не хочу быть с тобой мудаком. Поэтому не пускаю.

Эван длинно вздохнул. Подложил локоть под голову, сполз чуть ниже, чтобы оказаться с Майклом нос к носу. У него были грустные глаза. Большие, очень красивые, опушенные золотыми ресницами. И светлые веснушки под ними.

— Тебе лучше поспать, — тихо сказал он. — Я скоро уеду на студию.

— Ладно, — шепнул Майкл. — Иди. А где Бобби? — вспомнил он.

— Бран повел его погулять. С ним Дакота. Тебе не кажется, — вдруг с таинственной улыбкой спросил Эван, — что у них что-то есть?

Майкл рассмеялся от этой внезапной наивности, поморщился — голова загудела от смеха.

— Они же были вместе на свадьбе.

Эван смущено заулыбался.

— Ой. Я не обратил внимания, — признался он. — Я помню, что они были вместе, но я думал, они просто друзья.

— Они встречаются, — сказал Майкл. — Ладно, иди… Я постараюсь поспать.

Второй раз Майкла разбудил Бобби, вернувшийся с прогулки. Он залез на кровать, пристроил Майклу голову на плечо и шумно вздохнул. В последнее время он начал сдавать, и Майкл с ужасом думал, что будет, когда тот умрет. Однажды ведь он умрет. Майкл винил себя за то, что не уделяет ему достаточно времени, пропадая то на съемках, то в водовороте тусовочной жизни. У Бобби потихоньку седела морда, и если раньше это было незаметно в сизой шерсти, то теперь было уже очевидно. На прогулках он больше не гонялся за белками, которых раньше считал своими личными врагами, а позволял им мирно заниматься своими беличьими делами. Когда он умрет, последняя связь с Джеймсом прервется. Как сказать ему об этом тогда?..

Майкл гладил его по шее, прислушивался к голосам в доме. Дакота смеялась, Бран громко рассказывал что-то уморительное, как он умел.

Счастливые. Майкл так завидовал им. Эвану почему-то — нет, хотя тот в личной жизни тоже был счастлив. Но его жизнь не проходила на глазах у Майкла, она была всегда где-то там, за горизонтом. Майкл, конечно, часто спрашивал, как дела у его жены и детей, что происходит в их жизни — но никогда по-настоящему не был близок с его семьей. А вот Дакота и Бран были близкими. И он завидовал им так, что его тошнило. То ли у него продолжалась мигрень, то ли это затянулось похмелье — но он лежал, слушал и почти ненавидел их.

Устав валяться и ненавидеть, он выполз из постели. Добрался до ванной комнаты, напился холодной воды. Вернулся обратно в кровать. Голоса стали громче — Дакота и Бран поднялись на второй этаж, вполголоса споря, кто где будет спать. Одну гостевую уже занимал Эван, эти двое делили оставшиеся три: Дакота настаивала, что спать будет одна. Бран не то чтобы спорил, скорее предлагал компромисс в виде надувного матраса, на котором он разместится в ее комнате. Та отказывалась наотрез. Майкл слушал и думал, что ее выебоны начинают просто бесить.

Просочившись в спальню, Бобби, разумеется, не закрыл за собой дверь, и чуть погодя в нее заглянул Бран — проверить, все ли путем. Майкл вяло махнул ему рукой, не вставая.

— Что, вечеринка не удалась? — поддразнил тот. — Или годы уже не те?

— Иди нахер, — посоветовал Майкл, абсолютно не настроенный шутить.

Бран перестал улыбаться, плечом отодвинул дверь и зашел уже целиком, а не только бритой башкой.

— Выглядишь дерьмово, — сказал он, подойдя ближе и складывая руки на груди. — Пахнешь тоже не очень. По-моему, тебе пора к анонимным алкоголикам.

Майкл пренебрежительно фыркнул.

— Я еще не настолько слетел с катушек, чтобы лечиться.

— А когда ты достаточно слетишь, будет уже поздно, — серьезно сказал Бран. — Эван мне чуть ли не в панике позвонил. Ты при нем себе раньше такого не позволял.

— Он неожиданно приехал, — раздраженно сказал Майкл. — Я вообще не знал, что он ко мне собирается.

— Ты ж его сюда и позвал, — напомнил Бран, хмурясь. — Ты мне еще неделю назад твердил, что не пустишь его ни в какой отель, если он может остановиться у тебя. Что, не помнишь?

— Помню, — недовольно соврал Майкл, судорожно шаря в памяти и абсолютно не находя в ней тот момент, когда он узнал о приезде Эвана и тем более когда успел сказать об этом Брану.

— А по-моему, ты пиздишь, — сказал Бран и шагнул ближе. Нахмурился еще сильнее. — Вы что, так и будете с ним сраться, как по расписанию?

— С чего ты вообще взял, что дело в нем? — с вызовом спросил Майкл, мгновенно сообразив, что речь уже не об Эване.

— Да с того, что как он появился, вы только этим и занимаетесь! То вас не отлепить друг от друга — только с хирургом, как сиамских близнецов, блядь!.. То он от тебя типа уходит, а ты идешь в запой. Не, если это у вас такие вот отношения, — Бран поднял ладони, — если тебя все устраивает, то мне плевать. Но че-то по тебе не скажешь, что тебя все устраивает.

— Заткнись, а, — попросил Майкл. — Нет никаких отношений.

— Ну, то есть он опять от тебя ушел, — кивнул Бран. — Мужик, давай ты мне заранее составь график, какая у вас регулярность этой вот карусели. Месяца три? Четыре? А то я не могу каждый раз внезапно к тебе подрываться, у меня своя жизнь есть.

— А я тебя не просил ко мне подрываться! — Майкл взъярился так, что аж нашел в себе силы сесть. Бобби недовольно заворчал и переложил голову ему на колени. — Я не просил ко мне приезжать! Занимайся своей жизнью — я тебе что, мешаю?!

На громкие голоса явилась Дакота. Оглядела их обоих, подняла брови. От ее вида Майклу стало еще хуже. Кажется, он всерьез ненавидел и их, и эту непрошенную заботу, и недоступную возможность вот так, как они сейчас, молча переглядываться с Джеймсом и понимать друг друга без слов.

— Что ты смотришь на меня! — выкрикнул он. — Тоже что-нибудь сказать хочешь?! Совет дать! Ты же специалист в отношениях!.. Узкопрофильный…

— За языком следи, — резко перебил его Бран.

— Не надо меня защищать, я сама могу! — мгновенно ощетинилась та, и у Майкла перехватило горло от обиды за Брана, который позволял с собой так по-свински обращаться. Как она вообще смела затыкать ему рот?! Как она вообще смела так мотать нервы и душу и все, что можно, его лучшему другу?!

— Конечно, ты все можешь! — язвительно бросил он. — Нахер тебе вообще мужики, если ты все сама? Трахалась бы с лесбиянками, раз мужики тебе так противны!