Готовились и родители Ликаны. Хоть и считали они, что рановато ещё дочери в семью мужа от родителей уходить, а всё же не век в девицах куковать. Из соседних деревень стали парни в гости приезжать, себя показывать, невест присматривать.

— Ох, и выбор в эту осень богат! — подмигивала мать дочери, готовя вместе с ней ужин. — На тебя-то уж многие парни заглядываются.

— Выбор велик, — покладисто кивнула Ликана, — а нравится мне только один.

— Это который же? — мать упёрла руки в бока. — Уж не найдёныш ли твой? Без кола, без двора, а туда же — лучшую девку на деревне присмотрел. Ты же у меня и умница, и рукодельница, и лекаркой быть можешь. Для чего же тебе муж такой непутёвый нужен?

— Так ведь деревне наоборот прибыль будет. То мне к чужим уехать придётся со всеми своими талантами, а то дома я останусь, при вас.

Мать замолчала, искоса поглядывая на Ликану. На языке так и крутился еще один вопрос, только пока в доме муж с сыновьями, задать его никак не получится. Может, они их женские разговоры и не слушают, да лучше убедиться в том, что никто точно не помещает.

Случай подвернулся спустя некоторое время — потребовались дрова, и хозяйка погнала всех мужчин на двор.

— И чтобы сухие мне принесли! — поругалась она вслед, потому что с утра намучилась с сырым деревом. Едва дверь захлопнулась, мать вытерла руки о передник и в упор посмотрела на дочь: — А люди сказывают, что по спине у найдёныша твоего шерсть растёт. Будто не знаешь, что то значит?

— Не оборотень он! — шёпотом вскрикнула Ликана, сжимая в руке ложку. — Разве будет оборотень с людьми простыми жить?

— А овец как ты объяснишь? Лесной зверь лапой запор не отодвинет.

— Да хозяин сам спьяну забыл дверь запереть, как следует, а как проспался, решил всё на зверя свалить, — нашлась Ликана. — А то сама не знаешь, что и с отцом такая оказия случалась!

— Может, оно и так, — неуверенно сказал мать, — только послушай моего слова. Не торопись со свадьбой, подожди до весны. Оборотень — не оборотень, а говорят, по весне всяк зверь и птица себе пару ищут. Если человек он — тебя дождётся, а если волк — в лес убежит, среди волчиц подругу искать.

— Хорошо, мама, это ты правильно придумала. Только я верю — Тасор не плохой, он мне обиды не причинит.

В дом ввалились мужчины с охапками дров. Женщины переглянулись и вернулись к плите. О своих тайнах они решили никому не рассказывать.

Вечером Ликана встретилась с Тасором на берегу реки. Парень, улыбаясь, смотрел, как девушка идёт ему навстречу, но с каждым её шагом улыбка у него на лице выцветала.

— Что с тобой, птичка моя? Отчего я вижу тоску в твоих глазах? — обеспокоенно спросил парень, поприветствовав свою подругу.

— Ах, Тасор, я разговаривала с матерью. Не по душе ей наш союз. Правда, моему счастью она противиться не будет, если до весны твои намерения не изменятся.

— И только-то? — улыбнулся парень. — Я уж думал, сейчас скажешь, что тебя за другого замуж выдают. Не переживай, ласточка моя. Весна после зимы быстро наступает. Или ты и впрямь так замуж торопишься, что себе кого другого присмотрела?

— Нет, что ты! — смутилась Ликана под лукавым взглядом. — Мне вовсе не трудно тебя дождаться. Я переживала, что это ты захочешь из наших краёв уйти, раз остаться тут не получается. Да и дела нехорошие творятся. Вспомнить только овец-то задранных. Хорошо, старики пока деду лесному девицу в жёны не требуют.

— Да уж только глухой не слышал. Меня и то в лес с собой мужики таскали — то ли следы волчьи искать, то ли ещё зачем, — помрачнел Тасор. — А еще слышал, что во мне оборотня подозревают, который это безобразие и учинил.

— А ты… — Ликана вдруг запнулась словом, но вспомнила ощущение мягкой шерсти под ладонью и шёпотом всё же проговорила: — А ты не оборотень?

Никогда еще девушка не видела у своего милого такого серьёзного взгляда. Его серо-желтые глаза потемнели, словно налились грозовою силой, а черты лица еще больше заострились, приобретя сходство со звериными.

— Зачем ты об этом спрашиваешь? — холодно спросил Тасор.

— Ты не подумай, — растерялась от его тона Ликана, — я не хочу, чтобы тебе плохое что-то сделали. Мне… мне всё равно, оборотень ты или нет, — она опустила голову, пытаясь скрыть слёзы. — Просто я хочу точно знать, что ты… не убивал этих несчастных овец.

— Я не убивал этих несчастных овец, — деревянным голосом повторил парень.

— Спасибо, — выдохнула Ликана и прижалась к его груди.

Она старалась не плакать, но слёзы сами катились из глаз, выдавая её с головой. Наверное, что-то дрогнуло в закаменевшей душе Тасора, отчего он ласково прижал к себе девушку и прошептал:

— А если я и впрямь оборотень?

— Мне всё равно, Тасор! Всё равно! Я никому никогда не скажу об этом. Ты дорог мне не за звериную шерсть на спине, а за сердце своё ласковое.

Тасор приподнял заплаканное лицо Ликаны и внимательно посмотрел ей в глаза.

— Зачем же ты спрашивала, если обо всём уже догадалась?

— Мне важно было услышать это от тебя, ведь я могла и ошибиться.

— Сердце не обмануло тебя, птичка моя, — с тяжёлым вздохом покачал головой парень. — Судьба и впрямь наказала меня способностью менять свой облик.

— Но разве это наказание?! — воскликнула Ликана, прижимаясь к плечу Тасора. — Это же дар!

— Не всё так просто. Превращаться я могу лишь под светом луны, но не в том беда. Становясь зверем, я теряю свой разум, потому и стараюсь в такие дни держаться от людей подальше. Пока мне везло — я слишком ослаб после ранения и болезни, но чувствую — недолго мне человеком быть. В наступающее полнолуние придётся опять землю зверем топтать.

— И неужели никак нельзя помочь твоей беде?

— В наших краях жила легенда о том, что далеко в северных землях есть ледяной водопад. Говорят, если оборотень сумеет искупаться в нём, он перестанет быть зверем.

— Значит, ты станешь просто человеком?! — обрадовалась девушка.

— Я не знаю, милая. Эта легенда такая древняя, что половина её уже забылась, а другую половину переврали настолько, что и правды теперь не сыскать.

— Так ты в наших краях оказался потому, что искал этот ледяной водопад? Но почему ты был ранен?

— Я не единственный оборотень на свете, Ликана. Есть и у меня враги и противники. Я защищался от них, когда луна ушла, и звериный облик сменился человеческим. Наверное, они знали какой-то секрет, потому что не обернулись, как и я, а продолжили нападать. Иначе им не удалось бы меня и когтем тронуть. Они и шерсть мне на спине срезали, чтобы я обернуться и защититься не смог. Потому и выздоравливал так долго.

— Ох, не они ли и напали на деревню в полнолуние?!

— И такое может быть, а потому пообещай мне, что будешь осторожна. — Тасор развернул Ликану лицом к себе и взял её за плечи. — Пообещай, что не пойдёшь одна в лес и не станешь в лунные ночи бродить по деревне.

— Ведь ты будешь рядом и сможешь защитить меня, — возразила девушка.

— Нет, птичка моя, я не задержусь здесь надолго. В первое полнолуние я ещё не в силе был, а вот последние две луны мне приходилось от людей прятаться. Как думаешь, сколько из них скоро догадаются, кто я такой? Да и путь мой не завершён — я еще не нашёл того, что искал. Пусть легенда и позабыта, но я верю ей — есть этот сказочный ледяной водопад, который избавляет оборотней от их проклятия. И я найду его!

— Ты уйдёшь! — с обидой отстранилась Ликана. — А мне что останется? Ждать новых сватов? Ведь никто не поверит, что сирота без рода и племени однажды вернётся к случайно встреченной девушке.

— А ты сможешь ли меня дождаться? — проглотил упрёк Тасор. — Не выберешь себе другого? Знаешь, может, я наполовину и зверь, но и у меня есть душа. Тебе она уже давно принадлежит. Только ты одна в душе моей. И если выберешь ты другого, мне больно будет.

— Я дождусь, только и ты возвращайся.

Ликана вцепилась в парня обеими руками, точно не собиралась его никогда отпускать. Она вскинула лицо к нему, потянулась, собираясь заявить всему миру, что этот парень, этот оборотень — её! И Тасор понял это желание, прижался к приоткрытым губам, признавая: только твой, просто дождись. Незаметно на её запястье защёлкнулся браслет.