— Скоро приедем, — отвечаю, зорко поглядывая на дорогу, а у самой сердце колотится, хоть бы успеть, хоть бы он кровью не истек. Боженька, если ты есть помоги!

В клинике ждали только меня. Павел Борисович помог перетащить зверя в операционную. Аннушка воззрилась на зверюгу с неподдельным удивлением, даже лоб от усердия наморщила. Без пышной укладки она выглядела слегка простовато и несколько моложе своих тридцати.

— Кобель. Судя по состоянию зубов ему лет шесть. Порода э-э-э, леонбергер, наверное… Слушай, Геля они таким огромными не бывают! Максимум восемьдесят сантиметров в холке, а тут. Может это оборотень, а? — предположила Аннушка. Она отменный специалист, но вот эта ее любовь к фантастике и ко всяким вымышленным существам ставила меня в тупик.

— Сейчас это твой пациент, подготовь его к операции.

— Говоришь, ты его машиной сбила? — переспросил Павел Борисович, сунул в рот электронную сигарету и покачал головой. Мужчина бросал курить уже четвертый год, повсюду таскал за собой электронную дрянь, весь кабинет провонял, но приходилось мириться.

— Да, но я ехала не слишком быстро, а он будто с неба свалился…

— Раны для аварии нехарактерные, только передняя лапа сломана, ни ушибов нет, ни смещений.

— Так это же хорошо!

— Я не закончил, — мужчина выдохнул облако белого дыма, — на шкуре лохматого множество порезов и глубоких колотых ран. Уверен они появились ещё до того, как пес попал под колеса.

Сердце в груди похолодело, неужели лохматого пытались убить. Какой урод мог совершить такое? Собака — это же самое преданное существо, которое только можно представить, как вообще можно поднять на него руку.

— Готовимся к операции! — скомандовала и взглядом отправила Марка переодеваться и готовить инструменты.

Неделя пролетела незаметно, лохматого пришлось держать под капельницами, но зверь быстро шел на поправку. Я перечитала всю доступную информацию о леонбергерах, мой подопечных немного подходил под описание, формой ушей, окрасом, общим телосложением, но в тоже время отличался. Форма челюсти, рост, цвет глаз, будто совсем из другой породы. Для собаки он действительно выглядел слишком массивным.

— Привет Бродяга, — ласково говорю псу и легонько поглаживаю по лбу. Янтарные глаза наблюдают за каждым моим движением. — Как самочувствие? Не надоело валяться? — пес вздыхает.

— Тебе не страшно к нему подходить? — спросила Аннушка.

— Он же хороший.

Реаниматолог фыркнула, передернула плечами, затем подошла чуть ближе. Янтарные глаза сузились, шерсть на загривке у пса поднялась дыбом, уши прижались к голове, а когда девушка потянула руку к мохнатому боку, зверь предупреждающе зарычал. От низкого утробного звука я покрылась мурашками.

— Бродяга, ты это чего удумал! — пес замолчал, глянул на меня и голову отвернул, мол, будь, по-твоему. Аннушка недоверчиво улыбнулась и дрожащими пальцами коснулась мохнатого бока.

— Жесткая, — шепотом выдохнула она. — Что делать будешь? Его лечение уже обошлось в тебе копеечку.

— Что-правда, то правда, — пожимаю плечами и продолжаю гладить лохматого, — попробую поискать его хозяев, а пока у меня поживет, не могу же я отправить этого очаровашку в питомник, — натыкаюсь на пристальный янтарный взгляд, пес будто слушает, о чем мы говорим. — Шутливо потрепала его и спрашиваю: — Поедешь жить ко мне? — в ответ он ткнулся носом в мою ладонь. Потом зашевелился, глянул вниз и попытался слезть.

— Куда, дурень! — хватаю собаку за шею и пытаюсь удержать от глупости. — Лапу повредишь!

Зверь замер, жесткая шерсть щекотала шею.

— Рисковая ты баба, Гелюшка. Лучше бы мужика завела!

Не удержалась фыркнула.

— Мужика уже заводила, не понравилось!

Аннушка закатила глаза.

— Ну что ты всех одной линейкой меряешь? Думаешь, если Ромка твой мерзавцем оказался, то и все остальные такие же?

— Тогда чего ж ты до сих пор не замужем?

— Так я ищу, того единственного, — улыбнулась Аннушка и ресничками хлопнула.

— Что-то поиски как-то затянулись…

— Естественно, мне ж надо распробовать каждого претендента, вдруг не понравится, они ж так красиво ухаживают, а потом. Эх, скукота… Кстати, — она встрепенулась, — а что с тем клоуном, который на прошлой неделе заходил? Не понравилась мне его харя, уж больно ушлая, с какой стороны не погляди.

—Черт, совсем про него забыла… — схватилась за голову, глянула на часы и захотелось побежать, запереть дверь в клинику, но сегодня должен был заглянуть ещё один постоянный клиент. — Черт…

— Что он от тебя хочет?

— Выкупить здание.

— Чего? — Аннушка побагровела лицом. — Почему ты его не послала?

— Посылала, он обратно возвращается, да ещё и не один, а с мордоворотами, — от воспоминаний меня передернуло. — Хрен им, а не мое здание.

— Вот это правильно, но ты не молчи, если помощь понадобиться. Я одному из бывших позвоню, он хороший, м-м-м… — глаза ее блеснули, — юрист.

— А вот сводничества не потерплю! Давай, иди на рабочее место, слышу в приемной клиента.

Аннушка подарила мне очаровательную улыбку и двинулась к выходу, походкой тигрицы. Мы с псом проводили ее взглядом и одновременно выдохнули.

— Бродяга, я сейчас с работой закончу и покормлю тебя, — пообещала зверю и унеслась встречать клиента.

Пока я возилась с чужим котом, Марк смотался в магазин и притащил пачку элитного корма, сдобренного витаминами и питательными элементами. Очередные анализы показали, что микрофлора желудка пришла в норму так, что можно переводить пациента на обычную пищу. Вернулась к лохматому, отрегулировала койку, так чтобы пес мог спуститься на землю не потревожив лапу. Затем отмерила порцию еды, насыпала в миску и сунула под нос Бродяге.

— Есть будешь или как? — спрашиваю у пса.

Зверюга глядит на меня, как на дуру и не шевелится. Грудь выпятил, морду отвернул, можно подумать он тут голодовку объявил.

— У тебя совесть есть, а? Ну хоть капля?

Зверь скосил на меня янтарные очи, понюхал корм, чихнул. Вздохнул тяжко, подошел ближе, умостил лохматую башку на колени и скорчил жалобный взгляд. Мол что ты мне тут всякую гадость подсовываешь.

— Все ясно, совестью тут и не пахнет.

— Евангелина Семеновна, — Марк заглянул в палату, — время…. Можно я пойду?

— А…

— Все ушли! У Анны — свидание, а Павел Борисович боялся опоздать на игру… Так можно и мне того?

— Того нельзя, подожди, пока Филипповна закончит уборку, проверишь помещения, тогда свободен!

Марк понурил голову, вздохнул и тенью выскользнул за дверь.

— Да, что вы копаетесь! — донеслось из приемной. — Давайте я отнесу!

— И что мне с тобой делать?

Пес вдруг насторожился, прислушался невесть к чему, уши забавно дернулись, а янтарные очи обрели цвет расплавленного золота.

— Красавчик, — шепнула псу, поднялась и пошла проверять что же там случилось.

На входе стоял давешний балабол, а за его спиной мордовороты, в количестве двух штук, лица такие, умом даже не брызжут. Совсем забыла про этого клоуна. Сегодня он вырядился в бордовый костюм, нацепил фиолетовый галстук и дополнил извращение розовой рубашкой. Откуда этот идиот вылез-то?

— Евангелина Семеновна, — расплылся в улыбке прохиндей, — а я к вам с документами!

— Ох, а я вас совсем не ждала!

Гость подошел ближе, окинул помещение взглядом, потом уставился на меня, нехорошо так уставился, мороз прошел по коже.

— Тогда давайте не будем затягивать встречу. Просто подпишите, — клоун вытянул руку в сторону одного из охранников и тот передал ему черную папочку.

— И хотела бы, да не могу! Звезды не в том положении. Еще и гадалка плохие карты выложила, кривую дорожку и повешенного. Представляете? Я после такого боюсь идти к экстрасенсу. Нужно ждать!

— Мы устали ждать! — изрек клоун и его наряд перестал выглядеть по-дурацки. Теперь в голове зародилась мысль, что у собеседника с головой не все в порядке.