- Душа, что разделенною была, стремись к своей неуловимой части, - нараспев произнесла Искривленыш, - ты проведи с болью наши голоса перед лицом напасти.

В ушах засвербело, застучало, мир звуков обострился, врываясь в сознание широким потоком. А потом кто-то закричал:

- Нет! Спасите меня! Я так больше не могу! Нет…

Крик затих, а окружающие звуки вернулись к своей первоначальной громкости. Я искренне посочувствовал несчастному, чью душа оказалась заперта в этом устройстве.

- Каин, ты меня слышишь? – прозвучал голос Дианы в голове. – Ты злобный чудик, доставляющий всем неприятности.

Девушка едва шевелила губами, ее речь казалась ближе к шипящему выдоху, чем к буквам или слогам.

- Полегче, искривленная, - я смерил ее тяжелым взглядом. – Мы с тобой не подружки.

- Да, признаюсь, что переборщила, - она отвела глаза и проскользнула мимо меня. – И обращаясь ко мне, постарайся говорить тише, а то я едва не оглохла. Мы же сейчас связаны через наушник.

Я последовал за девушкой, стараясь не делать резких движений, чтобы не повредить костюм.

Пришло время сдать первый экзамен.

***

Елизавета Чернышова была до того блеклой и непримечательной личностью, что люди забывали про нее спустя минуту знакомства. Выглядела она на манер сорокалетней дамы, одеваясь в серые длиннополые платья и пренебрегая косметикой. Здесь имелась и хорошая сторона – недостатки Лизаветы многие принимали за достоинства, так пугливость становилась скромностью, вялость ума объяснялась зрелой неспешностью, а немногословность превратилась в безупречную вежливость.

Чернышова преподавала уроки манер и этикета у девушек на старших курсах. Занятие непопулярное, ходили туда несколько серых мышек, бывших еще более невзрачными и забитыми, чем их учительница.

Когда объявили, что она станет членом комиссии на дисциплинарном экзамене, сидящая в кресле девушка упала в обморок. Никто не заметил, что Лиза обмякла и не подает звуков, погрешив на стыдливость и нежелание перчить руководству, поэтому приказ утвердили. От страха Елизавета не спала две ночи подряд, и сейчас пребывала в сонливом состоянии, с трудом сдерживая зевки. Единственное, что не давало ей уснуть - это собравшаяся в аудитории группа учителей, нагонявшая на девушку дикий страх.

Больше всего ужаса доставляла Марьяна, бывшая заместителем ректора. Она неподвижно сидела на стуле, вперив взгляд в одну точку и излучала аура холода и недовольства. Следующим шел директор, полчаса распинавшийся про распустившуюся молодежь и бездарность нынешнего начальства. С каждым его выпадом в сторону ректора от Марьяны исходил всплеск ненависти, но старик был на удивление толстокожим.

Елизавета знала, что директор ненавидит Виктора, сменившего его на посту после упразднение школы и основании академии. Из-за боевого прошлого старика ему оставили номинальную должность директора, просто чтобы не обижать ветерана. Из-за его склочности и буйного нрава это не раз выходило боком, но прошения об увольнении упрямца не принимались.

Последний член комиссии вошел в кабинет минуту назад, почти приведя впечатлительную Едизавету к грани, за которой следовал обморок. Высокий мужчина в черном бархатном плаще, отороченным белоснежным мехом, с боевым двуручным мечом на спине. Заостренные черты лица и кривая, застывшая усмешка придавала всему его облику мрачную опасность.

- Генерал-майор Станислав Кройнберг, - представился мужчина. – Полагаю, что можем начинать дисциплинарный экзамен.

Кройнберг сел на стул рядом с Лизой, заставив сердце бедняжки заходиться в бешеном ритме, неумолимо подталкивая ту к сердечному приступу.

- Евгений Порфирьевич, будьте добры, пригласите студентов, - сказала Марьяна, даже не смотря в сторону старика.

Рыжие усы мужчины затрепетали от возмущенного выдоха, но спорить с этой сукой себе дороже. Он вскочил и быстрым шагом подойдя к двери заорал:

- Заходим по одному! Лев Устьин пошел!

Зашел бледный, трясущий юноша, показавшийся Елизавете не менее напуганным, чем она. Лев подошел к столу, где были разложены бумажки с номерами билетов, когда его остановил окрик Марьяны:

- Юноша, сначала подойдите сюда.

Заместитель подождала, пока Лев на негнущихся доковыляет к их столу, а затем ударила рукой по столу, заставив беднягу подпрыгнуть от испуга.

- Откуда столько пауков развелось? – она брезгливо тряхнула рукой, отбрасывая черный комок. – Лев, вы по-прежнему будете утверждать, что потеряли память, а не просто бесстыдно предавались пьянству и блуду, наплевав на посещение занятий?

- Но я и правда ничего не помню, - слабым голосом отозвался юноша.

- Тяните билет, - ледяным голосом сказала Марьяна, предупреждая его дальнейшие попытки оправдаться.

- Описание веществ, применяемых для адсорбации маны из плодов духовных растений, - парень читал содержимое билета с абсолютно пустыми глазами. – Методы графического метамоделирование в начертании свитков заклинаний.

Устьин сел за парту, всем видом изображая обреченность. Елизавета посочувствовала пареньку, поскольку ни бельмеса не поняла из содержимого билета.

- Какая-то тарабарщина, - пожаловался генерал-майор, откинувшийся на спинку кресла. – Как по мне, человек отличается в бою, а не копошась среди пыльных книжек.

- Позовите следующего, - проигнорировала его комментарий Марьяна.

Второй студент категорически не понравился Елизавете. Сперва ее шокировала эпатажная синяя мантия, вышитая золотыми звездами, а добил маслянистый взгляд толстячка, пробежавшийся по ее фигуре. Последовавшая презрительная гримаса подростка впервые заставила ее пропитаться к кому-то неприязнью.

- Серж Любомиров, вот скажите, вам не стыдно? – спросила заместитель.

- За что? – самоуверенно ответил тот.

- Вас поймали в женской душевой, совершенно голого, - холодным тоном произнесла Марьяна, а затем саркастично добавила. – Не ожидал, что заклинание невидимости развеется?

- Я бесконечно уважаю красоту женского тела и не вижу ничего постыдного, чтобы любоваться ей, - гордо заявил толстячок, заслужив одобрительный взгляд Кройнберга.

- Надеюсь, что ваши знания столь же крепки, как и ваши извращенные убеждения, - сказала заместитель. – Тяните билет.

- Сверхмалые и сверхбольшие магические сущности. Проблемы магической оптики. – бодро зачитал Серж. – Анализ наследование врожденных заболеваний магических семей на примере синдрома Каштинского.

Лиза заметила, что парень даже не поморщился, когда узнал темы билета, неужели он настолько умен?

- Я узнаю это выражение лица, - сказал генерал-майор. – Уверяю вас, что парниша редкостный болван. Ну, кто последний счастливчик?

- Сорняк, не заставляй уважаемых господ ждать, - заревел директор, даже не удосужившись встать.

От животного крика старика волосы Лизаветы встали дыбом, но в мгновение, когда отворилась дверь, они вытянулись еще выше, натягивая кожу. Корсет показался тесным, а сердце девушки безбожно застучало, пригоняя кровь к заалевшим щечкам.

- Ах, мой принц, - прошептала она, чуть ли не задыхаясь.

Не совсем юное, но оттого еще более истосковавшееся по любви сердце девушки пронзила стрела Амура. Черноволосый юноша, чье лицо было по-взрослому жестким, а темные глаза гневно блестели, сразу покорил Лизу. Встрепенувшееся в груди теплое чувство наполнило Елизавету ощущением счастья и эйфории.

- Сорняк, по какой причине вы допустили столь многочисленны пропуски занятий? – поинтересовалась Марьяна.

- Помогал Барону, - ответил юноша.

- Часть прогулов это покроет, хоть и я не подписала его прошение, но некоторые преподаватели вас вообще не видели! – разгорячилась заместитель. – Что вы можете сказать в свое оправдание?

- Я сожалею? – парень огляделся, будто искал подтверждение своего вопроса у стен аудитории.

- Сначала пьяница, потом пошляк, а теперь наглец, - устало сказала Марьяна – Тяните билет.

- Простите, у вас слюна капает, - Кройнберг тихонько толкнул Лизу.