— Да, переживут. Много же вы знаете.

— Вынуждены. Что поделать. — Она посмотрела на юношу, изображенного на стене напротив. В пурпурном хитоне и сандалиях, державшего в руке короткий бронзовый меч. Подавила зевок. — Что-то еще?

Понимая, что на его мелкие полуличные вопросы сейчас вряд ли ответят, Ноэль еще немного потянул время, зная ответ.

— Много ли погибло при отступлении?

— Точно не скажу, но не больше тысячи. Ваши среди них тоже есть. Сочувствую.

— Ничего.

Ноэль смотрел в фиолетовые глаза Диоры, она с легкостью выдерживала его взгляд. Ладно, возможно, она настоящий паладин. Лор стоял тут же, скрестив руки. Повисла неловкая тишина. После испытания смертью эльф невольно стал относиться иначе к служителям Света. Если раньше он инстинктивно искал, и подсознательно тут же ощущал защиту, надежность, они представали в его глазах всемогущими, всезнающими воинами, которые защитят от чего угодно, то теперь он относился к ним с осторожностью. Так бывает, когда о хорошо знакомом человеке узнаешь что-то неприличное, и он знает, что тебе все известно. Встает холодная стена.

— Ладно, тогда я, наверное, пойду. Нужные люди уже осведомлены, и мы будем тщательней присматриваться друг к другу. Я… не уверен, что точно понимаю, как действуют демоны, как они к нам проникли и зачем им это вообще, но…

— О, конечно. Все просто. Демоны либо принимают совершенно новый человеческий облик, и быстро втираются в доверие к людям. Они очень общительны и сразу же располагают к себе. Внутри многолюдной толпы им очень легко, вы ведь наверняка не пересчитываете всех поголовно и не устраиваете перекличек. Так и думала. Второй вариант — одна из тактик соблазнителей — схватить кого-нибудь, прочитать его память, убить и занять его место. Их очень трудно вычислить.

— Тебе ли не знать, а? — Ухмыльнулся светорыцарь.

— Бывают случаи и того хуже, но с вами вряд ли такое случится. Это удел тех, кто крепко связан умом с нашим миром. А вы пока что где-то на середине пути.

Он поблагодарил за информацию и, не зная, что еще спросить, направился к выходу.

Из-за чертовой проверки вышло сжато. Огненные диск закатывался все выше. Шагая по решету теней, отбрасываемых витыми колоннами, он вспомнил, что забыл спросить о самом главном. О том, почему вдруг зашевелились демоны, о их встрече в Роще Богов; и пусть надменный Лор его раздражал, Диора все же могла что-нибудь пояснить.

Систему распознавания демонов он придумал почти мгновенно. Вообще, он сильно сомневался, что ночью к ним кто-то присоединился, потому что в таком случае наверняка присоединились бы еще и кто-то вроде гончих или демоножаб. То есть, либо все демоны нагоняют их и убивают, либо их нагоняют только хамелеоны. Впрочем, агрессивные их ведь и вправду нагнали только возле самого города.

Как они и думали, игрокам быстро нашли применение. Ноэль избежал участи работать в огородах, что, как оказалось, полностью окружали Бреви с трех сторон, за исключением морской. Деревенька перед южными воротами, которую потоптали гиганты, оказалась пустяком. За северной же стеной располагался будто бы еще один город. Архитектура там была не столь монументальной, да и люди попроще, но именно такие места и производили еду для всего населения. В связи с последними событиями северный пригород затребовал стену, хотя бы вполовину от высоты основной. И, как несложно догадаться, власти дали добро именно сейчас, когда появилась такая выгодная рабочая сила в лице беженцев.

Но он и этого избежал, как и работ в конюшнях, на кухнях трактиров, в кузне и прочих местах, где требовалось не столько знание своего дела, сколько физическая выносливость. Мечник думал, что ему выпадет военная доля, но и тут не угадал.

Вообще оказалось, что ему можно ничего и не делать. Просто потому, что он — часть верхушки. Шил заверил, что игроки дадут им часть своих заработанных, что это чуть ли не их обязанность, но мечник не согласился с этм.

Его босые ноги стояли в соленой воде. Голый торс пекло солнце, но, мокрый, он этого не чувствовал.

— При-ни-май, — по-военному отчеканил сухонький старичок с острой седой бородкой и сверкающей лысиной.

Рыбак помог ему спихнуть бочку за край лодки. Тяжелая дубовая тара почти без брызг ухнула в бирюзовую воду, глухо приземлившись в песок. Ноэль подцепил за расхлябанный обруч и поволок ее к берегу. Там поджидали свою подругу по несчастью еще рядок таких же старых, но еще годных на что-то бочек. Удлинив ряд на один, мечник утер пот со лба. Старичок, покачивавшийся на волнах вместе с теперь уже пустой лодкой, оскалил желтые от табака и кофе зубы.

— Немного осталось! — Крикнул он воодушевленно. Рядом с его суденышком болталось еще одно, тоже груженое.

Они вынырнули из скал, что находились на отшибе гавани, вдалеке от порта, и стали подниматься по извилистой дорожке к небольшим пещерам. Ноэлю повезло — моряк выдал ему нечто вроде коромысла, так что он сгибался под тяжестью сразу двух бочек.

— Что в них? — Спросил он, поудобней ставя ногу на камень.

— Дак контрабанда, ясное дело.

— А… поконкретней?

— Ну, основная часть — обычная рыба, конечно же, которую я продам на рынок. Но внутри нее есть кое-что интересное. Потом увидишь.

Прикидывая, сколько времени займет перенос рыбы хотя бы на верх скал, не говоря уже о доставке их в город, Ноэль заметно погрустнел и начал злиться на деда за то, что тот не позвал к себе больше помощи.

Наконец, все бочки стояли в тени каменного зева неглубокой пещеры, скорее даже просто углубления в скале. Дед поскидывал крышки и начал доставать рыбу по одному ему известным критериям.

— Иди сюда. — Подозвал он, выложив два десятка рыб на солнце.

Старик достал маленький нож с засаленной ручкой и ловко разрезал серебристое брюшко несчастной рыбехи. На свет вывалился тугой клубок фиолетовых водорослей. Старый любовно подхватил его и с шумом вдохнул аромат.

— М-м-м, фесалия лонгрэнте. Муза морей… На, попробуй.

Ноэль подставил ладонь. На кожу плюхнулись упругие листья, ни капли не склизкие, как он думал. Сделал вдох. От носа мозг прочертила белоснежная молния, он видел ее лишь мгновение, но еще минуту, когда моргал, наблюдал ее очертания. Молния пахла Лаурен. Ожидая почувствовать пусть и экзотический, но все же растительный запах, он был ошеломлен ароматом тела своей женщины, что источал этот неказистый перламутровый на свету комок. Еще раз вдохнул. И еще.

— Но-но! Хорошего понемножку. Не упивайся мечтой, малыш. Ну, чем пахло?

— Девушкой, — честно ответил растерявшийся эльф.

— Ха! Молодежь… завидую даже немного. В твои годы моя фесалия тоже наверняка пахла бы по-другому…

— А чем пахнет сейчас?

— Ромом и солью, я ведь алкаш. Не работает у меня уже ничего. Да мне и не нужно. Ладно. Надо достать остальное.

— И что, за это дорого платят?

— Прилично, — за покатой спиной старика ловко работали руки.

— Его просто нюхают? Чем он опасен?

— Раньше просто перемалывали и нюхали, да; потом научились выделять экстракт, и вдыхать его пары. На вкус они тоже весьма специфичны, а уж опрокинуть флакончик экстракта… Но сейчас писк моды — их как-то обрабатывают, прессуют, что ли, и получаются такие тонкие маленькие пластинки, под язык кладешь, ложишься на гамачок — балдеж.

— А почему контрабанда-то?

— Да наркотик сильный, вредный. Со временем люди помимо вкуса или запаха начинают видеть объекты своих обожаний или свои мечты, погружаются в свои грезы. Хрен вытащишь потом. Как из красотки, точно!

Подул ветер, до них долетел шум прибоя. Сверху упало несколько камешков.

— Тихо! — Шепнул дед, пряча мешочек с водорослями за пазуху. Послышался сдавленный смешок.

— Это я, Григорий. — С козырька спрыгнул молодой парень в болотного цвета плаще, словно он ожидал дождя.

— Напугал, — старик вдруг разом посерьезнел. — Вот, держи.

Паренек открыл протянутый ему мешочек, внимательно осмотрел, взвесил сначала одной рукой, затем второй, и повесил к себе на пояс, под плащ, так ни разу и не вдохнув блаженного аромата.