— Интересно, почему бы им не открыть его где-нибудь в глуши? Никто тогда не помешает.

— Когда-нибудь мы это выясним. А теперь пошли. Туман рассеивается.

Они шли по узким деревенским улочкам. Наконец-то ночь вступила в свои права — прозрачная, ясная, и в то же время непроглядно черная. Без треклятого тумана даже дышалось легче. А вверху полыхала луна. Не полная, конечно. Лишь кусочек. Но и его хватало для того, чтобы освещать мир. А вокруг носились лунные зайчики, то промелькнут в темном двору, то дорогу перебегут. Шустрые, светлые. И звезды. Холодные, недосягаемые; глядя на них, постоянный, неизменный атрибут ночного неба, особенно сильно чувствуешь перемены вокруг. И одновременно с этим ищешь внутри себя того, кто смотрел на эти же самые звезды давным-давно, на заре времен. Найти его, конечно же, не удавалось, но не покидало чувство, что он все же где-то совсем рядом.

Паладины и игроки увлеченно разговаривали. Так вот, как сближает битва. Неужели только лишь одна смертельная опасность, разделенная вместе, могла породить такую перемену? Ноэль не знал ответа.

Идя рядом с Лором, он думал, что на тридцатом уровне должно чему-то произойти, но ничего не случилось. Кажется, они так и будут набирать по десять единиц за уровень, да по тридцать за достижение. И все на этом. Они продолжат зависеть от других, распоряжаясь собственной жизнь разве что в плане ее собственноручного прекращения.

По большому счету, плевать. Главное — выжить. Ради Бориса, ради Сэма. Ради всех, кто не дошел, снялся раньше с дистанции, или… был снят.

Еще его мысли занимал Рэйн. Где сейчас этот воин Света, какие задания выполняет? Чем занимаются солнцеликие?

Он смотрел на идущих возле дарков, и перед глазами снова вставал Сильвер. В каких мирах пребывает сейчас бывший генерал армии игроков? Как и всегда в этом подлунном мире, вопросов больше, чем ответов.

— Вернемся как раз к рассвету, — улыбнулась девушка. — Добро пожаловать в мир борцов со злом, вынужденных во время пика своих сил кемарить, чтобы сражаться ночью. Попробовала бы эта нежить хотя бы разок напасть днем.

Северные врата проступали из тьмы вдали.

— Это ваша ноша. Ты видела высшие ранги? Светорожденных? Солнцеликих?

— Последних нет, одного светорожденного да.

— И как?

— Твоя сила зависит от твоей связи с покровителем. Мы, как видишь, ничем от вас не отличаемся. Но вот они уже непохожи на обычных людей. К какой бы расе они раньше ни принадлежали, кожа их становится молочно-белой, все цветные части тела заметно бледнеют. Они все блондины, все без телесных изъянов, нет среди них толстых или уродливых, потому что все больше их жизнью начинает править Свет, а он по сути своей гармоничен и совершенен. В какой-то степени… — Она улыбнулась. — Вот видишь. Я все еще могу сомневаться, размышлять, рассматривать наш аспект с разных сторон, светорожденным же это доступно в меньшей степени. Ну и, разумеется, свет дарует им куда большую силу, чем нам. Если окружить всеми теми скелетами и демонами и зверями одного рожденного, они не продержались бы и пары секунд.

— Хотел бы я это увидеть, — восхищенно прошептал мечник.

— И я.

— А солнцеликие?

— Сама не видела. Говорят, они не носят одежд. Что тело их покрыто золотом, а глаза ярко сияют. Что они сдерживают саму Тьму и слышат шепот самого Света. Что они умеют летать, видеть мысли и сражаются на других планетах.

— На других планетах? — Переспросил эльф.

— Ну да.

— Вы можете путешествовать на другие планеты?

— Конечно. Есть порталы. Что тебя так удивляет? Ты что, про Мвира не слышал?

— Слышал, конечно…

— И думал, что это все выдумки?

Эльф молчал. Голова шла кругом.

— Да, в это сложно поверить. И сколько планет вы можете посетить?

— Ну… — Хохотнула девушка. — Конкретно мы нисколько. Свободный проход порождал бы множество кровавых конфликтов. Это никому не нужно. Свет, Тьма и Хаос присутствуют, как ты знаешь, на всех планетах, вопрос только — в какой форме. И все же я точно знаю, что на каждой планете известно о демонах, вампирах и рыцарях света. Вопрос в том, какую форму они там приняли... — Она расстегнула боковые лямки нагрудника, и кожаный панцирь с металлической начинкой оттопырился в сторону, явив небольшую грудь, прикрытую белой тканью. — Два дня с них не вылажу, — пояснила она непринужденно, шумно дыша, будто до этого не могла вдохнуть полностью. — Я, как и большинство жителей Дмеры, всю жизнь провела на ней, на ней, скорее всего, и умру. Наткнешься однажды на кого-нибудь могущественного — его и расспросишь.

— Дмера — название этой планеты?

— Да.

Ноэль посмотрел на свои тонкие пальцы. Пальцы песчинки в безграничной галактике. Грусть постепенно поднималась внутри груди. Теперь, когда известно о планетах, как далеко им предстоит отправиться, чтобы пройти игру? Можно ли ее вообще пройти? Снова взглянул на жемчужную россыпь звезд над головой. В игре ли они?

По просьбе Ноэля несколько паладинов свернуло у ворот и отправилось вдоль стены, к игрокам.

Когда они наконец доковыляли до центра, город, как и предсказывала Диора, купался в лучах еще предрассветного солнца. Лор сказал, что нужно будет сходить в тот лес, проверить разрытое демонами кладбище. Мечник, конечно же, захотел присоединиться.

Игроки разбредались по своим трактирам, Ноэль, Нокк, Бло и обладатель змеиного колчана жили в одной гостинице.

Они распрощались на первом этаже. Мечник тихо вошел в свою комнату и взял из ящика водную руну, которая Лаурен таки забрала у Шила.

Пользоваться ей оказалось легко, она, подобно мечу, подчинялась воле пользователя, причем можно было даже не держать ее в руках. Повесив одежду в общем коридоре, где уже забили пару крючков штаны и куртки более расторопных Нокктара с орком, он прошлепал босыми ногами к деревянной кабинке. В городе имелась канализационная система прямиком из бухты; морскую воду где-то на уровне пригорода опресняли с помощью магических фильтров. Но все равно приходилось ждать, пока слабым напором наберется кадка воды, потому что иначе мыться не выходило, слишком медленно. Работники гостиницы сами набирали утром воду, чтобы жильцам не приходилось мучиться, но сейчас сделать это было некому.

Приставив меч, который он, разумеется, взял с собой, в наиболее сухой угол, водрузил каменный шестигранник с голубой вязью на полке с мылами и опилками. Постепенно он смог повысить температуру льющейся воды, но текла она плохо, заливая полку, потому пришлось тупо держать ее над головой.

«Прям как с лейки» — вспомнил он довольного вайта, когда тот описывал им свою помывку с помощью руны.

Ощупал недавно разорванное бедро — полоса бледной кожи все же осталась, как это было и на голове. Натирая мылом руки, ощутил резкую боль, крепко сжав левое запястье. Точно. Про тот удар он совсем позабыл. Аккуратно потрогал, подвигал, прислушиваясь — кость слабо хрустела. Нужно будет снова наведаться в собор.

Его тело стало еще мускулистей. Натирая спину, он не узнавал ее наощупь — твердая и бугристая. Вместо тощих боков торчали косые мышцы, под которыми тянулись извилистые мышцы бедер. Ягодицы тоже стали немного выпуклыми и каменели при напряжении. Стоя под струями теплой воды, он невольно задумался о чем-то, пока не почувствовал нараставшую слабость. Все-таки руна и впрямь питалась магической энергией, причем, кажется, далеко не в лучшем соотношении.

Нацепив свободные штаны, с ворохом своей грязной одежды покинул банную и поднялся в свою комнату. Отдал последние крохи магии на таз горячей воды, в который и закинул рваные штаны с вымаранной в лесной грязи рубахой. Голый залез под одеяло к мирно спящей Лаурен, прижался к ее упругой попке, тихонько поцеловал в шею и уснул, не в силах более думать и беспокоиться.

Следующие дни проходили мирно. Непонятливые наркоторговцы дошли до ночного нападения на рыбака, обыскали его лачугу и ушли с фесалией. Но уже к обеду следующего дня Ноэль вернул водоросль, добавив сверху золотом, приличную часть которого забрал себе. «Почему я раньше так не сделал?» — размышлял он, прогуливаюсь по душному подвалу, служившему бандитам лабораторией. Он перешагивал валявшихся на полу разбойников с переломанными пальцами и разбитыми лицами, мычащих от боли и унижения. В самом конце тесного туннеля, возле покосившегося столика с вином и виноградом стоял, вжавшись в стену, тот самый главарь с разорванным ухом.