— Так что с этим мальчиком? Э…

— С Вильямом. — Подсказал Шилу Глэйдл. — Дело в том, что Чаша явила ему его настоящую жизнь, и оказалось, что он… ну… что-то вроде серийного убийцы. Маньяка.

Шил сжал губы, но тут же продолжил:

— И вы просто сидели и ничего не делали? Не отправили за ним слежку? Ничего?

Глэйдл молчал.

— Либо ты держишь себя в руках, либо я буду вынужден попросить тебя удалиться. Мне бы не хотелось, чтобы кто-то из вас отсутствовал на собрании. — Мягко сказал Кадиэл, видя, что вайт сейчас взорвется.

Шил несколько раз отрывисто кивнул и умолк.

— В общем, вы свои ошибки поняли. Это самое главное. Если к Игрокам у вас больше никаких вопросов, можете быть свободны.

Глэйдл поклонился и вышел.

— Правильно, — кивнул Гош, — нечего этим фанатикам присутствовать на наших заседаниях.

— Мы теряем людей. И дело даже не в этой чаше. — Гильдмастер взглянул на Ноэля. — Игра всячески ставит нам палки в колеса. Эти бедолаги, ведь они могут остаться даже после того, как мы закончим игру. Наверное.

— Порабощение разума… — Задумчиво протянула Лаурен.

— А может быть того, потеряем ее? — Предложил Шил.

— Кого? Чашу? — Вильнул бровью Кадиэл.

— Ну да.

— Бессмысленно. К ней подходят в день человек тридцать, из которых к вернувшимся уходят два-три. Скоро и это прекратится, людям становится неинтересно.

Каждый раз, когда Ноэль слышал о Чаше, в мозгу снова всплывало лицо Сильвера, задумчиво всматривающегося в пропасть со скалы. Столько всего пережить, чтобы в итоге от игроков начали уходить люди. Перед глазами всплыло лицо Рэйна; хорошо, будь оно простым и невыразительным, но оно было добрым, и оттого Ноэль лишь сильней злился. Это с его приходом их накрыла волна воспоминаний.

С другой стороны, он успокоил Аррелион.

— Черт с ними. Своих проблем хватает. Шил, что с домами?

— Продолжаем набирать игроков, заказали у кузнецов материалов. О кирпиче, к сожалению, пока думать рановато. Зарабатываем копейки. Плюс лес. Народ жалуется, что приходится заходить все глубже. Скоро мы всю дичь переловим. Пока держимся, но долго ли еще сможем — не могу сказать. И не знаю, что делать.

— Да ясно, что делать. — Взял слово Андерсен. — Отправить уже наконец добротный отряд в новую локацию, разбить там лагерь, массово поднять народу уровень. Дойти, наконец, до следующего города. Городские сказали, что там как раз полтора дня пути. Конечно, это не Аррелион, но часть игроков сможет там осесть.

— Тогда мы еще сильней разобщимся. А нам нужно держаться вместе.

— Для чего? — Усмехнулся Андресен. — Армия игроков — красивая мечта, но армию нужно на что-то содержать. Люди знают, что в городе можно спать на кровати, а не на траве. И если мы вдруг заявимся к тем, кто ушел туда насовсем, и попросим пойти сражаться за нас, они не пойдут. Увы.

Кадиэл нахмурился.

— Извиняй, Кэл, но это так. Думаю, с наступлением холодов все отсюда сбегут, и не будет больше никаких игроков. Игра не оставляет нам выбора.

— Хорошо… Холода — вот это весомый аргумент. Соберем несколько больших групп и отправимся через лес. Я пойду с вами, давно меча в руках не держал. Но мы вернемся сюда. Обязательно.

Они наконец вырвались из душных чертогов цитадели авангардистов. Шею лизал теплый ветерок, который, как выяснилось, скоро сменится пронизывающей до костей стужей. Они прогуливались с Лаурен обходными дорогами, предвкушая то, чем вскоре займутся дома.

— Опять куда-то идти. Хотя, признаться, я и не против. — Беззаботно щебетала девушка. — Знаешь… — вдруг она посерьезнела. — Когда дойдем до Бреви, может, сбежим? К черту игроков, к черту Кадиэла. Устроимся куда-нибудь, мы ведь сильные; сначала будем жить у кого-нибудь, а потом глядишь и свой домик заимеем. Надоело быть на побегушках, за все отвечать.

— Ты серьезно?

— Да.

Ноэль нагнулся и поцеловал ее в нос.

— А чем тебя в таком случае Аррелион не устроил? Мы можем хоть сейчас открыто сказать, что все, завязываем, и пойти туда. Жить можно у Анны.

— Я не могу так. Не могу сказать. Лучше сбежать. А в Аррелионе нас будут видеть.

— И пусть видят. Что они могут?

— Просто… Я в этом уже столько времени. Не забывай, что у нас прошло два месяца. Блин, а как же наша годовщина? У нас же время шло по-разному!

— Годовщина? — Рассмеялся Ноэль. — Ты слишком далеко смотришь вперед. Вспомни Фиста. Наслаждайся.

— Ему легко говорить, он НИП

— НИП… — Задумчиво протянул Ноэль.

— Ты чего?

— Нет, просто настроение… Сонное.

Едва они зашли в дом, девушка тут же принялась его целовать. Он опустил свои руки на ее ягодицы и прижал к стене. Она запустила тонкие пальчики ему под одежду, лаская спину, переходя на живот. Ее сладкие губы хотелось прокусить до крови, она начинала тихо постанывать. Переборов себя, он оторвался и повел ее наверх, но на лестнице они услышали шум на улице.

Через окно ничего не было видно. Ощущалось только, что что-то произошло. Он выбежал из дома. В воздухе витала тревога.

— Смотрите, генерал Ноэль! — Крикнул ему один из авангардистов, стоявший за домом.

Аррелион горел.

— Ну и что нам делать? — Спросили запыхавшиеся игроки, стоявшие за спиной.

Глядя на массивные северные ворота Аррелиона, возле которых не было стражей, обычно их открывающих, Ноэль судорожно подбирал варианты.

Стену лизнула тень от меча, звенья зацепились за башенные выступы, раскрошив камень. Ноэль еще несколько раз подергал и мысленно приказал мечу принять изначальный облик. Крепко держась за рукоять, он взлетел вверх.

Спустился по винтовой лестнице, с трудом разобрался в огромном цепном механизме, повернул рычаг. Несколько грузов свалились в колодцы, и тяжелые, оббитые железом прямоугольники врат со скрежетом распахнулись.

Высоко вверху, въедаясь в голубое небо, белоснежные перистые облака прочертили витиеватые дорожки. Аррелион полыхал в нескольких местах. Слышалось далекое эхо крики и рычания вперемешку с булькающим хрюканьем, отраженных опустевшими улицами.

Он посмотрел на подошедших ребят. Маги, воины, охотники, несколько танцоров. Скрежеща зубами, Кадиэл отправил всех их разузнать обстановку, несмотря на просьбы Андерсена и Гоша этого не делать.

Одинокая кружка звонко подпрыгнула от удара кулака по столу:

— Там полно наших людей! Ваших людей! Я не прошу отдать ради них жизнь. Только рискнуть…

В глазах авангардистов читался страх и решимость одновременно. Все без исключения нервно ему улыбались, как бы говоря: «Хорошо, что ты с нами». Двинули по главной, намереваясь свернуть к ближайшему пожару.

— Где все? — Спросил орочий воин.

— Скоро узнаем, — ответили сзади.

Свернув с главной, они трусцой припустили по ровным аррелионовским закоулкам, петляя меж внезапно опустевших лавок, трактиров, харчевен и храмов.

В конце прохода взорвался верхний этаж углового здания. Огненным грибом вышибло оконные стекла вместе с удерживавшими их рамами. Скрипело пожираемое пламенем дерево в унисон натужному воплю несущих балок, готовых вот-вот обвалиться.

Дом сложился, как карточный домик; визжа и хрюкая, из-под завала выпрыгнул демон, расшвыривая дымящиеся обломки, глухо ударявшиеся о дома напротив.

Выпучив кроваво-красные глаза, он заверещал еще громче и бросился к ним. Ноэль успел рассмотреть его силу, не превышающую и ста пятидесяти. Выждал, пока четвероногая тварь оттолкнется мощными задними лапами, напоминающими лошадиные. Вогнал меч в раззявленную пасть, в предсмертной агонии ощерившуюся несколькими рядами треугольных зубов.

Ноэль выдернул меч, демон захрипел, выблевал лужу крови и замер.

— Сто пятьдесят два, девяносто три, двадцать один. Потянете в следующий раз сами?

Трое передних авангардистов нервно сглотнули.

— Понял.

Завернув на следующую улицу, они увидели трех демоножаб, раздирающих на части еще живого стражника. Мужчина истошно вопил, растягиваемый за руку и ноги.