Локи обнял Аннахар за плечи, и я последовала за ним. Квартира Хемира находилась всего в двух кварталах от больницы. Аннахар впустила нас, и я не стала комментировать тот факт, что у нее был ключ от его квартиры на том же кольце, что и ключи от ее машины. Его квартира была меньше, чем я ожидала, и скудно обставлена. Но потом я подумала, что она никогда не была его настоящим домом.

— В холодильнике есть еда, — сказала она. — Но у нас нет электричества. Это может быть не очень хорошо. — Она сделала паузу. — Я вернусь завтра.

— Спасибо, — сказала я, неловко прислонившись к дверному косяку, стараясь не давить на гипс.

— Не благодари меня, — сухо сказала она. — Это то, что Хемир попросил меня сделать. Он оставил записку: «Если Кэрол появится, дай ей кров».

Я вздохнула. У меня кружилась голова, и я, казалось, ничего не могла сказать. Я оглянулась. Локи уже скрылся в спальне.

— Кэрол?

Я снова повернулась к Аннахар. Ее лицо вдруг стало очень бледным, голубые глаза казались огромными на красивом лице. Бедная Аннахар, подумала я. Посетил Йотун Трим.

— А он вернется? — спросила она. — Хемир? Он вернется?

Нет, подумала я. Он умер на полях Вигрида. Как и хотел.

— Возможно, — сказала я.

Она осторожно прикрыла за собой дверь. Я легла рядом с Локи и заснула, пока мир начал восстанавливаться за пределами квартиры Хемира. 

Джеффа должны были выписать через неделю после того, как мы поступили в больницу. Я навещала его каждое утро, одетая в мешковатую мужскую одежду, которую вытащила из шкафа Хемира, и постепенно шла все лучше, ковыляя со своим единственным костылем.

Руки у меня чесались, лодыжка болела и пульсировала. Медсестры в больнице сказали, что им очень жаль, но они не могут дать мне болеутоляющего для такой мелочи, как сломанная лодыжка. Я использовала весь аспирин Хемира в течение двух дней, и в продуктовом магазине на углу сказали, что они понятия не имеют, когда у них будут поставки вообще, не говоря уже о болеутоляющих. Каждое утро и каждый вечер я меняла белые повязки на руках. На второй день ожоги поблекли до бледно-розового цвета, и я решила, что, наверное, смогу избавиться от мази с антибиотиком и от бинтов.

Большую часть времени я лежала на кровати Хемира, положив ногу на подушку, и смотрела, как дышит Локи. Он спал уже второй день, лицо его было бледным, шрамы — багровыми. Я не осмеливалась прикоснуться к нему или попытаться разбудить, но прослеживала глазами узоры его шрамов. Я люблю тебя, подумала я, не решаясь произнести эти слова вслух. Я люблю тебя.

Я смотрела на него, когда шрамы исчезли, а глаза открылись. Он улыбнулся мне.

— Как твоя лодыжка? — прошептал он.

Я попыталась рассмеяться, но у меня вырвался сдавленный всхлип.

— Не беспокойся о моей лодыжке! Ты был без сознания несколько дней. Ты… — мое горло сжалось, и голос затих. Я схватила его за руку и крепко сжала.

— Ты спасла Девять Миров, — сказал он хриплым голосом, чуть громче шепота.

— Не я одна, — сказала я, поднося его руку к своим губам. Я нежно поцеловала его пальцы, мое сердце болезненно сжалось в груди.

Его глаза закрылись, а губы скривились в улыбке.

— Ты ведь вернул нас обратно, не так ли? — произнесла я. — Ты вытащил нас из Иггдрасиля сюда.

Он рассмеялся. Похоже, это усилие причинило ему боль.

— Честно говоря, я не думал, что это сработает. Мне повезло. Обереги исчезли, и я смог добраться до единственного места в Мидгарде, которое когда-то принадлежало мне. — Потом его глаза снова открылись, и он улыбнулся мне. — Я бы поцеловал смертную, что спасла Иггдрасиль, — добавил он.

— Ты спас меня, — сказала я, проводя рукой по его щеке.

Я наклонилась к нему, сокращая расстояние между нами, приближая свои губы к его. Когда наши губы соприкоснулись, по моему телу пробежал электрический ток, и я не могла поверить, как сильно скучала по нему, как сильно скучала по ощущению того, как мое тело оживает от его прикосновений, по его мягким губам, по его прохладным пальцам. Я вздохнула ему в рот, изголодавшись по нему. Я почувствовала, как его сердце забилось быстрее под моей рукой, но я отстранилась, боясь просить у него слишком многого.

— Ты в порядке? — прошептала я.

— Я жив, — сказал он. — Я жив, когда должен был умереть, и я с тобой, когда должен был наступить конец света. Да. Определенно, я в порядке.

Я снова поцеловала его, жадно прижимаясь к нему всем телом, пока не оседлала его и не провела руками по груди. Я целовала его, пока не забыла о тупой пульсации в лодыжке, пока мое тело не наполнилось его жаром, а дыхание не перехватило. Его голова откинулась назад, и я нежно прикусила его нижнюю губу. Он улыбнулся мне. Я отпустила его и откинулась назад.

— Я действительно хочу тебя, — прошептала я, покачивая бедрами от жара его эрекции. Я стянула огромную водолазку Хемира и швырнула ее на пол. Но когда я посмотрела вниз, лицо Локи побледнело. — Если ты, эм, готов к этому, — сказала я и перестала тереться о его бедра.

— Твои руки, — сказал он. — О, Каролина.

Я замерла. Ожоги, подумала я. Я не… больше не выгляжу хорошо.

— Они не так уж плохи, — сказала я, но мой голос дрожал, и мне стало холодно. Я смотрела, как грациозные пальцы Локи обводят тугую розовую кожу вдоль моих запястий, десятки ожогов от искр, злобные змеящиеся линии вдоль моих бицепсов, где я выдернула руки из коры Иггдрасиль.

— Я имею в виду, что всегда могу носить длинные рукава, верно? — сказала я, когда мои глаза наполнились слезами, и я повернулась, чтобы посмотреть на дальнюю стену.

Локи рассмеялся. Я моргнула и повернулась к нему лицом. Он был голый, без одежды и без иллюзий. Толстые, ужасные шрамы пересекали его грудь, губы. Руки.

— Они вообще ничего не значат, — сказал он.

А потом он потянулся ко мне, притягивая мой рот к своему. Он страстно поцеловал меня, его губы крепко прижались к моим, его язык глубоко вошел в меня. Я вздрогнула, когда его бедра двинулись подо мной, его член прижался ко шву джинсов, которые я носила.

— Я хочу тебя, — прорычал он, когда мы отстранились, мое тело пылало от его жара. — Ты действительно думала, что твои руки изменят это?

Во второй раз за этот день я поймала себя на том, что смаргиваю слезы.

— Я люблю тебя, — прошептала я.

— По-другому и быть не может, — сказал он. — А теперь сними эти ужасные штаны.

Я перекатилась на спину и сделала то, что предложил Бог-Обманщик Асгарда. Было немного неловко и не особенно сексуально стягивать мешковатые штаны Хемира поверх гипса, но Локи наблюдал за мной голодными глазами, пожирая мое тело, будто стягивание негабаритных мужских джинсов через гипс было самым горячим стриптизом в мире. К тому времени, когда я, наконец, сбросила с себя нижнее белье, я была настолько мокрой и готовой к нему, что у меня все болело.

— Как ты это делаешь? — спросила я хриплым голосом. — Как ты можешь делать меня такой чертовски горячей, даже не прикасаясь ко мне?

Он пожал плечами и повернулся ко мне лицом, демонстрируя всю длину своего возбуждения.

— Ты думаешь, что не делаешь то же самое со мной? А теперь иди сюда. Давай наслаждаться жизнью, когда мы должны быть мертвы.

Я снова оседлала его, принимая в себя, задыхаясь от удовольствия, когда дрожала от его прикосновений. Я попыталась замедлить движения бедер, попыталась насладиться ощущением его тела, перекатывающегося подо мной, но долго сдерживаться не могла. Я слишком скучала по нему, слишком много часов смотрела на его неподвижное, спящее лицо, гадая, когда же он проснется. Если он проснется.

Я откинула голову назад и отдалась ему, забирая все, что могла, из его тела, из его бедер, из его рта и рук. Я скакала на нем с диким, яростным голодом, требуя всего, ничего не сдерживая.

Я кончала снова и снова, прижимаясь к его прохладной груди, ловя дыхание, когда его бедра медленно двигались навстречу моим, только чтобы обнаружить, что хочу его снова, хочу все больше и больше. Его руки сжались вокруг моей талии, когда он двигался, контролируя себя, заставляя меня снова и снова переходить через край, пока мы оба не стали скользкими от пота и дрожащими. Мое тело истощилось, но все еще жаждало его. Когда он в последний раз вошел в меня, то закричал, его голос эхом разнесся по комнате, его бедра приподняли меня с кровати.