— Хотя, — сказал он, проводя пальцами по изгибу моей шеи, отчего моя кожа вспыхнула и покрылась мурашками, — мне кажется, ты сказала, что еще не закончила со мной…

Я рассмеялась в его объятиях и провела пальцами по его волосам.

— Поцелуй меня, — прошептала я.

Его губы коснулись моих, и он поцеловал меня, медленно и интимно, пока мое тело снова не начало гореть и дрожать, пока я не задохнулась у его рта, проводя руками по его покрытой шрамами спине.

— Я готова, — сказала я, раздвигая ноги под ним.

Он отстранился и прижался головой к моей шее, целуя кожу, глубоко дыша. Я наклонилась, и он ахнул, когда я обхватила пальцами его набухший член, направляя в себя. Мы оба застонали, когда он вошел в меня, наши тела соединились, мягко и медленно. Его рука дрожала, когда он обнимал меня за плечи.

— Ты чувствуешь себя по-другому? — прошептала я. — Когда ты… вот так?

Он глубоко вздохнул, уткнувшись лицом в мои волосы.

— Да, — вздрогнул он.

Я обхватила его ногами, когда он начал двигаться внутри меня, его кожа все еще была прохладной, даже когда наши тела скользили и прижимались друг к другу. Его рука прижала меня к груди, будто он пытался втянуть меня в себя, сделать нас одним целым.

— Я… связан с тобой, — прошептал он мне на ухо низким, прерывистым голосом.

— Ты — часть меня, — закончила я.

Его тело дрожало в моих руках. Я вздохнула, открываясь ему, отдавая ему все, что у меня было, все, чем я была. Мы дрожали и перекатывались, как море, цепляясь друг за друга, когда волны разбивались вокруг нас, сметенные чем-то гораздо большим, чем мы вдвоем. 

Мы валялись в обнимку на порванных простынях, моя голова лежала на его изуродованной груди, а на комоде шипели и гасли свечи. Его пальцы рассеянно скользили по моей руке.

— Итак, — прошептала я, когда мое сердцебиение, наконец, вернулось в норму. — Какой у тебя план?

Его грудь задрожала, когда он засмеялся.

— С чего ты взяла, что у меня есть план?

— Разве у тебя нет плана? Чтобы остановить Рагнарёк?

Он вздохнул и наклонился, чтобы поцеловать мои волосы.

— Найти тебя. Извиниться. Провести последние дни Мидгарда в твоих объятиях, если ты захочешь меня. Таков был мой план.

Я наклонила голову, чтобы встретиться с его губами.

— А как насчет общего врага? — спросила я после медленного, сладкого поцелуя. — Это снова не может сработать?

Он тихо засмеялся в моих объятиях.

— И стать связанным под землей еще на тысячу лет, так смертная женщина?

Я вздрогнула.

— Нет. Конечно, нет. Но разве нет чего-то еще?

Он пожал плечами, проведя рукой по изгибу моей щеки.

— Ты сама это сказала. Один, Трим. Они хотят этого. На этот раз их не проведешь. На самом деле, удивительно, что Девять Миров простояли так долго.

Я покачала головой.

— Должно же быть что-то, что мы можем сделать.

— Конечно, мы можем что-то сделать, — прорычал он, хватая меня за бедра и притягивая к себе. — Мы можем трахаться до потери сознания. Если меня потянет на поля смерти Вигрида, я хочу идти с твоим запахом на моем теле и твоим вкусом на моих губах.

Я открыла рот, чтобы возразить, но он прижался своими губами к моим. Его сердцебиение ускорилось под моими пальцами.

Должна была признать, что планы, я слышала и похуже. 

Я заснула, свернувшись калачиком на груди Локи, слушая ровный стук его сердца.

Потом я задрожала всем телом, словно пробиваясь сквозь завесу холодной воды. Я моргнула и оказалась в Сан-Диего, на заднем дворе дома моих родителей. Надо мной возвышался калифорнийский ясень, колышась в своей собственной буре.

Я подняла глаза и увидела темные, тяжелые грозовые тучи, навалившиеся на горизонт. Беда, подумала я. Грядут неприятности. Я чувствовала запах дыма, тяжелого, плотного дыма. Поле боя дымилось.

Воздух внезапно наполнился искрами и углями, с неба посыпались горящие листья. Я прикрыла глаза рукой и посмотрела вверх, вдоль ствола калифорнийского ясеня. Сейчас все сгорит, подумала я. Все дерево будет пылать.

Внезапно это был уже не задний двор моих родителей. Это больше не был калифорнийский ясень моей семьи. Теперь это был Иггдрасиль. Мировое Древо. И вершина мирового древа была в огне.

Мой сон изменился, и я снова оказалась в своей старой однокомнатной квартире, обхватив ногами Локи. Он крепко поцеловал меня.

— Мы… пересекаемся, — сказала я, и он улыбнулся.

— Иггдрасиль, — сказала я, переплетая свои пальцы с его. — Это… метафора социальной структуры.

Локи рассмеялся.

— Нет, это дерево, — сказал он. — Это ясень.

Сон снова сменился, и я осталась одна на заднем дворе у родителей. Калифорнийский ясень нависал надо мной, ветви дерева кренились и махали, извиваясь под своим собственным ураганом.

Это дерево, подумала я.

Этот ясень. 

Я открыла глаза, моргая в темноте. Я слышала ритмичное дыхание Локи рядом со мной, видела его покрытое шрамами лицо в голубом свете моих прикроватных часов. Я приподнялась на локте, наблюдая за ним. Однажды он рухнул в мою постель после своей великолепной битвы, его иллюзии исчезли, открыв тело, покрытое кровью, боевыми ранами и шрамами. И он спал рядом со мной в нигде, когда было слишком темно, чтобы разглядеть его тело.

Но это был первый раз, когда он спал в моей постели, по-настоящему спал. Я наблюдала, как он дышит, глядя на его высокие скулы, сеть тонких белых линий, расходящихся от его глаз, ямочки на шрамах над и под губами. Он такой красивый, подумала я, и мне вдруг стало очень трудно удержаться от того, чтобы не прикоснуться к нему, не прижаться губами к его губам. Все, что я когда-либо читала о Рагнарёк, нахлынуло на меня, и у меня перехватило дыхание.

— Нет, — прошептала я. — Я остановлю его. Я найду способ. — Я сморгнула слезы, грозившие пролиться по моим щекам. — Я не позволю тебе умереть в Вигриде, Локи из Асов.

Я вылезла из постели, стараясь не потревожить его, и голая, пошла в гостиную. Я стояла у окна, наблюдая за машинами, мчащимися по Лейк-Шор-драйв. Наблюдая, как небо светлеет на фоне поверхности озера Мичиган. Наблюдая за колышущимися черными ветвями деревьев на мысу Промонтори.

— Это не метафора, — прошептала я своим затемненным окнам, проводя пальцами по волосам. — Это дерево. Ясень. И что ты делаешь, когда с деревом что-то не так? — Что-то мелькнуло на краю моего сознания, что-то, чего я не могла понять.

— Ты рано встала.

Я повернулась к спальне. Локи стоял в дверях, скрестив руки на груди, шрамы на его лице освещались слабым светом раннего утра через окна гостиной.

— Мне приготовить завтрак? — спросил он.

Я улыбнулась и подошла к нему, проведя руками по шрамам на его груди.

— Ты имеешь в виду украсть завтрак? — спросила я. — Из Вал-Холла?

Его лицо потемнело, и улыбка исчезла.

— Нет, не из Вал-Холла. Я уже ощущаю притяжение Вигрида. Было бы… неразумно покидать это царство, даже на мгновение.

Мои руки сжались вокруг его талии, и я прислонилась к его прохладной груди. Вигрид, подумала я. Нет. Нет. Нет. И нет. Что-то снова мелькнуло, крутясь на краю моего сознания.

— Это дерево, — пробормотала я, отстраняясь от его груди и возвращаясь к своим окнам. Солнце поднялось над озером, и голые ветви деревьев заблестели на фоне рассвета. — И когда что-то не так с деревом…

Я снова повернулась к Локи.

— Ты можешь доставить нас к Иггдрасиль?

Он наклонил голову.

— Ты бы хотела сейчас попасть к Иггдрасиль? Даже там ты не сможешь избежать пламени Рагнарёк.

— Нет, речь не о побеге. Я имею в виду, хотелось бы, но это не для меня. Смотри, это же дерево, да? А когда часть дерева засыхает, от нее же избавляются.

Локи улыбнулся мне печальной улыбкой, которая увеличивала шрамы на его губах.