Я прочистила горло.

— Я пришла потребовать Испытание Эсилинда для моего… друга, — сказала я, надеясь, что мой голос прозвучал уверенно.

Один кашлянул.

— И ты, конечно, все об этом знаешь, — сказал он. — Ты кто, аспирантка третьего курса?

Ебать. Вас. Всех. Подумала я, гнев поднимался в моей груди.

— Я шла по Биврёсту, — сказала я. — Я пришла в Вал-Холл. Я здесь, чтобы потребовать Испытание Эсилинда для Локи Лаувейсона, и вы обязаны честью дать его мне.

Я понятия не имела, обязаны ли они мне что-нибудь дать, но я ничего не добьюсь, сидя в своей комнате или топая по проклятому лесу или ударяя себя по лицу деревянными мечами.

В комнате воцарилась тишина. Мужчины уставились на меня: Тор, Один и Тюр. И Йотун Трим, бывший мой друг Хемир. Я высоко подняла подбородок. На этот раз не я первая нарушу молчание.

Наконец Один прочистил горло.

— Каролина Капелло из Мидгарда, — сказал он дружелюбно и понимающе. — Мы бы хотели попросить тебя передумать. Мы готовы сделать тебе предложение.

Я затаила дыхание.

— Во-первых, — сказал Один, — мы можем дать тебе денег. В принципе, неограниченных денег.

Я ничего не ответила.

— Во-вторых, — сказал он, — ты получишь докторскую степень. С отличием. С нашей помощью или без нее, конечно, как посчитаешь нужным. И наконец… — Один немного поерзал на стуле, выглядя несколько неуютно.

— Ты получишь мужа, — сказал Тор своим глубоким, гулким голосом. — Мужа, детей, всего, что ты хочешь.

Я сузила глаза, не уверенная, что правильно его расслышала.

— Прошу прощения?

— Тор прав, — сказал Один. — Заключительная часть сделки — это партнер, муж.

— Но как это вообще…? Локи…

— Только не Локи, — сказал до боли знакомый голос рядом со мной.

Я повернулась лицом к чудовищу, которое было Хемиром, и поняла, что его глаза не изменились. Над изогнутыми клыками и буйством волос виднелись смеющиеся карие глаза Хемира.

— Я, — сказал он, и его голос прозвучал обескураживающе мягко на этом свирепом лице. — Я бы женился на тебе, если бы ты захотела.

— Прости, что?

— Он лучший партнер, чем Локи, — сказал Тор. — Это солидная сделка.

Мне очень хотелось оттолкнуться от стола, пойти, убежать, побродить по лесу и обдумать то, что я только что услышала. Мне хотелось хотя бы прикрыть лицо, подбитый глаз, распухшую губу. Чтобы спрятаться за руками.

Деньги. Моя степень. Муж. Семья. Ну, это же покрывает все основания, не так ли? Я не смела надеяться на мужа с тех пор, как была ребенком, и мой брат сначала дразнил меня, говоря, что я никогда не найду парня, зарывшись носом в книги. И семья… я вспомнила, как впервые держала на руках свою маленькую племянницу Деви, ее маленькое тельце было невесомо в моих руках, прижимаясь к моей груди.

Я огляделась вокруг стола. Тюр улыбнулся мне, его темные глаза были веселыми. Глаза Тора плясали, хотя его лицо все еще было суровым, а плечи Одина расслабились. Я не могла заставить себя посмотреть на Трима.

Они думают, что я у них в кармане, поняла я. Дайте женщине немного денег, скажите ей, что она может иметь детей.

Они думают, что это все, что мне нужно.

Тут я вспомнила кое-что еще. Я вспомнила, как упала в обморок в своей квартире и очнулась, увидев Локи надо мной. Я вспомнила Локи в пятнистом свете древа мира, его волосы пылали над странными углами его нечеловеческого лица. Я вспомнила, как он впервые появился в моей квартире, его бледно-голубое лезвие сверкнуло, когда он срезал одежду с моего тела.

И я помнила нигде, разорванное на части. И Локи, вырванного из моих рук.

— Нет.

Я видела, как их лица вытянулись. Это было почти смешно.

— Женщина, это неразумно, — голос Одина был жестким.

— Мне не нужны ваши деньги, и мне не нужна ваша помощь.

— А муж? — спросил Тор.

— Да пошел ты! — выплюнула я. — Это действительно лучшее, что вы четверо можете придумать? Просто нацепи на нее кольцо, и она заткнется к чертовой матери?

Я сделала глубокий вдох. Я все еще не могла заставить себя посмотреть на Трима.

— Есть одна вещь, которую вы можете мне предложить, — сказала я. Четверо мужчин наклонились, чтобы проследить за моими словами. — Отпустите Локи. Позволь мне увидеть, как вы отпускаете его, и поклянитесь, что не будешь преследовать его дальше.

— Формально две просьбы, — сказал Тюр своим мягким голосом.

— О, черт возьми, — сказал Один, выглядя теперь очень старым и очень раздраженным. — Да начнется Испытание Эсилинда.

Он схватил посох, прислоненный к столу, и стукнул им об пол…

… и я вернулась в свою комнату, все мое тело дрожало.

Когда я забралась в постель, образ огромного круглого стола вспыхнул у меня в голове. Тор. Один. Тюр. Монструозная форма Трима в Йотунском обличье. Этот образ снова показался мне каким-то знакомым, и я вдруг поняла, что упустила кое-что важное. Сон забрал меня прежде, чем я смогла понять, что это было. 

Я проснулась до рассвета, мое сердце бешено колотилось, не в силах снова заснуть. Что бы ни случилось, это случится сегодня.

Я попыталась принять ванну, но адреналин заставил тело дрожать, будто я выпила слишком много эспрессо, и я осушила ванну, прежде чем она заполнилась. Я ходила по комнате и смотрела на незнакомые звезды над незнакомым океаном, пытаясь угадать, который час. Пытаясь угадать, где Локи.

Наконец я открыла дверь.

Хемир стоял в коридоре за моей дверью. Я вздрогнула и понадеялась, что он этого не заметил. Он простоял здесь всю ночь?

— Доброе утро, — сказала я, скрестив руки на груди.

— Почему, Кэрол? — спросил он. — Почему ты выбрала…

— Я могу спросить то же самое и у тебя, — перебила я его. — Почему я?

Хемир пожал плечами. Коридор был освещен только факелами, и в их мерцающем свете трудно было разглядеть его лицо.

— Пойдем со мной, — сказал он. — У тебя есть несколько часов до суда.

Я шмыгнула носом и пристроилась рядом с ним.

Хемир подвел меня к широким дверям Вал-Холла, и мы вместе спустились по широкой лестнице в сумрак. Воздух был неподвижен и холоден, волны громко бились о скалы.

— В основном, чтобы задеть Локи, — сказал Хемир, когда мы двинулись по траве. — Я его терпеть не могу, и было очевидно, что он пометил тебя для себя.

— О. — Мой голос прозвучал тихо в бескрайней темноте.

— Поначалу, конечно, — продолжил он извиняющимся и каким-то обиженным тоном. — Это… это стало чем-то большим. Правда, Кэрол.

Я, молча, последовала за ним по влажной траве. Хемир пробирался по полям, направляясь к утесам. Он говорил, не оборачиваясь ко мне.

— Из меня вышел бы хороший муж.

— Прекрати, — сказала я. — Сейчас же. Или я уйду.

Хемир замолчал. Мы поднимались вместе, пока не достигли вершины утеса. Небо над океаном становилось все светлее. Вдалеке над лесом висела сверкающая полоска Луны.

— Ш-ш-ш, — сказал Хемир, хотя мы и не разговаривали. — Вот он.

Рассвет пришел в Асгард. Свет лился на воду, и облака становились золотистыми, розовыми и, наконец, красными, кончики волн блестели на свету. Я смотрела на солнце, пока мои глаза не наполнились слезами.

— А что будет сегодня? — прошептала я.

— Понятия не имею, — ответил Хемир. — На самом деле, я думаю, что мое приглашение в Асгард вот-вот истечет.

Он небрежно взял меня за руку, и я не отстранилась. Мы, молча, пошли обратно в Вал-Холл, ветер поднимался с восходом солнца, теребя мое платье и волосы. Чайки кружили и ныряли в воду, их одинокие крики эхом отдавались от пустого пляжа. 

Мы с Хемиром позавтракали вместе и попытались возобновить разговор, который вели весь год, по телефону. Но говорить о жизни в Чикаго или о журнальных статьях в гулких просторах Вал-Холла было странно и жутко, а говорить о чем-то другом было слишком больно. Мы закончили трапезу в покорной тишине.