А потом я уставилась на Хемира.

Его карие глаза сузились, изучая далекий горизонт. Он поднял руку, откидывая со лба мягкие локоны. Я заметила легкую тень щетины на его щеках и вспомнила, как она пробежала по моей шее, как он обдал меня жаром.

— Милая Кэрол, — прошептал шелковый голос. Я покачала головой и закрыла глаза.

— Эту? — спросил Джефф.

Я закашлялась в задымленном воздухе, пытаясь прочистить горло.

— Нет, — прошептала я. — Только не эту.

Я посмотрела вниз и увидела, что мои руки исчезли, погрузившись в кору Иггдрасиль. Мое сердце подпрыгнуло, и я сглотнула, стараясь не паниковать. Очень медленно я вытащила руки из дерева. На этот раз они вышли не так легко.

— Вигрид, — сказала я, глядя на линии коры.

Ощущение движения появилось снова, на этот раз быстрее. Менее комфортное. Линии на коре вращались так быстро, что я не могла уследить за ними: слова, лица, голоса. Океаны и звезды, миры, вращающиеся под моими пальцами.

А потом я увидела Локи. Он с трудом поднялся на ноги на изумрудной траве внизу, далеко под Иггдрасиль. Он вытер кровь со рта, оставив на щеке багровую полосу. Пока я смотрела, он закрыл глаза и поднял руки, и о Боже, он был так прекрасен, с его пылающими волосами и мягкими, полными губами…

Иди к нему, Каролина, прошептал в моей голове мягкий, нежный голос. Иди к своей любви. Будь с ним сейчас, в конце всего сущего.

— Нет, — прорычала я, качая головой. Вздрогнув, я поняла, что попала в ловушку. Мои руки погрузились в дерево по плечи, и они горели, когда я пыталась вытащить их из Иггдрасиль, кора оставляла красные, змеящиеся слезы на моей коже, когда я вырывалась.

Дымный воздух царапал и застревал у меня в горле. Несмотря на тепло, волнами исходившее от Иггдрасиль, я чувствовала, как холод, лед проникает в мои руки и ноги. Что, если это последний раз, когда я его вижу? — подумала я. А что если это мой последний…

Джефф крепче обнял меня за плечи, и я прижалась к его груди, пока снова не смогла дышать.

— Дай угадаю, — сказал он. — Неправильная остановка?

Мои плечи задрожали, когда я засмеялась.

— Можно и так сказать.

Джефф кашлянул, потом отстранился и встретился со мной взглядом.

— Четвертый раз будет в яблочко?

Я кивнула и заставила себя вернуться к Мировому Древу.

— Тебе больше нечего мне предложить, — сказала я, прикладывая исцарапанные и кровоточащие руки к коре. — Отведи меня к Вигриду.

Иггдрасиль вздрогнул, сильно вздрогнул и затих. Я видела черные зубчатые горы, скребущие затянутое тучами небо над холодным, пустынным лесом. Воздух был наполнен дымом, тяжелым, плотным дымом. Вдалеке послышался лязг металла о металл.

Я вздохнула и позволила себе войти в Мировое Древо. 

На мгновение я ощутила, что мое сознание раскололось, осознавая себя в двух местах одновременно. Я как бы вошла в Иггдрасиль и в тоже время сидела неподвижно на ветвях, с рукой Джеффа на плече.

А потом видение исчезло, и я открыла глаза в лесу, задыхаясь и кашляя, когда пыталась дышать. Воздух был пронизывающе холодным и плотным от густого дыма. Каменистая, изломанная земля подо мной с одной стороны круто уходила вниз, погружаясь в темноту, а с другой поднималась к тяжелым, затянутым тучами небесам. Я посмотрела вверх, в клубящуюся серую тьму, и не смогла разглядеть вершину горы.

Я помню это место, подумала я, обхватив себя руками. Я попала сюда после экзаменов, когда мы вместе пили мед Одина.

— Да ладно, — крикнула я свинцовому небу. — Ты не мог просто отправить меня в Вигрид? Мне снова придется лезть на эту гребаную гору?

Мой голос эхом отразился от скал, и я вздрогнула. Может быть, оно достаточно близко, подумала я. Может быть, Джефф просто срубит ветку здесь. Где-то позади меня из-за деревьев раздался гулкий голодный вой, и я подпрыгнула, поскользнувшись на камнях. Я поднялась на четвереньки и снова встала, пытаясь унять дрожь.

— Ну же, Каролина, — пробормотала я. — Совсем не похоже на то, чтобы оно было «достаточно близко».

Я начала карабкаться вверх, взбираясь по камням на четвереньках, когда подъем стал круче. Деревья быстро исчезли, а скалы вскоре покрылись толстым, пепельным слоем инея. Вскоре я задрожала так сильно, что мои движения стали неуклюжими, нескоординированными.

— Надо было надеть чертово платье, — пробормотала я, останавливаясь, чтобы прислониться к валуну и попытаться втереть немного тепла в руки. — Тебе обязательно нужно было надеть чертовски сексуальное платье.

Я посмотрела вниз, сосредоточившись на камнях передо мной. Шаг за шагом, подумала я, входя в медленный, старательный ритм. Шаг вверх. Отдых. Шаг вверх. Отдых. А потом моя нога соскользнула, и я упала, скользя вниз по скале, пока моя коленная чашечка не остановила меня. Белые звезды взорвались перед глазами, и я закричала, откинувшись на валун, обхватив руками ногу. Я сделала глубокий, шипящий вдох и убрала руки с колена. Они были в крови.

— Черт, — сказала я. — Дерьмо. Не сдаваться.

Я медленно согнула колено. Мне было больно, я слышала, как стучит мое сердце в ушах, и у меня закружилась голова. Но это сработало. Мое колено все еще работало. Я наклонилась и стянула свои дурацкие черные туфли на высоких каблуках.

— Худшие туфли на свете, — пробормотала я, сбрасывая их с горы. Казалось, они долго подпрыгивали, прежде чем их поглотил темный лес далеко внизу.

Я закрыла глаза и вытерла грязные слезы со щек.

— Ботинки, — сказала я горе. — Если я переживу это, то куплю себе хорошие, крепкие походные ботинки.

Потом я подняла голову. Вершина горы казалась не ближе, и в груди у меня все сжалось. Я сделала несколько глубоких, неровных вдохов холодного, наполненного дымом воздуха, которые заставили меня закашляться так сильно, что я подавилась. Я прижалась телом к зазубренному гранитному валуну, сотрясаясь от кашля

Что, если я не смогу этого сделать?

Я вспомнила, как в последний раз видела малышку Деви, спящую в качалке под лимонным деревом на заднем дворе моего брата. Маму и папу. И моих друзей в Чикаго: Дебру, Стива. Неужели Рагнарёк уничтожит их мгновенно? Или небо медленно раскроется, изливая пламя Сурта на Чикаго, пока волк Сколль будет пожирать солнце? Успеют ли они съежиться от страха, убежать в укрытие, когда земля задрожит у них под ногами?

Мои плечи вздымались и дрожали, а голова кружилась в разреженном морозном воздухе. Мое колено пульсировало, когда пальцы впивались в камни, и я втиснула свое тело в щель между валунами. Я закрыла глаза, прислонилась лбом к камням и попыталась ни о чем не думать.

Локи. Я улыбнулась, вспоминая его глаза, его губы.

— С днем Святого Валентина, — прошептала я в темноту.

Неужели только вчера он застал меня врасплох в «Медичи»? Только вчера мы гуляли вместе на ледяном ветру мыса Промонтори, а потом слились в объятиях на моей кровати, уничтожая простыни, цепляясь друг за друга? Пальцы сжались вокруг кулона между грудями, и сердце сжалось. Как бы я хотела, чтобы мы были вместе, подумала я. Я хочу, чтобы мы были вместе на краю света. Я вспомнила его лицо в тусклом голубом свете своего будильника. Локи Лаувейсона из Асов, спящего в моей постели. Его высокие скулы. Нежный изгиб его мягких, покрытых шрамами губ.

Я открыла глаза, моргая в дымном воздухе.

— Нет, — ответила я. — Нет. Я не позволю тебе умереть в Вигриде, Локи из Асов.

Я вылезла из трещины в скалах и уставилась на вершину горы. Ближе она не выглядела. Я с трудом сглотнула, борясь с нарастающей паникой в груди, и продолжила подниматься. 

Я услышала тяжелое биение гигантских крыльев за мгновение до того, как увидела две огромные тени на скалах. Хугин и Мунин. Мысль и память. Вороны Одина.

— Привет, ребята, — пропыхтела я, не отрываясь от подъема. — Собираетесь протянуть руку помощи?