Я разочарованно вздохнула и поставила тарелки с завтраком на комод, где они тут же исчезли. Затем я схватила свою сумку с книгами и высыпала ее на кровать. Оттуда вывалились три пластиковые бутылки с водой, за ними потрепанный исландский словарь и нераспечатанный экземпляр «Природа и Судьба человека». Один блокнот на спирали, пара ручек. И мой сотовый телефон. Я включила его и пролистала контакты. Папа. Джефф. Лора. Мама.

Хемир.

Я вздохнула и посмотрела в окно, где утреннее солнце танцевало на вершинах волн. Я должна была признать, что мне действительно нужна помощь Хемира. Я нажала его имя. Мой телефон моргнул, а затем загорелся вызов… вызов… вызов…

Звонок не удался. Попробовать еще раз?

Я фыркнула от смеха. Каролина, ты идиотка, подумала я, выключая телефон и запихивая его обратно в сумку.

Я понятия не имела, что мне делать дальше. Должна ли я была что-то сказать или сделать, чтобы начать Испытание Эсилинда? Должна ли я была найти Локи? Нужно ли было просить о помощи?

Но я уже сказала Одину, что знаю, что делаю, и боялась потерять это преимущество. Если бы они знали, что я совершенно невежественна, что помешало бы им вышвырнуть меня на Биврёст?

Или с Биврёста?

Я вздрогнула и перекинула сумку с книгами через плечо, схватив бутылки с водой. Я не собиралась искать ответы в этой крошечной комнате. 

Я потратила большую часть дня, разгуливая по лесу позади Вал-Холла, злясь на себя. Что, черт возьми, хорошего в том, чтобы посвятить свою жизнь изучению скандинавской мифологии, если я не могу вспомнить ни одной чертовой вещи о Испытании Эсилинда? — думала я, снова и снова. Наконец, я сдалась и, спотыкаясь, спустилась с холма, выйдя из-за деревьев возле длинного изогнутого крыльца Вал-Холла.

Когда я вошла в Вал-Холл, там пахло барбекю, и мой желудок протестующе заурчал. Я пропустила обед. Длинные деревянные столы были заставлены едой, грудами ребрышек и мисками с мелкой молодой картошкой, копченой рыбой и блестящими тарелками, доверху наполненными дымящейся зеленью. Скамьи были почти все заняты, в основном это были молодые люди, которые приветствовали и звали друг друга с другого конца комнаты.

Я чувствовала себя ужасно, не в своей тарелке. Это как в старшей школе, подумала я, вспоминая обеды, которые проводила, сидя в одиночестве и читая. Я проигнорировала приветственный огонь в камине, почти непреодолимый запах ужина и свернула в коридор. Через несколько секунд мои ноги привели меня к четвертой двери слева, которая открылась, как только я коснулась ручки.

Моя комната выглядела очень маленькой и темной в угасающем свете. Я вздохнула и посмотрела в конец коридора, в сторону длинных столов. Может, пора оставить школу позади, подумала я. Я глубоко вздохнула, расправила плечи и обернулась.

Я собираюсь пойти туда, сесть и поесть с другими людьми, сказала я себе. Проклятие.

Я колебалась в коридоре несколько минут, наблюдая за мужчинами, пока мое сердце колотилось в горле. Не похоже было, что были какие-то свободные места. Воины просто входили, приветствовали друг друга и садились. Наконец, я заметила еще одну женщину, глубоко вздохнула и направилась к ней. Увидев меня, она помахала мне рукой, и я оглянулась через плечо, решив, что она машет кому-то еще.

— Приятно встретить другую девушку, — сказала она, когда я села.

— Да, — сказала я с улыбкой. — Да, это так.

— Я — Хиди, — сказала она, протягивая мне руку. — Хиди Меррилл.

Я приняла ее, и мы обменялись рукопожатием через стол.

— Каролина Капелло. Очень приятно познакомиться.

— Так как же ты сюда попала? — спросила она, потянувшись за картошкой.

Я не знала, что ответить.

— Я, э-э, прошла по Биврёсту.

— О, должно быть, уже после меня, — сказала она, бросила на меня мимолетный сочувственный взгляд. Затем ее улыбка вернулась. — Для меня это был Ирак, — сказала она. — Придорожная бомба. СВУ, знаешь ли. Не самый лучший вариант, но далеко не худший.

Мои руки и ноги внезапно стали очень холодными. Мне потребовалась минута, чтобы понять, что Хиди все еще говорит.

— Когда у нас появился выбор, — сказала она, — я решила приехать сюда на некоторое время. Кажется, хорошее место.

Я медленно оглядела комнату. Сотни людей, в основном молодые, в основном мужчины. Сотни людей, которые целыми днями сражаются вместе, а ночами вместе пируют. «Мои воины», как называл их Один. А кто у нас живет в Вал-Холле? Кто становится одним из воинов Одина?

Они все мертвы, подумала я. Меня окружают мертвецы.

Я вдруг встала.

— Ты в порядке? — спросил Хиди.

— Извини, я на минутку, — сказала я. Мой голос был очень спокоен, и казалось, что он доносится издалека.

Я повернулась и пошла обратно в свою комнату. Я не побежала.

У моей двери не было замка. Я подумала, не подтолкнуть ли комод к входу, но поняла, что это глупый, бесполезный жест, как прятаться под одеялом в детстве. Если я была бы кому-то нудна, все, что им нужно было сделать, это войти в эту комнату. У меня не было способа удержать их, не было способа защитить себя. Я была одна и беззащитна, в Вал-Холле, с армией мертвых.

Я свернулась калачиком на кровати, натянула одеяло на голову и заплакала.

Я думала, что никогда не засну, но проснулась от яркого солнца и одиноких криков чаек. Я услышала отдаленный грохот волн о каменный берег. Я закрыла глаза. Я почти могла притвориться, что снова была в нигде, в постели Локи, наблюдая за игрой солнечного света на воде, глядя на ряды книжных полок.

Я позавтракала в своей комнате и направилась в большой зал. Столы были уже почти пусты. Я наблюдала за мертвыми воинами из коридора. Они определенно не притворялись мертвыми. На самом деле они вели себя совершенно нормально: здоровались с друзьями, махали друг другу руками, молча, потягивали кофе. Я даже видела двух мужчин, читающих книги, и почувствовала укол сильной ревности. Им удалось подружиться с библиотекой, подумала я.

Спускаясь по лестнице, я увидела Хиди.

— Привет, Кэрол, — помахала она, подходя ко мне. — Тебе лучше?

Я сделала глубокий вдох. Она мертва, подумала я. Но как долго ты планируешь отсиживаться в своей комнате в одиночестве? Плакать?

— Да, — сказала я, глубоко вздохнув. — Да, лучше. Спасибо, что спросила.

Хорошо, хорошо. Эй, я понимаю, это должно быть нелегко.

— Итак, — спросила я, — чем ты занимаешься весь день?

Хиди рассмеялась.

— Пойдем, я тебе покажу. 

Я перепробовала много вещей в своей жизни, и оказалась ну очень плоха с некоторыми из них. Например, с готовкой. С хоккеем на траве в том числе. В средней школе я присоединилась к команде по плаванию, и каждый раз финишировала последней. Мой тренер сказал мне продолжать учиться. То есть, держаться подальше от бассейна.

Но я была просто легендой плавания по сравнению с моим боевым мастерством.

Хиди попыталась показать мне основную стойку: ноги широко расставлены для равновесия, тело повернуто полубоком, что представлять собой меньшую мишень, руки подняты, чтобы защитить лицо, или держать щит или меч. Она называла это стойкой воина. Когда Хиди толкнула меня плечом, чтобы показать, насколько устойчива моя поза, я упала на спину.

К этому моменту за нами наблюдала небольшая группа воинов. Они были достаточно вежливы, чтобы не рассмеяться вслух, хотя несколько раз кашлянули. Огромный, дородный чернокожий солдат с бритой головой и окладистой бородой склонился надо мной, протягивая руку. Я приняла ее и поднялась на ноги.

— Фрэнк, — сказал он. — Фрэнк Вашингтон.

— Я — Кэрол, — сказала я, отряхиваясь.

— О, я знаю, — сказал он, сверкнув зубами в широкой улыбке.

Мои щеки горели. Уже печально известная.

— Вот, — сказал он, — попробуй вот так.

Фрэнк широко расставил ноги и согнул колени. Затем он вытянул руки перед собой, скрестив запястья.