— Здравствуй, смертная женщина, — прошептал он мне в шею срывающимся голосом.

— Три месяца, — сказал я, переводя дыхание. — Тебя не было…

Он заставил меня замолчать еще одним голодным поцелуем, крепко прижимаясь своими бедрами ко мне, толкая меня к двери. Я обняла его за талию, проводя руками по гладкой ткани рубашки.

— Ты скучала по мне, — сказал он.

— Конечно, — выдохнула я.

Он отступил, оставив меня дрожащей у двери туалета.

— Я вернулся с великолепной битвы, — сказал он грубым голосом, его глаза дико сверкали. — Я хочу отпраздновать с тобой.

Марк, подумала я. Марк ждет меня. Сквозь стук сердца я слышала тихий шепот разговоров, звон хрустальных бокалов. Я слышала скрипку.

Я шагнула ближе к Локи, так близко, что мы почти соприкоснулись. Я вдыхала его аромат, ощущала, как его тело дрожит рядом со мной. Я видела, как у него на шее учащенно бьется пульс.

— Да, — прошептала я.

Локи сжал мое платье кулаками и разорвал, ткань разошлась спереди. Затем он прижался ко мне всем телом, потерся лицом о мою шею. Я почувствовала, как его зубы царапают чувствительную кожу под моим ухом, и вздрогнула, поднеся руки к его голове и проводя ими по волосам.

— Похоже, ты тоже скучал по мне, — прошептала я дрожащим голосом, когда его руки стянули с меня разорванное платье.

Я поняла, что он смеется. Он провел своим лицом по моему, и выдохнул в мои волосы. Его прохладные руки притянули меня ближе, прижимая мою грудь к своей. На мгновение мне показалось, что его руки дрожат.

Затем он схватил меня за плечи и резко развернул, прижимая к стойке. Я видела его лицо, отраженное в зеркале, двигаясь в пляшущем свете свечей. Его смокинг все еще был аккуратно застегнут, когда он наклонился ко мне, проводя по моему позвоночнику языком, прижимаясь своими бедрами к моим.

Я зажала рот кулаком, чтобы не закричать, когда его изящные пальцы, обхватили мои соски. Я уперлась в него бедрами, чувствуя его ноющую жесткость сквозь атласную ткань смокинга. Он сжал мой сосок, и я простонала его имя.

Я попыталась повернуться, сорвать эти брюки и, наконец, почувствовать его внутри себя, но он схватил меня за плечи и прижал к столу животом. Он провел своими длинными пальцами по моим волосам, оттягивая мою голову назад. Я наблюдала за ним в зеркале, когда он наклонился, чтобы провести языком по изгибу моей шеи. Мое тело вспыхнуло от жара, когда он укусил меня.

— Локи… — прошептала я. Где-то по ту сторону двери люди пили дорогие вина и вели приятные, утонченные беседы.

Дверная ручка задрожала, и я вздрогнула.

Надо мной в зеркале злобно ухмыльнулся Локи.

— Мне впустить ее? — прошептал он мне на ухо. — Я могу просто… исчезнуть.

— Не смей, — прорычала я.

А потом ахнула, когда его рука скользнула между моих бедер, нежно дразня мое пульсирующее лоно. Он провел пальцами по мне, мягко толкая, не входя. Я вздрогнула, когда жар и удовольствие пронзали меня, все больше и больше. Я укусила себя за руку, чтобы не закричать.

Локи убрал руку с моего плеча, когда его одежда исчезла, и я почувствовала его обнаженные и прохладные ноги. Я застонала, толкаясь в него. Он потерся о меня головкой члена, не входя, и комната закружилась. Затем он отстранился, и все мое тело задрожало. Мое лицо рухнуло на белый мрамор столешницы.

Я почувствовала прохладное мерцание между ног и посмотрела в зеркало.

Локи стоял на коленях, уткнувшись лицом мне между ног. Он обвел языком мое лоно, его руки обвились вокруг моих бедер. Мое тело пылало от жара, ноги дрожали, когда волны удовольствия накатывали на меня. Его губы и язык скользнули по клитору. Я застонала, когда его пальцы скользнули внутрь меня, двигаясь по медленному кругу. Я чувствовала, что дрожу на грани оргазма…

А потом лицо Локи оказалось рядом, шепча мне на ухо. Я ощутила свой собственный запах в его дыхании. Наши глаза встретились в зеркале.

— Смертная женщина, — выдохнул он, когда его пальцы двигались внутри меня. — Чего ты хочешь?

Я застонала, задаваясь вопросом, работает ли мой голос вообще.

— Тебя, — прошептала я пересохшим ртом, — я хочу тебя. О, черт, я хочу тебя!

Он вздохнул, уткнувшись лицом мне в шею, а затем встал и проник в меня. Я хотела его так сильно, что это почти причиняло боль. Затем он оказался внутри меня, его стройные бедра идеально подходили к моим, вся длина его великолепного члена двигалась внутри меня, наполняя меня сокрушительным экстазом.

— О, Локи! — закричала я, забыв, где мы находимся, забыв, почему я должна молчать. Оргазм захлестнул меня, когда каждый мускул в теле напрягся, мои глаза закатились, и комната исчезла.

Я открыла глаза, когда Локи подвел себя к грани. Он выгнул шею, закрыл глаза, когда закричал, его член задрожал внутри меня. Затем он рухнул мне на спину, тяжело дыша. Я приподнялась и повернулась, обхватила руками его тело, положила голову на его гладкую грудь. Вдыхая древесный дым, соленые брызги и холод.

Мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что его спина была влажной, чем-то сочась. Я отдернула руку и увидела кровь.

У меня перехватило дыхание. Он был весь в крови. Кровь текла по его бледным щекам и шее. В зеркале я видела, как по его рукам рекой бежит кровь. Я поднесла руки к его лицу.

— О, Локи, это твоя…?

Он попятился от меня и покачал головой. Через секунду кровь исчезла, безупречный смокинг восстановился. Бог иллюзий, подумала я. И вздрогнула.

— С тобой все в порядке? — спросила я, понимая, что именно это спросил меня Марк, прежде чем я бросила его в самом дорогом ресторане Чикаго.

— Кровь Йотунов, не моя, — ответил он. Его голос был спокоен, хотя сверкающие голубые глаза все еще были дикими.

Я потянулась к его руке. Он отстранился, и его глаза вспыхнули холодностью и жесткостью. Свет свечи в туалете вспыхнул красным. Внезапно в комнате стало темнее, и он стал выше, и тени собрались вместе, чтобы образовать большой черный плащ позади него.

— Женщина! Я пришел сюда сегодня вечером, чтобы отпраздновать победу, а не для твоих глупых служений!

— Но ты ранен… — сказала я, ненавидя себя за то, как тихо прозвучал мой голос.

— Нет! — прогремел он, пятясь от меня. Его огромная темная фигура, казалось, заполнила всю маленькую комнату, лицо было диким и сердитым в колышущемся свете свечей.

А потом он исчез, и я осталась одна в туалетной комнате. 

Я посмотрела на себя в зеркало. Мои волосы были в беспорядке, розовые тени для век размазались по щеке. На шее красовался кричащий красный укус. Один из каблуков был сломан. И платье было разорвано посередине. Если бы я скрестила руки на груди, то могла бы удержать платье, скрывая все, что нужно было. Едва-едва.

Я вздохнула. Я могла бы сказать Марку, что со мной… произошел несчастный случай? В туалете? С укусом на шее?

Или я могла сбежать к чертовой матери.

Я приоткрыла тяжелую дверь. Толстая красная портьера скрывала зал. В дальнем конце коридора находилась вращающаяся дверь с круглым портальным окошком. Кухня. Сейчас или никогда, подумала я. Я скрестила руки на груди, чтобы платье не упало, сунула сумочку под мышку, высоко подняла голову и, прихрамывая на сломанный каблук, толкнула дверь в кухню.

— Эй, мэм, — крикнул мне кто-то, как только я вошла. — Мэм, вы не можете сюда входить!

Я проигнорировала голос и пошла сквозь пар и грохот к сияющему красному маяку знака выхода. Я убью его, подумала я, когда крики прокатились по кухне. Я точно прибью его.

Я толкнула входную дверь, сбросила туфли и побежала по переулку. Я была уверена, что весь кухонный персонал «У Чарли Троттера» звонит в полицию и сообщает о сумасшедшей полуголой женщине, бегущей по кухне.

Я пробежала три квартала, а затем выскочила из переулка на освещенное Фуллертон-Авеню. Я на мгновение задумалась о том, чтобы поехать домой босиком, в своем изодранном платье, и решила, что на этот раз могу позволить себе такси.