Я мчался через поле кровавых цветов. Из-под копыт Феникса летели искры, угрожая новым пожаром. Оставалось не так много времени, прежде чем сёстры покинут планету. А мне нужно было многое им поведать.

Из случившегося я вынес две вещи: по словам Офелии, мать меня никогда не любила. Собственно, Луизиана сама призналась в этом. И второе открытие состояло в том, что по праву Райан должен был занимать престол Огненной Розы. Сразу после своей матери, отыскать которую, после пожара я так и не смог. Найденный наследник — это хорошо, вот только оставалась одна крошечная проблемка: свиток был утерян. И с этим ничего не поделаешь.

— Эй, принц! — крикнули сверху, я с интересом задрал голову, — Куда путь держишь? Помощь такого отважного существа, как киберголубь тебе не требуется?

Я несказанно удивился. Говорящих птиц встречать в природе мне не доводилось. В лапках голубь сжимал загадочный свёрток.

— Что же, друг, ты можешь предложить?

— Я верну потерянную вещь взамен на поцелуй твоей подружки!

Я рассмеялся, думая, что забавная говорящая птичка шутит. Но она не шутила.

— Ну так по рукам? Или вернее, по руке и крылу?

— По руке и крылу, — согласился я. Что за вещь собирался вернуть голубь?

Я натянул поводья, остановив лошадь. В руки мне спикировал свиток. Тотсамый свиток.

***

При помощи смолы я приклеил к манекену лепестки растения, из которого на Альянсе делали ткани. По структуре оно напоминало шерсть, поэтому в народе траву прозвали шерстяником.

Говорящий голубь Шурик приземлился рядом. Он едва не поранил крылья о колючки куста, в котором я затаился.

— Ну как? — спросил я.

— Мать моя комета! Ты гдей-то раздобыл такое чудище?

— Не похож?

— Наоборот очень натуралистично! Только вытащи нож из глаза, а то у твоих друзей случится припадок.

Я снял перчатки и, вскрыв едва затянувшуюся рану, добыл кровь. Ей я капнул в уголок рта манекена, которого нашёл неподалёку в куче таких же. Зрелище не для слабонервных, учитывая, что куклы сильно напоминали человеческие тела. Покорёженные и изуродованные тела. Целое кладбище манекенов раскинулось в яме в трёхстах метрах от разворачивающейся битвы. Материал, из которого они были сделаны, оказался на удивление тёплым и мягким. Это натолкнуло меня на мысль.

— Ему эполеты идут больше, чем тебе! — заметил Шурик, — А из чего ты сделал глаза?

— Линзы, — ответил я. Да, именно линзы. Со зрачками сердечками. Я поцеловал тогда Райли, верно. Но мои глаза остались прежними. Чтобы не вызвать подозрений, мне приходилось носить эти пластмассовые капли.

— Надеюсь, во всей этой заварушке ты не прощёлкал драгоценный документ?

Переодевшись в рваную одежду манекена, я первым делом переложил свиток.

— И всё-таки, Шурик, как тебе удалось всё провернуть?

— Ух! Это было непросто! Я задействовал все свои способности! Понимаешь, у девчонок был не один свиток, а два. Второй им дали фермеры, чтобы мы отнесли его в документарий. Там говорилось что-то о разделе земли. Так вот. Я ведь уже говорил, что я не просто какой-то там голубь?

— Конечно, уже раз двадцать за прошедшие полчаса с момента нашего знакомства.

— Ну, я и думаю, что помнить ты должен. Так вот, за секунду до того, как Райли разорвала бумагу, я переместился во времени и заменил один свиток другим. Наивные людишки ничего не заметили. Всё выглядело, как будто свет моргнул.

— Ну, ты Шурик и молодец! А с фермерскими неурядицами я уж как-нибудь сам разберусь.

— Конечно я молодец! Надеюсь, оно того стоило. Ты ведь сдержишь своё обещание?

— На самом деле, — я потёр шею, — я надеялся, что твоя просьба о поцелуе — не более чем дерзкая шутка.

— Вот тут ты ошибаешься, наивный принц. Погоди, я, кажется, слышу шаги.

Он был прав. Я выбрался из укрытия. Разбойник был слеп на один глаз, это сыграло мне на руку. Он занёс кулак. Я создал вспышку и быстро подставил под удар голову манекена, молясь, чтобы та не отлетела. Сам я быстро юркнул обратно в кусты. Гигант потёр заслезившийся от яркого света глаз. Он увидел перед собой «принца, сражённого наповал точным ударом». Издав победный клич, разбойник вскинул наживку на плечо и косолапой походкой зашагал к поляне.

— Ух, чем их во дворце только кормят? Весит не больше кролика. Может, принцы сидят на специальных диетах, — размышлял, почесывая бороду, одноглазый разбойник. Мы с Шуриком едва не покатились со смеху. Дождавшись, когда он отойдёт на приличное расстояние, я освободил связанного Феникса и остальных лошадей. Осталось претворить один план и победа будет на нашей стороне.

Мы брели через лес в противоположную от огней сторону. После того, как нам с Шуриком удалось создать серьёзную заварушку, призвав на помощь братьев меньших, роща изменилась до неузнаваемости. Выкорчеванные пни, содранная до луба кора, вскрытая и развороченная почва. Однако цель оправдала средства. Разбойники исчезли, позорно бежав с поля боя.

— Я ведь не успел сказать Насте, что свободен…

— Осталось раздобыть пишущий материал и дело в шляпе! — сказал братец, шедший впереди.

— Знаешь, Райан, я ведь всегда чувствовал, что для матушки будто не родной… Как ты считаешь, могло ли так быть на самом деле?

К нам подлетел перепуганный Шурик, не дав Лису возможности высказаться. Отдышавшись, он поведал, что возникло непредвиденное обстоятельство.

Настя лежала в широкой бороне с закрытыми глазами. Бледная и как будто опустошённая. Сердце кольнуло недоброе предчувствие. Это странное неестественное чувство, будто что-то не так, посетило меня в первый раз на балконе. Но ни тогда, ни сейчас я не мог понять, в чём дело.

Я прислонил девушку к дереву, пощупал лоб, проверил зрачки. Пережить выброс из портала — дело крайне опасное, оно могло окончиться даже смертью. С физическим здоровьем было всё в порядке. Основная проблема таилась глубже. Когда она протянула алую ленточку, я опешил. На гладком шёлке было вышито послание. В нём таилась загадка, разгадав которую, я схватился за голову.

«Звёзд ласковый взгляд сияет в ночи.

В беспамятстве я, а сердце кричит.

Отдав всё и вся взамен на любовь,

Я верю, сумею

Спасти тебя вновь.

Взгляни, принц, на звёзды.

Что видишь ты там?

Торопись, не стало бы поздно.

Врата распахнулись и в бездну, и в храм».

Теперь я понял всё. Но знание не даровало покой. Скорее наоборот. Над нами раскинулось созвездие Агнца. В народе с этим созвездием связана лишь одна легенда.

Как-то бедный старик отправился через пустыню Агарну на поиски своего потерявшегося во время песчаной бури сына. Он шёл много дней и ночей. У него закончилась пища и вода. Он балансировал на тонкой грани жизни и смерти. Наконец, путник, иссохший до костей, увидел человеческую фигуру. Приковыляв к ней, он понял, что ошибся. Фигура оказалась барашком. Рядом с барашком располагалась печь, дрова и ведёрко с водой. Старик не поверил своим наполовину ослепшим глазам. Он решил, что это мираж и прошёл мимо. Барашек заблеял, зовя старика обратно. Старик не обратил внимания. Он был атеистом и в настолько крупную удачу верить отказывался. Нельзя было терять драгоценные минуты, силы и крохи разума, что ещё теплились в туманной голове. Отбросив грёзы, необходимо было двигаться дальше, чтобы найти сына. Измученный скиталец всё шёл и шёл, шёл и шёл. Когда силы окончательно решили покинуть его, он прислонился к дереву. Это была пальма, неизвестно каким образом, выросшая в пустыне. Тень от листьев слегка взбодрила старика, он вытер пот с глаз и увидел перед собой мальчонку. Приглядевшись, старик распознал в нём своего сына. Отец так обрадовался, что принялся целовать и обнимать мальчика. Тот в ответ на его любовь сказал:

— Отец, я хочу есть.

И старик вспомнил, что по дороге ему встретился барашек и печь. Он взвалил сына на шею и понёс обратно. Старик совсем обессилел, но необходимость выполнить просьбу сына, давала ему энергию жить и двигаться. Он разжёг костёр, заколол агнца и подал мясо сыну. Он набросился на еду с жадностью дикого зверя. Обглодав барашка до костей, он потребовал питья. Отец зачерпнул горсть воды из ведёрка и поднёс к жадному рту. Он бегал к ведёрку много раз потому как понимал, что поднять или хотя бы сдвинуть железную тару ему не удастся. Так старик выпоил сыну всё ведро. Довольный отрок привалился к печи и забылся в блаженном сне.