— Лерка! Лерка! Райан! Вы лучшие! — кричали мы громче всех, аплодируя так, что ладони покраснели.

— Третье тоже замечательно, правда, принцесса? — Ал прижал меня к себе. Щека расплющилась о его грудь. Я улыбалась во весь рот, искренне радуясь победе наших.

— Постойте, не расходитесь! — воззвал к публике ведущий, — У меня есть ещё одно объявление!

— Интересно, какое, — спросила только что подошедшая Лерс, — Победитель определён, разве что-то ещё требуется? Рай, закрепи мне, пожалуйста, крылья!

— А мне дашь примерить? — полушутя поинтересовалась я.

— Конечно!

— А мне? Я всегда мечтал побывать в роли феечки Блум! — заявил на полном серьёзе Райан.

— А тебе фиг!

— Фиги я тоже люблю… — улыбнулся он, тем временем закрепляя приз прямо на коже Леры, так, что и не поймёшь, что крылья искусственные.

— Внимание! — опять обратил на себя взгляды ведущий. Он достал особый конверт и зачитал, — По результатам дополнительного голосования приза зрительских симпатий были удостоены… Алекс и Настя, фиолетовая парочка с метким глазом и неподражаемой яичницей!

Я завизжала, Лерка вторила. Ал поднял меня в воздух и закружил. А затем мы вместе взошли на сцену, дабы принять статуэтку в виде поднятой руки. «Я голосую за вас» — гласила надпись на ней.

Вот так, имея третье место, лишившись очков за категорию «вкус», мы умудрились завоевать сердце народа.

***

Ходики на городских часах отбили полночь. Мы совсем потеряли счёт времени и даже не заметили, насколько поздно. Беды не миновать. Но мы не спешили об этом думать, продолжая веселиться.

На заднем плане играл оркестр, но как-то заунывно. По лицу Ала на мгновение пробежала тень, но он быстро смахнул внезапно охватившую грусть.

— Лис, задай им ритм! А то больно мрачную атмосферу навевает эта композиция.

— Без проблем!

Он взобрался на сцену и попросил у одного из музыкантов скрипку. Музыка на мгновение стихла, а затем полилась вновь. Да так живо и ярко, что многие стали непроизвольно отбивать ритм. Особенно после того, как Рай взялся за банджо, а затем и контрабас, показав музыкантам, что и как именно нужно играть.

— Но самый кайф он получает от барабанов, — шепнул Алекс. И подпрыгнул, ловя летящий в нашу сторону саксофон.

Прижав губы к трубе, он поймал ритм и полностью отдался игре, напомнив тем самым более тощую версию пухляка Сергея Степанова из молдавской группы SunStroke Project. Нас это раззадорило. Лерка нашла камушки размером с ладонь и начала ими постукивать. А я… а что я? Ни на чём играть не умела, поэтому пришлось танцевать. Но тут мне в руки полетел бубен.

Райан, как и упоминал Ал о его любви к ударным, в итоге начал стучать палочками. Правда, не деревянными и не по барабану. Он нашёл своему любимому инструменту альтернативу — пустые стаканчики из-под напитков и пластиковые трубочки. Ему даже из таких незатейливых предметов удалось устроить настоящий «бум».

Люди начали скандировать, пускаться в пляс вместе с нами. В них зажегся огонь, источником которого стали мы, несокрушимая четвёрка!

Композиция окончилась, мы вернули инструменты, хотя нас требовали на бис. Музыканты поняли фишку и уже не возвращались к былым балладам.

Мы принялись танцевать.

Ал, по-видимому, не умевший этого делать, исполнял танец бабуина.

— Что ты делаешь? — смеясь, поинтересовалась я.

— Танцую, — объяснил он, — Как принято на Земле! Меня Райан научил.

— А, ну тогда понятно! — я обернулась к его закадычному братцу. Тот прыгал на одной ноге, вторую согнув в колене и болтая ею в воздухе, а руками делая нечто вроде разминки на физ-ре, тем самым напоминая Бивиса и Батхеда. А чем это Лера занята? Уж не вызывает ли дождь? — Твой брат он такой…

— Замечательный! — Алекс обернулся на Леру, та на тот момент принялась как-то странно крутить бёдрами, — А твоя сестра она…

— Лучше не бывает! — завершила я. Мы сладко выдохнули и одновременно произнесли:

— Люблю его/её.

Мы рассмеялись. Алекс в смущении растрепал себе пятернёй волосы, застенчиво отводя глаза, я разгладила юбку. Внезапно заиграла медленная мелодичная, но не занудная композиция.

— Да, я не знаток земных танцев, не ведаю я и как танцуют крестьяне. Но статус принца вынудил меня кое-чему обучиться. Как насчёт вальса?

— Ээ. Даже не знаю, я никогда не пробовала.

— Никаких особых умений не требуется, — он положил одну руку мне на лопатку, второй взял ладонь, после чего наклонился и прошептал самым обольстительным, но одновременно и доверительным тоном, — Просто следуй за мной.

Его дыхание, словно кошачья лапка — тёплое и щекотливое — заставило микроволоски на шее подняться, а мурашки сыграть в салки. Но мозг в это время отчаянно пытался разобраться, как поступить телу. Странная, однако, инструкция была дана. Как это, следовать? То есть, ничего не делать самой, полностью положиться на партнёра? Почувствовать его тело, как своё, танцевать, что называется «в четыре ноги»? Я никогда никому не подчинялась. Мятежный нрав, вечно стремящийся к свободе, не позволял. Но в этот раз всё было по-другому. Моя рука легла ему на плечо, и я почти страстно прошептала, в тон ему:

— Хорошо. Я последую за тобой. Хоть на край света.

И мне плевать, что последняя фраза была явным перебором, а лимит нашего счастья ограничивался одной ночью. Хотя…знать наверняка может одна лишь Госпожа Судьба.

***

Во дворец мы возвращались в самом, что ни на есть весёлом расположении духа. Цвет волос вернулся в своё первоначальное состояние. Собственно, это единственный довод, заставивший нас покинуть Шэм до рассвета. Но столь радужное настроение, как рукой сняло, едва мы приблизились к золотым вратам. Райан, как всегда, разработал неподражаемый и гениальный план незаметного проникновения обратно на территорию дворца. Вот только это уже не имело никакого значения. Стоя посреди распахнутых врат, нас поджидал неясный тёмный силуэт. Вдруг в спину ему ударил ослепительный свет, заставивший нас козырьком приложить кисть ко лбу. Мы еще не знали, кто пришёл нас встретить, но чётко знали одно: это не сулит ничего хорошего.

Когда глаза немного свыклись с ярким освещением, я поняла, что у человека, смотрящего на нас взглядом, полным ярости, крючковатый нос, острые, как у скелета скулы и безукоризненный чёрный смокинг. Внезапно тень обрела имя. Эрнест Стивенсон.

— Следуйте за мной! — рявкнул он так, что вся теперь сокрушённая несокрушимая четвёрка от страха чуть не рухнула в обморок, — Живо!

Мы на негнущихся ногах принялись исполнять приказ.

Нас втолкнули в сияющий сотнями, а то и тысячами свечей тронный зал. Королева, облачённая в платье из шёлка, с безукоризненным макияжем на лице, перевела на нас взгляд. От Луизианы сочилась такая холодность, нет, ледяная стужа, что её можно было ощутить физически. Я почувствовала, как желудок сделал сальто, а пальцы онемели, став безжизненными и каменными, впрочем, как и всё тело. Почему королева при параде? В столь позднее время она должна была видеть, как говориться, десятый сон в своей роскошной с тяжёлым пологом постели. Неужто она не ложилась, ждала нас?

Тут Луизиана начала медленно, с величественно выпрямленной спиной и расправленными плечами подниматься со своего трона. А затем, точно призрак по воздуху, поплыла в нашу сторону. Эрнест отошёл к дверям, заняв пост часового. Он, как знал, что случится, когда Луизиана подойдёт достаточно близко, поэтому поспешил убраться на почтительное расстояние.

— Алекс, выйди вперёд, — велела она.

Тот сделал шаг, но едва не покатился по начищенному камню пола, точно гулька, вышедшая на замёрзшую лужу. Ноги его слабо слушались.

— Посмотри мне в глаза, — все приказы она отдавала сдержанным тоном, но от этого становилось ещё страшнее. Вспомнилась наша химичка…

Но Ал упрямо смотрел в пол.

— Я сказала, гляди мне в глаза! — не сдержалась и рыкнула королева, срывая голос, брызжа слюной. Принц резко вскинул голову. Остальные непроизвольно сжались, — Ты посмел нарушить слово. Ты предал Альянс, ты предал королевство, ты предал свою семью, а самое главное — предал меня! — на последней фразе она подняла руку и наотмашь ударила сына по щеке. Багровое пятно в виде отпечатков пальцев запечатлелось на идеальном лице принца. Я невольно вскрикнула, но тут же заткнула себе рот. Королева не обратила на это никакого внимания. Она не цеплялась к другим, считая, что виноват во всём Ал. Затем она замахнулась второй раз, сильнее прежнего отвешивая пощёчину. Ал не издал ни звука, молча снося наказание. Тогда королева крепче сжала свой скипетр, замахнулась и… и тут перед моими глазами встала картина Ильи Репина «Иван Грозный убивает своего сына». Кажется, полотно известного художника недалеко от реальности, разворачивающейся в этот миг перед нами. Похоже, Луизиана настолько в ярости, что не отдаёт отчёт своим действиям.