[2]Пожалуйста — (франц.)

[3] Девочка, девушка, — (франц.)

[4] Невежда, — (франц.)

[5] Некрасивым, уродливым, — (франц.)

[6] Дорогуша, — (франц.)

Мы с Лерой стояли на вершине широкого каскада ступеней. Вниз водопадом сбегал ворсистый ковёр цвета венозной крови. Резной сводчатый потолок терялся где-то высоко наверху. Зал был погружён в полумрак. Ни люстры, ни канделябры не горели. Лишь сквозь полукруглые окна в пол солнце тянуло свои окровавленные руки. В остальном же зал казался серым. Царила атмосфера холода и непринятия. Мы будто явились не на свадьбу, а на похороны.

Я выпрямила спину, подтянула живот, расправила плечи и подняла подбородок, как учила мадам. Я старалась держаться, как можно увереннее, чтобы гости не заподозрили, что среди своих затесался шпион. Парадный вход мы миновали без сучка, без задоринки — об этом позаботился господин Райан. Он раздобыл нам королевские приглашения на бал, и теперь мы были официальными участниками торжества. Хорошо, что это сделал он, а не его брат. Со стороны Ала было бы крайне не культурно приглашать меня на собственную свадьбу, пусть даже ради того, чтобы она не состоялась.

Лестницы — мой страх, но на этот раз я пообещала себе, что преодолею его с достоинством, ведь взгляды всех собравшихся устремились на нас. Довольную и уверенную в своей неотразимости улыбку Лера прикрыла кружевным веером. Лёгкая ажурная маска лишь слегка завуалировала хитрый взгляд. Мягкие, точно шёлк, волосы волнами струились по шее. Лёгкое, как воздух платье развивалось, когда она делала очередной шаг ножкой в золочёной туфельке. Белые и кремовые цветы, украшавшие наряд, пахли жасмином. Кожа, белая, как мрамор, была сдобрена толстым слоем пудры, чтобы замаскировать любые недостатки. Пьер выбрал классический стиль и не прогадал. Он превратил Леру в божественное создание, будто снизошедшее с небес на землю.

Продолжая спуск, я как бы со стороны взглянула на собственное убранство. Меня словно противопоставили сестре. Волосы казались в несколько раз пышнее, чем есть на самом деле — их уложили в причудливый ансамбль, но не скрыли их истинной длины. Пышное платье без плеч сверху вниз меняло свой цвет с чёрного на темно-, а затем совсем светло-синий. На полотне этого градиента сверкало скопление мириадов звёзд, представляющее собой полоску Млечного пути. Больше всего мороки возникло с туфлями. 40-го размера в королевском ателье не оказалось. Пришлось постараться и влезть в тесную, на один-два размера меньше обувь. Я старалась не обращать внимания на столь незначительные неудобства. И пока мне это удавалось. Всё моё внимание заняли люди.

Треш не ошибся, предупреждая, чтобы мы не пугались того, что увидим. Дамы и их кавалеры в дорогих платьях и строгих фраках вели между собой светскую беседу, натянуто улыбаясь. Казалось бы, все в порядке. Но нет, при внимательном рассмотрении, можно было заметить одну деталь, приводящую в недоумение, отвращение или же ужас. Улыбались натянуто гости не просто так: по-другому бы у них не вышло. Лица людей были сплошь изуродованы подтяжками и наколками, силиконом и прочей порочащей красоту ересью. Трудно было найти хоть одну часть тела, не выпирающую далее локтя вытянутой руки. Уши с жуткими тоннелями, в который запросто мог заехать мини поезд, кольца на шеях, какие обычно носят женщины-жирафы из племени падаунг.

Я старалась не смотреть на них, а сосредоточиться на гостях со стороны жениха. Милые и приятные люди вполне человеческой внешности — бальзам для глаз. Я вытянула шею и взглядом поискала королевских особ. У противоположной от парадного входа стены имелось два водных потока, водопадами бьющие из проёма в стене. В центре располагалась небольшая ложа, на которой и восседали на тронах родители виновников торжества. Куда подевались принцесса и принц — оставалось загадкой.

Постепенно многоголосый шум начал стихать, люди засуетились, готовясь к чему-то. Тяжёлые портьеры на окнах слуги принялись задергивать так плотно, чтобы ни один лучик солнца не смог пробиться в залу. Полумгла сменилась мраком. Над нашими головами и под ногами заклубился сизый туман. Гости начали сдвигаться ближе к периферии, мы последовали за массой. Мне стало не по себе. В этой темноте могло произойти, что угодно. В основном в голову лезли жуткие образы мистических чудовищ, а иной раз создавалось впечатление, что вот сейчас раздадутся выстрелы, и мы все будем захвачены в плен. Я смогла спокойно выдохнуть лишь, когда распахнулись парадные двери, впуская коридор света в царство тьмы. Высоко, у подножия лестницы сквозь слепящее зарево я различила два тёмных силуэта. Алекс и Райли. Лиц было не разглядеть, но мои внутренности уже сжались в комок при виде этой парочки. Вспомнился недавний сон, где принцесса уже обрела власть над принцем, а я осталась у разбитого корыта. Гости начали аплодировать, встречая молодожёнов. Воспользовавшись моментом, мы с сестрой похлопали заодно за успех нашей будущей операции.

Принцесса ступала величаво и неспешно. Когда её лицо на мгновение выступило из полутени, оно показалось мне лицом скелета, если угодно, трупа, трупа невесты… На нём читались превосходство и надменность. Она получила своё. Профиль Ала разглядеть было невозможно. Он слился с тенями на стене, принц сам стал тенью, потерянной душой, затерянной между мирами. Все видеокамеры были направлены на эту пару, призраками скользящими в прозрачном свете.

Когда каблук Райли стукнул о подножье лестницы, тяжёлые двери бесшумно захлопнулись, отрезав зал от внешнего мира, погрузив его в кромешную темноту. На потолке один за другим, резонирующей цепочкой начали загораться синие огоньки, похожие на звёздочки в ночном небе. По полу расползался круг света, в центре которого замерли в скульптурной позе принц и принцесса. Тихая скрипка зазвучала откуда-то сверху. Нежная, но при том, леденящая кровь мелодия. Холодок пробежался по моей коже и льдинкой скользнул с шеи по спине. Интересно, почувствовали ли гости тоже самое? Будущие новобрачные заскользили в танце. Белое платье Райли струилось по полу, как струится ранней серой весной ледяной поток талого снега. В общем, не выглядело оно белым. Оно выглядело скорее так, будто это ледяная вода в проруби. Алекс. Почему я не вижу его? Он намеренно стремится стать прозрачным? Что ж, ему это почти удалось. На мгновение мой взгляд прояснился и уловил белый мундир с сияющими золотом и синим шёлком эполетами. В петлице торчала роза. Глаза Алекса казались неподвижными и застывшими. Каменная маска бесстрастия тисками сковала его лицо, придав схожесть с маской посмертной.

Скрипка, виолончель, пианино и другие музыкальные инструменты изо всех сил старались придать торжественности моменту. Но я слышала, что один из музыкантов намеренно играет отсебятину. Я почувствовала нарастающий ритм движения. Под него нехотя, чтобы не выбиваться из общей композиции стали подстраиваться остальные. Подключились барабаны. Каждый удар палочки об его упругий живот отзывался мощным клокотом в груди. Под конец танца классическая мелодия вальса переросла в быстрый ритмичный бит. Я перевела взгляд с облаков, паривших над собравшимися (именно на них располагался оркестр), в центр зала. Там в этот момент происходило настоящее волшебство: Алекс закружил Райли с такой скоростью, что создалось впечатление, будто на сцене распустился цветок. Его белые лепестки обволакивали тела танцующих, а затем волнами опадали, как бы раскрываясь. В одно мгновение юбки принцессы вспыхнули ярким алым, больно ударив по глазам, а затем платье охватило пламя. Огненная Роза, символ Райли, её метка. Гости ахнули то ли от восхищения, то ли от испуга. Но не успел никто и подумать, что нужно предпринять в такой ситуации, как всё закончилось. Лепестки цветка опали, пламя потухло. Музыка мгновенно умолкла, и вспыхнул свет жирандолей и паникадил. Молодожёны замерли в финальной, по задумке, очень страстной позе. Гости зааплодировали. Я вежливо похлопала, разрываемая от противоречивых чувств: с одной стороны, с возлюбленным Алексом танцевала так нелюбимая мной фифа, с другой — танцевали они прекрасно.