— Вообще-то я… — раскрыл было клюв Шурик.

— Очень продвинутая робототехника нынче. Иногда может даже показаться, что у механизма есть мозг. Но не берите в голову. Сие чудо не иначе, как ловко настроенные контакты между электродами.

Шура совсем приуныл и видимо собрался доказать обратное. Но я осадила его взглядом и он притих, обиду в сердце затая.

— Верно я говорю? — обратилась я к нему.

— А…э…, - я стукнула его по голове, объяснив тем, что контакт замкнуло. «Игрушке» ничего не оставалось делать, как процедить «да» пустым безэмоциональным голосом, сделав стеклянные глаза.

— Ах! Какая прелесть!

Лера в сторонке тихо посмеивалась.

— Забыла представиться. Я Офелия. Или сокращённо Офа, — она по-дружески протянула наманикюренную руку. Я заметила, что алый лак выцвел и облупился. Это не вязалось с внешностью красотки. Она была одета стильно, дорого, но как-то неряшливо. Будто она находилась в пути не один день и собиралась в дорогу поспешно.

— Лера, Настя, — заметив моё замешательство, Лера представилась за нас обоих.

— А я… Шурик, — скромно промычал робот-симулянт.

— Он такой душка! — снова восхитилась Офа и захотела его погладить. Шурик аж весь зарделся, когда его подняли, чтобы усадить на колени. Но тут из сумки высунулся маленький носик, и внимание женщины тут же переключилось на Серебрянку. Понятно, каким взглядом обе были удостоены голубем.

— Куда путь держите? — расчёсывая шёрстку пушка длинными ногтями, Офелия обратилась к нам.

— Да мы, собственно… как повезёт.

— Так вы странники? Такие юные. А где же ваши родители?

— Не здесь. Подробности хотелось бы опустить.

— О, неужели они… мне очень жаль, — расчувствовалась женщина, но я не дала ей погрустить.

— Вы всё не так поняли! Они живы, просто сейчас очень далеко.

— Простите. В любом случае это не моё дело. Не стоило спрашивать. Просто мне становится крайне грустно, если семья разъединена. Надеюсь, вы вскоре воссоединитесь, — она казалась крайне раздавленной и искренне опечаленной. Не связанно ли это с личной трагедией?

— Не будем об этом, — я решила разрядить обстановку, — Кто хочет чаю?

Офелия и Лера изъявили желание. Шурик неуверенно поднял крыло. Пришлось нести 4 кружки.

***

Я с восторгом запрокинула ноги наверх, чуть ли не до потолка. К превеликой радости над головой не нависала ненавистная 3-я полка, о которую так все любят биться головой. Широкая кровать второго яруса была огорожена узорными бортиками. Было здорово просто валяться и любоваться красотами за окном. Ну, я так думаю, ведь, сказать по чесноку, верхний этаж занял Шурик. Я старалась примоститься рядом, но он в панике верещал, чтобы я прекратила эти непристойности. Ведь он благовоспитанный парень и никогда не ляжет в постель с нелюбимой девушкой. И как я его не убеждала, что сейчас он в теле голубишки, и это даже не считается, а я просто хочу отдохнуть, он ни в какую не соглашался. Ровно, как и покидать нагретое местечко.

Я в первый раз решила пойти на уступки. Он и так много пользы нам принёс, а мы только и делаем, что подкалываем бедолагу. Кстати, когда Офа отлучилась, Шура поведал, что он намеренно подговорил выкрасть Рокси-Гречку у Ахмеда, ведь он знал истинного хозяина лошади. И ничего бы у нас не получилось, не договорись он насчёт нас с Ральфом. Только позже я поняла, как нагло он врал. Мы поругались как раз перед тем, как нас обнаружили фермеры, и они довольно долго сомневались в том, что мы избавители, а не вредители. В общем, Шура оказался тем ещё плутом и манипулятором. Но сгонять я всё же его не стала.

***

Мы проводили взглядом Орлан, город, до которого у нас были куплены билеты. Офа отправилась в вагон-ресторан, предоставив купе нам четверым.

В соответствие с названием города, в нём водилось множество хищных птиц. Одна из таких, сорвалась с ветки магнолии и стрелой понеслась к земле. Настигнув добычу, орлан схватил её клювом и взмыл вверх, гордо выпятив грудь и демонстрируя всем, какой он молодец.

— Выпендривается, — прокомментировал Шурик.

— Кто бы говорил! Петушара! — поддразнила его Лера.

— По факту, я голубь.

— Да, с мозгами курицы, внешностью новорождённого стервятника и грацией пингвина! — поддела я, и мы с Леркой расхохотались. Но тут же пришлось извиниться за обидную шутку. Вы же знаете, какой Шура ранимый. Но перестать подкалывать его, ну никак не получалось!

— Смейтесь, смейтесь. Я то знаю, насколько я неотразим. И не думаете, что голуби бесполезные птицы. В старину они доставляли почту. А ещё во многих мирах, в частности, на Альянсе, они считаются символом надежды.

— Шура, а ты не думаешь, что это взаимосвязано? — Лера захихикала пуще прежнего, — Вот отправили почту с голубем. А адресат сидит и надеется, долетит ли голубок, не поведётся ли на бабушкины семки…Хи-хи. В конце концов, пожрать всегда на первом месте!

— Эти слухи слишком преувеличены. Голуби очень ответственные.

— Согласна с Шуриком. Уж понадёжнее, а то и быстрее почты России. Кому ещё чаю?

— Я бы не отказалась, — сказала Лера.

— И я! — поддакнул Шура.

— А ты лопнешь! Старый сначала допей.

— Он остыл, — капризно пробубнил голубь.

Я закатила глаза. И как же он раньше жил, пока не повстречал нас? Ведь приходилось довольствоваться червяками и пыльными крошками.

Я нажала кнопку с малиновым чаем. В медной кружке забурлило. Я глянула в окно — вечерело.

— Ой! — я задумалась и не заметила, как кипяток струёй потёк по ноге.

— Осторожнее нужно быть, — предостерегла проводница. Она наморщила лоб. Её извилины зашевелилась. Вместе с ними зашевелились волосы у меня на спине. Я замерла, сердце кольнуло неприятное предчувствие, — Предъявите билеты, пожалуйста. Мне помнится, что ваша остановка — станция Орлан.

Руки непроизвольно затряслись. Горячий чай выплеснулся на атласную юбку проводницы. Женщина сморщилась от боли.

— П-простите, — пролепетала я.

Проводница достала из чёрной жилетки носовой платок и промокнула жидкость с одежды.

— Зовите своих подельников. Вам придётся пройти со мной.

Утверждение, что мы проспали, упасло лишь от очередного штрафа. Однако ни что не уберегло от того, что спустя полчаса мы стояли на платформе и смотрели вслед удаляющемуся поезду.

[1] Термин, означающий, добить быка кинжалом.

— Озёрск, — прочла Лера и спросила, — И много здесь озёр?

— Прилично, а одно из них целебное. Хилинг называется, — пояснил Шурик, — но пика своей лечебной силы оно достигнет лишь завтра, когда на небе взойдёт полная луна.

— Это прискорбно, — расстроилась Лерка, растирая голень, а затем предплечье.

Я знала, Лере будет сложнее, чем всем нам, но у нас не было и минуты на промедление. Надо двигаться к цели. Не на колёсах, так пешком. Но прогнозы были не утешающие. Половина суток в пути минимум. Я озвучила свои подсчёты вслух.

— Я знаю короткую дорогу. Срежем километров 30.

Лера обрадованно захлопала в ладоши. Ох уж эти наивные гуманитарии… Я не решилась сказать, что это не сильно облегчит ситуацию.

Мы перекусили в местном кафе голубыми голубиными яйцами и двинулись тем самым коротким путём. Шура, кажется, не обиделся, что мы съели не родившихся детей его сородичей. Лишь посетовал, что сам сожрать их не может — это бы посчиталось каннибализмом.

Мы вошли в хвойный лес, где аромат медовой смолы и пряной хвои дурманил разум. Ноздри уловили и другой запах. Пахло свежестью. Пахло грозой.

Спустя некоторое время, когда мы успели углубиться в лес, над головой нависли багрово-синюшные тучи. Мы воспользовались старым проверенным способом — спросили совета у компаса. Он привёл нас к небольшому круглому озерцу. С невысокой скалы обрушивались потоки водопада. Озеро пришлось не по духу всем четверым, включая Серебрянку. Слишком черны были его воды. Создавалось впечатление, что на дне водоёма затаилось чудовище. Зигзаг располосовал небосклон. Я как раз в тот момент склонилась над озером, разглядывая его, и в этом ослепительном свете, узрела, что оно не имело плавных спусков и берегов. Озеро напоминало цилиндрический колодец без дна и надежды кому бы то ни было выбраться оттуда. Вода в момент вспышки предстала перед нами совершенно прозрачной, правда с сиренево-металлическим отливом.