Девушка зашлась в приступе кашля, а затем резко выдернула аксессуар из моих рук.

— Как ты смеешь! Грязное… животное!

— Но-но-но! Попрошу животных не оскорблять. Подчас, они человечнее и приятнее людей. А насчёт того, как я, видите ли, смею… Ну, в этом плане я ограничена не более чем ты, когда посмела нанести мне оскорбление. И, знаешь, что? Химчистка тебе уже не поможет. Боюсь, уже через несколько минут твой шарф будет уже не спасти. Его разъест яд змеи. О, глянь! На нём уже дырка!

Полупрозрачная пенящаяся жидкость капнула ей на босоножки, ничуть ни менее дорогие. Затем, неторопливо стекая, струйка достигла её обнажённой кожи. Это взбесило бультерьера в лице болонки сильнее прежнего (если такое вообще возможно), проколов шарик терпения. Она занесла руку, чтобы отвесить мне затрещину, но её остановил оклик рассерженной, не знаю, может её матери:

— Роза! Что ты такое вытворяешь! Девушке твоего ранга подобное поведение не позволительно! Ты же не хочешь, чтобы об этом узнала твоя матушка? — нет, она ей не мама.

— Ты ей не скажешь! Ведь тогда выяснится, что ты плохо выполняешь свою работу! И прости, прощай, мисс Хей… — она не договорила, ведь теперь своими колючими взглядами её буравили сразу пять человек, — Фе, в любом случае это жалкое отродие завтра об этом даже не вспомнит! — и ушла, покачивая бедрами в уже не идеально-белых лосинах. На половине пути, она обернулась, прошипев, нечто вроде: «Я с тобой ещё расквитаюсь».

— Что? О чём эта стерва толкует? Как возможно забыть её гадкую выходку? — изумилась сестра, внезапно очутившаяся рядом.

Я покачала головой, отворачиваясь от неприятной личности.

— В любом случае, ничто не способно изгадить сегодняшний день. Даже верблюжья колючка на заднице бабуина, коей и является эта мымра, — я постаралась, чтобы Силикон это услышала.

Гордо вскочив на своего Монгола, я воззрилась на неё свысока. Фифа согласилась-таки на предложенную помощь. В нашу сторону она больше не глядела, целиком погрузившись в мысли, в которых, наверняка, строила планы отмщения. Лерсик, тоже не без усилий, взобралась на спину серого в яблоках Сокола. И мы отправились в путь.

***

Лошади шли, не торопясь, можно сказать лениво. Мелкая мошкара вилась вокруг, сонные оводы посасывали освежающий коктейль из крови копытных. Иногда лошадям надоедало терпеть прилипал, и они отгоняли насекомых хвостом. То же произошло с Пегасом. Он больно стеганул свою наездницу по лопаткам. Фифа аж вся затряслась от злобы.

— Глупое животное! — процедила она, — долго нам так ещё трястись? Я уже устала! И насквозь провоняла этой гадкой…

«Заткнись, заткнись» Словно мантру повторяла я мысленно как можно громче, чтобы не слышать столь противных слов.

Тут что-то больно ударило меня в бок. Слива. Лерка! Я не осталась в долгу и в течение нескольких минут, пока не закончился фруктовый сад, мы обстреливали друг друга лиловыми плодами. Один раз я не преминула заехать самой большой сливиной блондинке по макушке. Смех смехом, но отомстить она не позабыла…

***

«Били копыта. Пели будто — Гриб. Грабь. Гроб. Груб.» — писал Маяковский. Вот и сейчас в купе с водой горных рек конские подковы отстукивали, однако, не марш, но чистую симфонию, которую хотелось слушать, не прекращая.

Добравшись до лесной поляны, все спешились, дабы передохнуть. Мы с Лерой спустились к маленькой, но бурной речушке, чтобы освежиться в прохладной водице. По берегам рос самшит колхидский, кизил, кусты сладкой ежевики. Деревья, что возвышались над нами, сплелись ветвями, создав некое подобие арки.

— Хорошо тут: тихо, прохладно, — констатировал голос за нашими спинами. Мы с сестрой резко обернулись, — но в то же время никогда не знаешь чего ожидать от леса. Он скрывает в себе многие тайны и…опасности!

Рыжеволосый приблизился к нам практически вплотную. И как бы по секрету шёпотом доложил:

— На самом деле, девочки, я не советовал бы вам бродить здесь в одиночку. Говорят, в этих лесах водится нечто… жуткое.

— Что-то более жуткое, чем твоя подружка сложно представить, — ехидно заметила Лера, розовея и отводя глаза.

Парень рассмеялся.

— Ты права. Поэтому я и спустился сюда. Отдохнуть от её поросячьего визга.

— Понимаю, хотя с другой стороны — разве хорошо говорить гадости о своей девушке у неё за спиной? — Лера укоризненно посмотрела на красавчика. Тот зашёлся в безудержном хохоте. Слёзы брызнули из его глаз.

— Моя…хах, девушка? Ах… Упаси, Господи, мне запасть на подобное… чудо! Ахах. Прошу, не смеши больше так, — парень, сам того не заметив, опёрся о Лерино плечо, что заставило её густо покраснеть.

— Но тогда кто…

— Родион! Радик! Ты куда смылся, скотина тыквоголовая? А ну, живо иди сюда!

Этот писк трудно было с чем-то спутать. Пацану ничего не оставалось, как покинуть нас. Но вскоре и мы поднялись наверх.

***

Я поняла, что что-то не так ещё до того как села на Монгола. Подпруга. Я резко повернула голову в сторону сестры.

— Лера, стой! — но было уже поздно. Едва она попыталась подтянуться, седло начало съезжать. Лера вместе с ним. Я рванула к сестре, но у Родиона реакция была получше моей. Он подхватил Леру, когда до земли оставалось всего несколько сантиметров. При падении она зажмурилась, а теперь недоумевающе созерцала перед собой два зелёных огонька, в которых читался страх, злость и облегчение. Рыжик сквозь зубы прошипел какое-то имя, но не Роза. Но мы все точно знали, что виновницей была она. Одна проблема: ничего не докажешь, никто не видел её происков.

Единственное, что оставалось — скрепя сердце исправлять козни мстительницы, понадёжнее закрепляя подпругу, и на расстоянии испепелять её взглядом.

Мы отправились обратно, в сторону конюшни. Лера, всё ещё пунцовая от смущения, теперь уж тем более ни на минуту не выпускала своего рыжеволосого спасителя из поля зрения.

Сейчас около восьми. Солнце начало клониться к западу. Конная прогулка подходила к концу. Мы остановили своих лошадей около ручья, давая им напиться. Воздух стоял недвижен, тихо трещали сверчки. Ничто не предвещало бури. Как, собственно, и того, что случилось с нами в тот миг.

Я сидела на лошади, погруженная в свои мысли, как вдруг что-то среди деревьев привлекло моё внимание. Я стала внимательно вглядываться в кусты. Как вдруг они зашуршали, и из них выскочило нечто с бледной кожей и неестественно длинными конечностями. Понять, кто это мне не удалось, потому как всё, что происходило после, слилось в один смазанный кадр. Уголком глаза я заметила яркую вспышку от непонятного источника, а затем мой конь встал на дыбы, едва не сбросив всадницу-недоучку, и бросился наутёк.

***

Прошло уже прилично времени, а мне никак не удавалось затормозить Монгола. Если бы не пребывала в сильнейшем шоке и не находилась под угрозой перелома костей, я бы возликовала: оказывается, скакать на лошади — поистине захватывающее чувство. Никогда ничего подобного мне не доводилось испытывать. Я будто парила, чем, кстати, всё могло и обернуться. Интересно, что так сильно напугало коня? Что за дрянь выскочила из леса? И что с остальными? Надеюсь, сестрёнка в порядке. Я вот точно нет. Вокруг непролазный лес и ни намёка на цивилизацию.

Тут я краем глаза заметила, как мимо меня с диким ором проносится белая копна волос. Фифа? Нет, это Лерка!

— Сокол! Монгол! А ну, стоять! — надрывая горло, крикнула я. Как ни странно, на этот раз лошади повиновались. От резкого толчка при остановке Лера чуть не перелетела через голову своего коня. Лошади стояли бок о бок, тяжело дыша. Сестра вся дрожала.

— Ты в порядке?

— В порядке?! Ты это называешь в порядке? Я еле живая! — отдышавшись немного, она задала вопрос, — Что это было? И, что куда важнее, где мы?

— В лесу, ну и, конечно, в полной заднице.

— Спасибо, что просветила! — огрызнулась сестра.

— Ладно, главное не паниковать, а думать и действовать рационально. У меня есть телефон. Сейчас позвоню, и сообщу, что произошло.