Жизель летела так плавно, будто и не было проблем с крылом. Стоя на краю обрыва, Халк неистовал, бросал нам вслед камни и ругательства. Лера показала ему вслед язык.

— Пока-прощай мистер Петрушка!

— Почему Петрушка? А не огурец или, если на то пошло, патиссон? — я позволила себе выдохнуть. Опасность миновала. Мы двигались к цели. По бокам нас обступили чернильные холмы с отвесными склонами, над головой рас улыбающейся лик луны. Он посеребрил неспокойные воды речушки, придал несколько зловещий вид древесным обитателям долины.

— Не, на Роберта Паттисона [1]он не тянет. Физиономией не вышел! — фыркнула Лерс, — Не знаю, почему Петрушка, просто пришлось по душе. Думаешь, лучше прозвать его месье Укроп пахучий? Или сеньор Огурец, потому как вместо того, чтобы спокойно сидеть на своей грядке и никого не трогать, он всё тянет к нам свои усики?

— ПаттиНсон, — хихикнув, поправила я, — Джанни Родари [2]не одобрил бы плагиат. А ты знала, что петрушка обладает мочегонным свойством? Ровно, как и наш новый салатный товарищ. С одной лишь разницей: траву петрушку для этого нужно съесть, а этот Петрушка должен попытаться съесть тебя, тогда точно наделаешь в штаны.

— Если не успеешь перевариться, — поддержала сестра, — Смотри!

Она указала на маленькие жёлтенькие огоньки, которые стрекоча, вылетали из рощи.

— Светлячки! — обрадовалась я.

Тысячи, нет, сотни тысяч огоньков окружили нас со всех сторон. Их маленькие тельца пульсировали зелёным и жёлтым. Они отражались в воде, и потому казалось, что их в разы больше. Река из серебряной превратилась в золочёную. Удивительно, насколько величественна и богатаМатушка природа, не тронутая бульдозерами и пилами. Не чета жадным Рокфеллерам. Те с радостью уничтожили бы свою конкурентку ради нового капиталовложения. Природа же наоборот растёт и крепнет только благодаря уважению и трепетному к себе отношению. Мать природы — любовь. Именно поэтому для каждого жителя Альянса она играет не последнюю роль.

— Это прекрасно! — с придыханием прошептала я, когда Жизель приблизилась к воде настолько, что буквально галопировала по её поверхности.

— Уиии! — радостно визжала Лерс, широко раскинув руки в стороны и прикрыв глаза.

Я рассмеялась и тоже разжала пальцы, до сих пор крепко вцепившиеся в гриву. Я протянула руку и с лёгкостью поймала светляка. Он представлял собой пухлый опушённый комочек, внутри которого будто горело пламя. Внезапно он побагровел и раскалился. В прямом смысле — температура его тела значительно повысилась, и я была вынуждена его отпустить. От ожога подальше. Мы летели и видели, как к водопою стягивались звери: олени с мерцающими рогами, кролики с округлыми ушами размером чуть ли не с само животное, грибиты, лоси, кабаны. Пришли и хищные животные, однако, те не трогали потенциальную добычу. В Лощине Светлячков царила атмосфера мира и доброжелательности.

Жизель решила присоединиться к своим млекопитающим товарищам. Мы спешились, дав ей возможность отдохнуть. Горячо поблагодарив её за оказанную помощь, мы присели на бережок. Рядом резвились пёстрые лисята и колючие ёжики. Им можно было спокойно чесать пузико. Наполняя речной водой бутыль, я искоса посмотрела на рядом стоящую Жизель. Та старательно вылизывала крыло. И — о чудо! Рана заживала на глазах! Исчезло посинение. Я распахнула сумку и высыпала все припасы, оставив нам с сестрой лишь грибы, которые явно не годились в пищу лошади.

— Бери, ты это заслужила, — я ласково потрепала её по холке. Жизель прикрыла веки с густыми ресницами. Недолго думая, она лизнула моё лицо.

— Фуу! — скривилась Лера.

Пусть со стороны это казалось мерзким, я не почувствовала отвращения, лишь лёгкую прохладу и наступившее после умиротворение. Было приятно получить благословление волшебного существа. Её слюна попала мне на язык. На вкус она напоминала вишню. Узнай об этом Лерс, её бы вывернуло наизнанку. К своему счастью, она явно не помнила, что совсем недавно одним махом заглотила живую гусеницу. Я прижалась лбом к переносице пегаса, руку положила на её скулу. Когда я открыла глаза, поняла, что Жизель испарилась, растаяла, как дым. Плоды остались лежать нетронутыми на земле, но что-то мне подсказывало, что лучше к ним не прикасаться. Сестра явно не видела, что я сделала, а потому её возмущение пока не проявилось.

— Вот и куда нам теперь? — спросила Лера.

Я посмотрела в сторону разветвлённой дельты реки, туда, где она сливалась с Великим морем. Невдалеке поперёк лощины виднелось каменное сооружение — виадук. По нему, пыхтя, шёл поезд.

— Туда.

***

Виадук оказался двухъярусным. Чтобы добраться до одного из этажей, нужно было воспользоваться лифтом. Он был ржавым и скрипучим, явно давно истёк срок эксплуатации. Но, судя по тому, что вокруг лишь лес и ни намёка на цивилизацию, пользовались им исключительно в рабочих целях. Мы поднялись на нижний ярус. Мы намеривались путешествовать зайцами, а если что-то сорвётся и поезд здесь не затормозит, то хотя бы переждём ночь в относительно безопасном месте. Крыша над головой могла защитить от дождя. К тому же, имелись лавочки и шикарные виды из арочных проёмов. Лампочек не было, но природная бра — луна — компенсировала недостаток освещённости.

— Смотри, светлячки улетают, интересно, куда? — призадумалась сестра.

Я не ответила. Присев на скамейку, я оценила наши шансы на голодную смерть. Они составили 2:1 не в нашу пользу. Но я вовсе не жалела, что отдала продукты Жизе. Если бы она не проявила свою благосклонность, мы не сидели бы здесь.

— Ну что, поедим? — подсела рядышком Лерс.

— Не хочу тебя огорчать, но…

— А в этом кармане ты смотрела? Треш же оставил нам по сухпайку.

Я осторожно, боясь вспугнуть удачу, расстегнула молнию. Внутри оказались батончики, нет, батоны мюсли, консервы и хлеб.

— Ты умница, Лерс!

— А то, — сказала она, уже выхватив и пытаясь открыть банку с тушенкой. Когда ей это удалось, Лера достала ножик и толстым слоем намазала массу на хлеб, — Просто, когда я была одна в домике Агены, а есть жутко захотелось, пришлось обшарить все отделы, о наличии которых мы даже не догадывались. Всё-таки молодец Трешик-орешек, что позаботился об этом!

Мы немного помолчали, думая, что же произошло с парнем. Добрался ли до него Халк? Или же он спит на своей кровати в Горске? Но наши думки ни к чему не привели.

— Никогда ничего подобного не пробовала. Это вкусно? — ткнула я пальцем в сторону Лериного бутерброда.

— Не узнаешь, пока не попробуешь. В любом случае, у нас сегодня весьма знатный ужин. Если бы ты еще и овощи так бездарно не проворонила, тогда б вообще круто было.

Я покраснела, но Лерс не заметила. Так же мы обнаружили бумажные стаканчики. О такой роскоши мы даже и не мечтали. Мы налили в них воды и чокнулись:

— За нас. И за то, что мы ещё живы! — провозгласила я тост.

— За то, что нам удалось снять заклятие! — ввернула Лерс. Мы выпили на брудершафт. Я не стала портить этот трогательный момент напоминанием о том, что примерно раз в 5 минут меня будто молотом бьют по голове воспоминания, а затем исчезают, не оставив после себя и следа. Усугубляло ситуацию недавнее сотрясение.

— За то, чтобы и дальше нам всё удавалось.

— За чей счёт банкет, красавицы? — от неожиданности не проглоченная вода вырвалась наружу. Выйдя из тени, к нам приблизились четыре высоких мужчины. От них разило алкоголем.

Пальцы непроизвольно скользнули к ножу.

— Не за чей. Мы уже уходим, — жестом я приказала сестре встать.

— Зачем же так рано? — самый неотёсанный и самый пьяный мужчина приблизился к нам вплотную, — Мы могли бы познакомиться поближе.

Он стоял так близко, что можно было разглядеть каждый волосок его трёхдневной щетины. В серых глазах застыл хищный блеск. Грубые волосатые руки сжимали стеклянную бутыль. Он протянул её нам. От запаха перегара меня начало подташнивать.

— Нет, спасибо, обойдёмся. Пошли, Лерс.

Мы направились в сторону лифта. Лишь бы подальше отсюда.