— Николь, я в порядке!

И всё отмерло: громко рухнуло тело мёртвого мага, с треском впечаталось в стену проклятие, задрожал пол от магического щита. Нейл обалдело огляделся и ругнулся:

— Вот не люблю мат! Но сейчас ничего на ум не приходит. Только одно — БЛ…!

Оборотень равнодушно смотрел на труп. Хотел сплюнуть, но вспомнил, где находится, и передумал. Торопливо побежал вниз искать Николь. Следом, ругаясь, спускался министр.

В тёмном углу подвала, за старыми ящиками, жалобно поскуливала лисица красивого перламутрового цвета.

— Чтоб мне ослепнуть!!! — Нейл подбоченился, разглядывая её. — У него получилось!

Гилмор отошёл на пару шагов и стал раздеваться, краем глаза заметив появившегося Рейнгольда Виттура и остальных оборотней.

Белый волк подбежал к лисе. Та дрожала, с опаской поглядывая на всех. Родик тихо рыкнул, не зло, скорее успокаивающе. Лисица прижалась к холодной, каменной стене. Волк подошёл ближе, лизнул узкую мордочку, ласково потираясь чёрным носом о розоватую шерсть. Остальные оборотни не вмешивались, они не видели лису за мощным телом Гилмора, только слышали жалостливое подвывание, перебивающееся негромким рыком волка. Скуление становилось всё тише и вскоре прекратилось. Лиса успокоилась.

Волк отступил. Миг — и звери исчезли. Мужчина обнял женщину:

— Спасибо. Если бы не ты, я бы погиб.

Николь дрожала, пытаясь прикрыться руками.

— Отвернитесь! — рявкнул бета «зрителям».

Нейл глянул на обрывки женской одежды, взмахнул рукой, шепча заклинание, и поднялся вслед за остальными.

Через несколько минут из подвала вышли Родик и Николь. Виттур втянул запах:

— Оборотень! Вне всяких сомнений.

Волки потрясённо разглядывали лисицу, осмысливая случившееся. На их глазах случилось невозможное — вернулись из небытия Жемчужные лисы! Тестимун сразу из подвала пошёл наверх и теперь допрашивал поднятый труп Эйдхара. Каминский понаблюдал за процессом, гадливо передёрнул плечами и вернулся в гостиную:

— У него сломанная шея, голова болтается, как маятник. А говорит!!! И про лабораторию, и про Дани!..

— Сварн, затихни! — шикнул Арлаг, заметив, как напряглась женщина.

Со второго этажа, свесившись через перила, отозвался Нейл:

— Гилмор, не знаю, будешь ли ты рад, но теперь у вас родятся лисята!.. Без вариантов!

Николь украдкой глянула на Родика и покраснела. А тот хмуро смотрел на веселящегося мага:

— Да хоть хомячки! Лишь бы живые и здоровые!

Женщина заволновалась:

— Как Дани? Этот сумасшедший сказал, что она… отработанный материал!

— С Данькой всё нормально.

— Да?! Вчера ты тоже так говорил! А на самом деле?!

Мужчина смущённо крякнул:

— Мы не думали, что так всё получится.

— Прости, Родик, но я хочу увидеть мою девочку. Не верю больше словам!

— С ней Гораций остался, — поспешил успокоить Николь волк, а сам вопросительно глянул на Тестимуна.

Тот торопливо вытащил гилайон.

— Гор?.. Что у вас?

Гилмор по лицу мага понял, что дело дрянь. Женщина вслед за ним повернулась к министру:

— Лорд Тестимун?..

Тот уже расплылся заученной улыбкой:

— Всё хорошо! Даниэль уже в лечебнице, с ней мама Горация.

— А где…

Начал было Родик, но Нейл взглядом велел замолчать и посмотрел на взволнованную оборотницу:

— Вот вы сейчас придёте в себя, и мы отправимся проведать вашу прелестную дочь.

И с этими словами маг Смерти повернулся к альфе Белых, подзывая его. Гилмор усадил Николь на диван, ласково поглаживая по плечам, и «слушал» Тестимуна через Виттура.

Рейнгольд был в ярости:

— Опыты над зверолюдьми?! … За это вас, магов, убивать надо!

Министр поджал губы:

— После поговорим. Ты идёшь с нами?

— Да. Я хочу увидеть это.

В подвале-лаборатории было многолюдно. Суетились специалисты Военного ведомства, с каким-то мужчиной спорил Алексей Неверов. Тестимун узнал Предрага Миличевича — одного из лучших ткачей Лачева. А Виттур, никого не слушая, рассматривал убитых тварей. Нейлу, глядя на заляпанный кровью пол, на убитых магов, тоже расхотелось шутить. К нему подошёл Неверов:

— Это всё полукровки. Неудачные эксперименты Эйдхара.

— Последний эксперимент удался, — хмыкнул маг Смерти и отвернулся.

Виттур тихо переговаривался со знакомыми военными. Специалисты уже консервировали лабораторию, чтобы позже изучить досконально все записи и сохранившиеся образцы. Тестимун подозвал Миличевича:

— Надеюсь, ты здесь не только нас ждал, Предраг?

Тот усмехнулся:

— Ректор бегал и орал, что это собственность королевства Эллари-Зари, да только кто его слушал? Поверьте, я много чего успел!

Министр кивнул.

— А зверь?

— Есть.

Тестимун спрятал довольную улыбку и вернулся к оборотням.

Гораций сидел у дверей в палату Даниэль и слушал рассказ Нейла. После случившегося было не до обид. Мужчины, как в старые времена, доверительно склонились друг к другу и тихо переговаривались.

— … Я хотел забрать труп Эйдхара, но власти Эллари-Зари не позволили. Но выпытал я достаточно. Умный мужик был, жаль, что псих!..

— Ты знаешь, я пока не в состоянии оценить его ум. До сих пор распятая Данька перед глазами, — колдун откинул голову назад, закрыл глаза и тихо признался: — Живое серебро выжгло лисью кровь в ней.

Маг Смерти поджал губы.

— Мне жаль, Гор! Несмотря ни на что, я не желал этой девочке зла.

— Я знаю.

Нейл вскоре ушёл в Аврею-Десетру, перед этим Иглой отправив волков домой. Остались только Родик с Николь. Как и Гораций, они ждали, когда очнётся Даниэль. Гилмор вышел в ближайший магазин, чтобы купить перекусить (хотя Лачев решил, что волк, по просьбе оборотницы, оставил их одних). Женщина внимательно посмотрела на ткача.

— Не нравлюсь? — усмехнулся мужчина.

— Как может нравиться человек, который причинил столько боли моему ребёнку?

— Николь, поверьте: мне было не слаще.

— Вы старше и мудрее, с вас особый спрос. Если моя дочь так важна вам, разве можно было выгнать, выбросить её на мороз?! Даже не попытаться разобраться?!

Лачев выдержал взгляд женщины.

— Разобраться в чём? Почему Даниэль это сделала? Я знал почему. Ради кого? Я знал ради кого. Моя ошибка в том, что я заставил её выбирать между мной и Родиком, не понял, что можно любить нас параллельно, по-разному, но одинаково сильно. Я думал, что заберу вас, и мы будем жить вместе, позабыв о волке.

Женщина напряжённо выпрямилась.

— А сейчас? Вы заставите её позабыть и меня? Я же теперь оборотень!

Архимаг покачал головой:

— Нет, Николь. Более того, я намерен довольно тесно с вами общаться: навещать, звать к нам в гости. И вы, и Родик — часть моей Даньки, значит, и я приму вас.

Она усмехнулась:

— Да вы философ!

— Нет, я не философ. Я циник и эгоист, который любит вашу дочь. И мне легче умереть, чем потерять её ещё раз.

Николь немного помолчала, потом заметила:

— Наверное, вы не так безнадёжны, раз Дани полюбила вас?

Гораций усмехнулся, искоса глянув на женщину, которая только что шипела на него, а сейчас пытается оправдать.

— Если во мне и осталось что-то хорошее, то вытащить это сможет только Даня. Она видит в людях свет и заставляет нас самих поверить в то, что он есть.

Женщина внимательно смотрела на Лачева.

— Берегите её, Гораций. Берегите мою девочку. Я всегда боялась за неё, с самого рождения! — и Николь вдруг стала рассказывать. — Роды были тяжёлые, я едва не потеряла мою малышку… Знаете, какой звук самый сладкий?.. Дыхание своего ребёнка! Слушать, как сопит маленький носик! Как причмокивает ротик!.. Ночью в лечебнице все спали, а я стояла над колыбелькой и не могла наглядеться на свою девочку! А Поль… Первое время муж даже дышать рядом с ней боялся. По вечерам, когда мы купали Дани, я раздевала её, а Поль брал на руки. Она была такая маленькая, что помещалась на его ладонях. Муж смотрел на нашу девочку и плакал от умиления. Мы с Полем верили, что она будет счастлива и не узнает боли, — лиса посмотрела на притихшего мужчину. — Я никогда в жизни не думала, что останусь с дочкой одна… Я хорошо помню, что со мной сделали маги, что хотели сделать с Дани… Я никогда не поверю, что они видят в нас людей, равных себе… И вот один из них собирается стать моим зятем, — женщина попыталась улыбнуться. — Вас любит моя дочь, вам в определённой степени доверяет Родик. Значит, они видят что-то, чего пока не вижу я. Гораций, я буду рада ошибиться в своих суждениях о магах, хотя бы в отношении вас.