Лачев понимающе кивнул и спросил:

— Как Виттур узнал о тебе?

Даниэль не сдержала смешка:

— Сказку Бертольду читала. А книга была очень старая, из библиотеки Виттура.

— Я слышал, там есть редчайшие трактаты и рукописи, — заметил ткач и посмотрел на спутницу: — Что же это за сказка?

Девушка вдруг повернулась к нему и велела:

— Слушай!

Она повторила то, что когда-то прочитала Рейнгольду Виттуру в его книге сказок. Архимаг слушал предсказание про эльфа и понимал, что сейчас с ним говорил Чтец, а не Данька. Слишком серьёзный взгляд, слишком чужой. Пока Гораций оторопело хлопал глазами, девушка уже вернулась в его объятия:

— Передай эти слова ему!

— Кому?

— Ему. Он ждёт их.

Лачев нахмурился, гадая, о ком говорит Даниэль.

— И как я пойму, кто ждёт? — не выдержал он.

— Поймёшь, — засмеялась девушка, вновь становясь прежней. — Помнишь, как мы сидели под тем деревом?

— Помню, — Гораций легонько чмокнул её в щёку. — И что сегодня тебе говорят волны?

— Что в этом мире всё зыбко… Что своё счастье нужно беречь…

Мужчина крепко сжал Даниэль, словно боялся, что она исчезнет.

— Хороший урок… и для меня тоже. Я болван, Данька. Думал, что смогу разделить личную жизнь и работу, службу и друзей. И ошибся, жестоко и больно. Вчера ты была права: я хотел вырвать тебя из прежней жизни, лишить привязанностей, друзей. Решив, что кроме меня, тебе никто не нужен. Но, поверь, это вышло неспециально!

— Верю! — Даня подставила губы для очередного поцелуя. — А меня все уговаривали забыть тебя, говорили, что всё пройдёт, что так бывает. Думали, эта обычная детская влюблённость. Я знаю. Мама наседала с поступлением и верила, что учёба отвлечёт меня, поможет выбросить тебя из головы. Знакомые волки каждый вечер звали гулять. Это были не свидания, а именно дружеские встречи. И я знала, что они делают это с подачи папы, — девушка посмотрела на колдуна. — Но я никогда не хотела забыть тебя или заменить другим.

Гораций не выдержал её взгляд:

— Значит, ты лучше, чем я, — он зажмурился и признался: — Я думал, ты любишь Родика… как мужчину. Думал, что ты ушла от меня к нему, и вы счастливо живёте вместе.

Даниэль вытаращилась на него:

— Чего?!

Лачев замялся:

— Я постоянно вспоминал, как ты вилась вокруг Родика всё время. Он всегда был первым для тебя. Даже встречая нас в Саорсе, ты здоровалась с ним первым, ему первому ставила тарелку с ужином, первому улыбалась по утрам!..

— Я никогда не обращала на это внимания!

— А я обращал, и позже эти наблюдения сыграли со мной злую шутку.

— Честно, я даже не знаю, что тебе сказать! Вы с Родом одинаково дороги мне. Я не замечала, с кем первым здоровалась, но подоплёки тут точно нет. Если бы Род нравился мне как мужчина, я бы не встречалась с тобой и сразу обозначила свою позицию… Гор, как ты мог?!

— Мог, Даня! — архимаг развёл руками. — Я тоже ошибаюсь. И что самое неприятное: с тобой очень часто.

Несколько минут они молчали, принимая услышанное. Потом девушка заставила Лачева посмотреть ей в глаза:

— Я люблю тебя! И всё, что ты надумал и сделал по отношению ко мне, понимаю и прощаю. Прости и ты меня!

— Данька, давно простил! — воскликнул мужчина. — Даже сам удивлён. Я до чёрта злопамятный и стараюсь убрать тех, кто не оправдал моих ожиданий. Но ты… Я словно ждал повода, твоего прилёта, твоих слов, чтобы отпустить всё это.

— И между делом собирался жениться на другой!

Колдун улыбнулся, уловив обиженные нотки в голосе Даниэль:

— Ревнуешь?

— Почему ты решил жениться на Грейс?

Мужчина поморщился:

— Да кто его знает!.. Не помню, если честно! Мне кажется, какая-то моя часть умерла в тот день в Тайной канцелярии. Я ведь впервые полюбил, впервые так верил кому-то. Твой побег из Саорсы я понимал: Родик всегда был рядом, заботился о тебе, и твоё желание помочь ему было предсказуемо. Но потом, живя в Виридии… Я верил тебе абсолютно. Понимаешь? Никому не верю! А тебе тогда верил! Каждому слову! Наверное, поэтому твоё предательство стало невыносимым.

— Прости! — выдохнула Даниэль.

И столько муки в сдавленном шёпоте, что архимаг вздрогнул.

— Стоп! Я рассказываю не для того, чтобы ты терзалась снова. Но мы должны это проговорить и отпустить. Не надо ничего домысливать и догадываться. Я всё скажу сам.

— Хорошо.

— Ты уже знаешь, что устроил мне Королевский совет после побега Родика Гилмора?

— Да. Итерия рассказала.

Гораций кивнул, сжимая объятия. Вспоминать тот период было больно, по телу пробегала неприятная нервная дрожь. Прижимаясь к тёплой, живой Даньке, говорить было легче.

— Понимаешь, когда ты готов к удару, то можешь уклониться, защититься. Но когда не ожидаешь нападения, он в разы больнее. Со мной так же. В тот момент ты меня просто сбила с ног, а Совет со своими идиотскими претензиями добил. Я держался на одном упрямстве… и на Грейс, которая каждый день приходила, шла со мной на работу… или я с ней, — колдун невесело усмехнулся. — А потом она осталась ночевать, сначала в гостевой спальне, чуть позже — в моей.

Лачев почувствовал, как напряглась девушка в его руках.

— Даня, я не изменял тебе… Я не развлекался и не мстил. В тот момент я верил, что наши отношения закончены и мы больше никогда не увидимся. Я пытался жить дальше. Любое живое существо откликается на доброту и ласку. Я не исключение. Грейс заботилась обо мне, и я не мог не замечать этого. С ней было легче, чем одному. Она отвлекала. Я не помню, когда Грейс предложила брак. У меня ощущение, что в тот момент мы обсуждали, где ужинать: в ресторане или дома — или другую какую-то ерунду. Знаешь, как в разговорах бывает? Говоришь-говоришь, потом кто-то невзначай спрашивает: «Пиццу закажем?» и ты такой: «Давай». А сами продолжаете говорить дальше. Так и у нас получилось. Я сам услышал о помолвке по телевизору. Поначалу вспылил, а потом… Я тебе сейчас кое в чём признаюсь, но отнесись к этому спокойно. Хорошо?

— Хорошо.

— Мои родители были против нашего брака с тобой по одной причине — ты не волшебница и частично оборотень, а значит, шанс родить магически одарённого ребёнка ничтожно мал. Они согласились при условии, что после твоей смерти я женюсь на магине, которую они выберут, — мужчина выдохнул. — Сначала я бесился, а потом как-то свыкся с этой мыслью. После тебя для меня все женщины на одно лицо. Когда мы расстались, и Грейс стала жить со мной, у меня словно тумблер в голове щёлкнул: тебя больше нет, и на ком жениться не имеет значения.

— Меня трясёт от твоих откровений! — выдохнула Даниэль.

Девушка наверняка упала бы или сбежала, если бы колдун её не держал. А он держал, крепко, надёжно, и продолжал говорить.

— Даня, я знал, что больше никого не полюблю. Скажем так, мне было плевать на эту сторону моей жизни. Приведи мне тогда вместо Грейс любую другую магиню, я бы женился на ней, даже не взглянув на лицо.

— А поговорить со мной? Помириться? Ты разве не собирался?

— Нет.

Девушка сглотнула, принимая эту горькую, неприятную правду.

— А я верила в нас. Верила, что всё наладится. Писала письма в уверенности, что хоть одно дойдёт.

Даниэль отвернулась, чтобы не разреветься. Колдун заставил её посмотреть на него:

— Я всё понимаю, поэтому говорю тебе «спасибо» за нас, за то, что прилетела и добилась встречи и разговора. А мне стыдно: я — здоровый, сорокалетний мужик — распустил нюни и пошёл на поводу у собственной обиды, полгода занимался самообманом, ещё и другого человека использовал. Даня, подумай: нужен ли я тебе такой?

— Нужен! Очень нужен! — девушка обняла его лицо. — Ты мой!

— Конечно, твой! — даже не стал спорить Гораций. — Весь! До последней капли своей крови, до последнего вздоха, до последней клетки чёрного сердца. Мне кажется, даже Грани не избавят меня от этого наваждения.

Лачев смотрел на Даниэль и понимал: то, что он чувствует к ней, не поддаётся описанию. И банального слова «любовь» для этого мало. Девушка взрослела, менялась, раскрывалась, словно бутон. И колдун гордился тем, каким человеком она становилась. Он любил её как друг. Он сходил по ней с ума как по красивой желанной женщине, чувствуя ревность, жажду обладания, щемящую нежность и странную покорность, когда хотелось выполнять все её просьбы и желания. Рядом с ней мужчина был сильным и слабым, мудрым и глупым. Он испытывал физическую потребность находиться рядом, дышать с ней одним воздухом, смотреть на неё и видеть своё отражение в зелёных глазах.