Если только не получится всё исправить.

       Снега стало ещё больше, хотя казалось, что больше уже быть не может. Весь мир превратился в сплошную снежную завесу, которую раскачивал сумасшедший ветер. На какой-то миг, разлепив в очередной раз залепленные глаза, Ардэн вновь потерял из виду Алекса, а через миг его схватили за плечо и втащили в пещеру.

       Пропал и склон, и снег, и ветер. В нос ударила жуткая вонь.

       Его отпустили, Ардэн неуверенно разлепил глаза, огляделся.

       Две ведьмы потащили Рока куда-то вглубь, третья осталась рядом. Конь неуверенно оглянулся через плечо, но Алекс кивнул ему, будто приказывая слушать ведьм. Странно, Ардэну казалось, что он и Алекса не слишком слушает.

       Что-то чавкнуло под ногой, и Ардэн опустил взгляд. Месиво под ногами оказалось мокрыми шкурами животных. Ардэн посмотрел вверх, но и там приятного приятного было мало. Под потолком висели тушки птиц и мелких зверюшек, клоки перьев, когтистые лапы, рога. Ардэну даже показалось, что вдалеке, в неверном свете слабо тлевшего в десятке шагов костра, он увидел чьи-то руки и скальпы, но присмотреться не решился.

       Зато присмотрелся к Алексу. Который выглядел уставшим, но чем-то очень довольным, и снова вёл себя странно.

       Прошёлся по пещере — до костра и обратно. Покрутился на месте. Поднял голову и даже рот открыл, изучая потолок. Ведьма коротко каркнула, Ардэн дёрнулся от неожиданности. А она развернулась и взмахнула когтистой лапой. Тяжелый камень со скрежетом запечатал их внутри пещеры.

***

       Ноги подгибались, и Ардэн с трудом добрел до ближайшей кучи шкур у стены. Рухнул на них, уже не слишком думая о том, что раз под ногами мокро, здесь тоже может быть не слишком сухо. Хотелось отключиться мгновенно, но он старался держать себя в руках. Ведьма очередным рывком оказалась у костра, присела, протянула над ним руки и уставилась снизу вверх на Алекса, который всё ещё стоял посреди пещеры. С горящей в нездоровом взгляде хищной насмешкой. Так кошка смотрит на мышь, прежде чем начать играть с ней в догонялки.

       "Кажется, нас всё-таки съедят", — обречённо подумал Ардэн.

       Может, отблески от костра так играли на её лице, а может, она сейчас и впрямь изменилась — стала ещё страшнее, стала дикой, тёмной, потусторонней. Ардэн перевел взгляд на Алекса и чуть не дёрнулся: тот тоже изменился. Снова превратился в призрака. Бледного, истощенного, с безумно горящим взглядом и не менее безумной улыбкой. По-звериному наклонил голову набок и изучал ведьму так же хищно.

       "Или он их первый съест..." — мрачно добавил про себя Ардэн.

       Это был не человек. И уж тем более — не дракон. Он был искажённым отражением ведьмы, и от него веяло тем же потусторонним холодом.

       А потом он резко прыгнул к костру и присел напротив. Ведьма зашипела. Он зашипел в ответ. Ведьма коснулась груди, хлопнула в ладоши и прохрипела что-то по-своему. Хрип сорвался на визг, потом — обратно в хрип.

       — Что-то хочешь рассказать? — уточнил Алекс и наклонил голову в другую сторону. Ведьма повторила все свои хрипы и визги.

       — Здесь, — Алекс коснулся своей груди, вытащил из-под пореза на куртке амулет. — Это?

       Ведьма радостно взвизгнула. И провела рукой по всклокоченным волосам. Алекс прищурился, подался вперед, высматривая что-то в ней. Ведьма взмахнула рукой, будто указывала себе за спину.

       — Далеко? — спросил Алекс, повторив ее жест — кажется, пытался его перевести. — Давно?

       Она резко подалась вперед и что-то забормотала. Алекс, вместо того, чтоб отшатнуться, тоже придвинулся. Всматривался в неё. Слушал. Уточнял. Ардэн видел его глаза, ярко-зелёные и горящие. Он не просто не боялся — ему нравилось с ней говорить. Почти так же, как прыгать через пропасти.

       И всё это, эти двое, сидящие напротив на корточках, почти нависающие над костром, хрипы, визги, хлопки, прыжки через пропасти, снегопады и чёрные кони — всё это стало смешиваться в одно дикое сновидение.

       Ардэн снова с трудом разлепил сомкнувшиеся было веки, как раз вовремя, чтоб увидеть неожиданно человеческий, нормальный взгляд Алекса, брошенный ему.

       — Если я правильно понял, — сказал Алекс, — амулет на моей груди принадлежал их сестре.

       Ведьма рыкнула, призывая обратить внимание на себя, но Алекс выбросил в её сторону руку с поднятым вверх указательным пальцем.

       "Отгрызет сейчас…" — подумал Ардэн, но ведьма только прищурилась, надула губы и что-то обиженно буркнула себе под нос. Алекс же, продолжая держать палец поднятым, продолжил, обращаясь к нему:

       — Не могу разобрать, они её очень любят и считают меня её другом, или наоборот — рады, что я забрал амулет, но нам в любом случае повезло. Есть сейчас нас не будут. По крайней мере, пока не закончим разговор.

       И снова развернулся к ведьме.

       Он совсем не боялся. Он будто бы играл с ней в какую-то забавную игру.

       Ардэн всё-таки закрыл глаза. И уже не смог разлепить их обратно. Сквозь сон слышал, как Алекс уточняет:

       — Ночь? Спать?

       А потом — приснилось ему или было на самом деле — Алекс рассмеялся и протянул:

       — Не спа-ать?

       И ведьма — это точно приснилось — рассмеялась вслед за ним.

       Смех у обоих был хорошим. Нечеловеческим, но хорошим.

       (Шаг 4. Пик дракона)

       Ступени вели наверх. Пещера была куда больше, чем могла показаться с первого взгляда. Образно говоря. Потому что первого взгляда на неё никто бросить не мог — пещеру надежно укрывала стена вечного снегопада.

       Так объяснила Алексу старшая, та, с которой он уже наладил диалог, пока две других изучали его: обнюхивали, расплетали косу, пытались, судя ощущениям, заплести новую, стаскивали куртку и амулеты. Старшая косилась на них с нехорошим прищуром, но продолжала объяснять.

       "Вечный" — широкий круг руками. "Снегопад" — проведенная над головой воображаемая линия, следом — жест, будто пытается что-то посолить.

       — А дальше? — спросил Алекс, ткнул пальцем вверх и за плечо. — Что там, в горах? Ещё пещера, знаете? И там такое…

       Взмахнул руками, демонстрируя масштабы, оскалился и зарычал. Ведьма рассмеялась, Алекс расстроился. Кажется, её умилило его рычание, а Алексу не нравилось кого-либо умилять.