Ну и ещё — кому и за каким чёртом сдался Алекс? Да так сильно, что тот и денег не пожалел на этих, загадочных. Да так сильно, что раскошелился не за его голову, а за всего Алекса, живьём? Зачем он вообще кому-то живьём? Но при этом загадочный наниматель знает, как его убить...

       Алекс что, правда бессмертный? Ну ладно, он об этом думал. Но кто мог об этом думать ещё? Если в принципе никто не знает, что он за существо, откуда и зачем? Да он и сам не знает!

       — Можно еще один вопрос? — спросил Алекс. Решил, что ответная гробовая тишина сойдёт за “да”, и спросил:

       — Вы не знаете, где находится Креур? — и продолжил в ответ на раздражённые взгляды со всех стороны. — Знаю, дурацкое какое-то название, но мне хотя бы узнать, в какой он стороне… Нет? — спросил столкнувшись с одним из взглядов. — И ты — нет? — огляделся. — Никто?

       — По ту сторону гор, — процедила барышня, обрывая Алекса, и тот опять замолчал. — В Ферроне.

       "А в Ферроне я за каким чёртом могу быть нужен? — изумился Алекс. — Там Хранители злые, ни одна пакость не проскользнёт. И Даар рядом. Даар нынче ещё опаснее Феррона считается. Там, говорят, король злее всех окрестных монстров вместе взятых. Да и монстров больше нет — психанул и перебил..."

       Ладно, Феррон.

       Чтобы добраться до Феррона, нужно обогнуть Н'ваго по Северному морю. Через горы путь не срежешь — вершины испокон веков контролируют Горные. Их, гадов, боятся все: и великаны, и гномы, и люди. И даже Мертвые боги, говорят, побаивались, потому и обосновались на своей горе гораздо ниже вершин хребта.

       Значит, нужно плыть. До Северного порта — дня два пути. Если на Роке.

       Потом Рока засунуть ещё на корабль, и желательно, чтоб его за борт с перепугу не выбросили, а то были уже попытки... И желательно, чтоб он корабль не съел. Правда, это ещё Рока надо найти. И от змеенышей избавиться. Но пока — не обязательно. Пока они идут в нужную сторону.

       (Шаг 3. Предел)

       Старейшина пришел к Алексу на следующий день после разговора с Сэмерисом о внешнем мире. Ну да, дня тому должно было хватить, чтобы разболтать на каждом углу всё, что можно. Донести, так сказать, мысль.

       Как правило, Алекс ни с кем не говорил, кроме Сэма. Точнее, с ним не говорили. Его считали кем-то вроде домашнего хомячка Сэма, а смысл говорить с хомячком? Но хомячок подал идею — и до беседы с ним снизошли. Да не просто кто-нибудь — целый Старейшина.

       Который это был из них, из Старейшин, Алекс определить не смог: во-первых, все они были похожи, этакие древние заросшие седовласые дедки, во-вторых, он всё равно не смог бы запомнить их сложные имена.

       "Это ж надо было такое выдумать, — ругался он на своё подсознание, которое всё ещё подозревал в создании волшебного мира вокруг, — чтобы потом не запомнить".

       И ещё — никак не мог понять, почему выдумал, что драконам не нужно есть. Чтобы не сосредотачиваться на флоре и фауне? Чтоб не ловить и не изжаривать на кострах — или огненным дыханием — каких-нибудь несчастных зверюшек? Зверюшку типа жалко? Почему тогда так сильно хотелось сожрать любую зверюшку, стоило о ней подумать? Так сильно, что жалости не оставалось. Только голод.

       "Придумал, блин, драконов! — мысленно возмущался Алекс. — Которые, блин, на солнечных батарейках работают!"

       Впрочем, ко всему привыкаешь. Даже к голоду. Тем более когда вокруг блестящий каменный мир, когда драконы и магия, а ты уже умеешь бегать наперегонки со здешними ветрами.

       Разве что отражение в воде — насколько его можно рассмотреть в быстром ручье — выглядит с каждым днем все изможденнее, но кто тут ценит человеческий облик? Тут ценят драконий — иллюзию, которую накидывают на себя, приступая к созданию чуда. Алекс так и не научился ни создать чудо, ни накинуть иллюзию.

       Потому всё чаще задерживался у ручья, всматриваясь в то, что есть.

       "Интересно, какой я? — думал он. — Интересно, кто я?"

       Потому возле ручья его нашел и Старейшина.

       "Надо же, — уважительно подумал Алекс, почуяв движение за спиной и увидев размытое седовласое пятно в мутной быстрой воде, — даже со скалы слез, так поговорить захотел! Какой я занятный хомяк!"

       Обернулся и окинул быстрым взглядом дедка. Тот появился бесшумно, будто соткался из воздуха, но даже воздух не шелохнулся. Это тебе не громогласный "бабах!" от Сэма.

       Наверное, драконий облик у него тоже какой-нибудь незаметный. Дракон-хамелеон, например. Раз — и слился со скалой, растворился в лесу. Или наоборот — сейчас такой весь из себя тихоня, а как превратится... Как превратится...

       — Большой и страшный дракон, — ухмыльнулся ему Алекс. — Что заставило тебя снизойти ко мне?

       Старейшина долго мерил его задумчивым взглядом, потом вздохнул, так и не рассмотрев чего-то, что ему было нужно, прошёл вдоль берега, едва заметно шевельнул рукой и тяжело опустился на высокий черный валун, мгновенно выросший под ладонью.

       И снова уставился на Алекса.

       Алекс валун создать не мог, других валунов рядом не наблюдалось, потому он просто сел на кривой высокий корень склонившегося над ручьём дерева. Корень был неудобным, но стоять Алексу показалось ещё более неудобным, а сесть на землю — означало опуститься совсем уж к ногами этого вот, который ему совсем не нравился.

       Старейшина долго не сводил с него пристального холодного взгляда, и через несколько мучительно долгих мгновений, Алекс догадался, что начинать беседу предстоит ему.

       — Сэм всё рассказал, да? — доверительно спросил он.

       — Его имя Сэмерис, — холодно поправил Старейшина, и светлые водянистые глаза блеснули неожиданно ярким холодным огнём: разозлился. — Ты до сих пор не понял? Имя — это суть дракона, ребёнок. Искажая имя — искажаешь суть.

       Алекс с умным видом кивнул. На самом деле он всё давно понял, ему просто было интересно, что сделает галлюцинация, если её разозлить достаточно сильно. Она же в его голове, так? И ничего ему не сделает, так?

       Пока разозлить драконов лучше всего получалось, сокращая их имена. Но, как Алекс и предполагал, они только сверкали глазами и раздували ноздри.

       "Что и требовалось доказать, — удовлетворенно говорил он себе. — Ничего вы мне не сделаете! Уйду я от вас! Где там моя эльфийская принцесса?"

       — А ты? — заговорил Старейшина. — Ты уже выбрал себе настоящее имя?

       — А надо? — искренне удивился Алекс. И объяснил. — Мне, вроде как, рано...